Вторжение на Землю

– Очень хорошо понимаем, – ответил русский президент. – Иначе мы бы сейчас с вами не общались. А ещё мы понимаем, что в нынешней обстановке прийти к единению очень непросто. С вами мы, в принципе, договориться сможем. Но не помешает ли этому «Хромая утка»?

– Нет, с импичментом Феттерману вопрос уже практически решён. Конгресс и Сенат настроены очень решительно. Потом будут назначены выборы, а до их завершения обязанности президента буду выполнять я. И сделаю всё, чтобы не проиграть их. Но нам нужно будет договариваться с китайцами – без них кардинально изменить сложившуюся обстановку не получится.

– Разговор с Си я беру на себя… Тем более что именно Китай сейчас председательствует в Совете Безопасности ООН. И не согласовав с ним основной перечень вопросов, их туда выносить бессмысленно. А вы возьмите на себя островитян. Чтобы никаких вето от них не последовало. Правда остаётся ещё Франция…

– Там тоже решаемо, – заверил президента России Десантис. – Если мы оба сделаем французу определённое предложение, то он сам уйдёт в отставку, не дожидаясь того, что его из Елисейского дворца вынесет народ. Причём, скорее всего, ногами вперёд. А Марин Ле Пен – женщина вменяемая. Она нас поддержит.

– Вот и хорошо, – подвёл итог беседе президент. – Предлагаю завтра ещё раз пообщаться, но уже в тройственном составе. В режиме видеоконференции, естественно. И только после этой встречи будем собирать Совет Безопасности.

– Значит так, – заявил хозяин кабинета, после того как погас экран, – доклад руководителя Роскосмоса переносим на завтра. Подготовьтесь. Далее: Координационно-аналитический центр космической проблематики создаём при Министерстве обороны, но межведомственный, с полноценным участием Роскосмоса и РАН, а также делегированным – Министерства иностранных дел. Замыкаться он будет на Администрацию Президента. Понимаю, сложно, но разберётесь. Предложения по штатной структуре жду завтра. Не экономьте, но и без фанатизма. Должность руководителя вилочная: государственный советник второго класса – генерал-лейтенант. Руководить будет Петров. Через полгода присвоим ему воинское звание генерал-майора, а дальше посмотрим.

– Товарищ президент, – вклинился министр обороны, – может быть, не будем ждать полгода? Когда вы меня назначали, все эти условности проигнорировали. Сейчас как раз такой случай. Как полковника его никто всерьёз воспринимать не будет. Не тот уровень.

– Хорошо, я распоряжусь подготовить указ. А теперь все перейдите в соседнее помещение, там вам кофе, чай и бутерброды организуют, обменяетесь соображениями в части, касающейся формирования Центра, после чего можете до завтра быть свободны. Все кроме Сергея Викторовича, который мне ещё понадобится после разговора с Си.

Глава 5

Что делать?

Николай подумал: «Почему бы мне не понять распоряжение президента буквально?», и отправился ночевать домой.

Дети уже спали. Увидев на плечах мужа полковничьи погоны, Лена радостно чмокнула его в щёку, велела помыть руки и побежала на кухню разогревать ужин.

– Ну что, обмоем твои звёздочки? – предложила она, когда муж уселся за стол.

– Тут вот какая история получилась, – медленно проговорил Николай, рассматривая погон с тремя звёздочками. – Помнишь анекдот, где подполковник велел жене колоть на погоне третью дырку?

– Помню, – вымолвила Лена упавшим голосом. – Он там так же, как ты сейчас, полюбовался тремя звёздочками и сказал: «А теперь эти две долой!» Это наш случай? Тебя до майора понизили?

– Успокойся, – Николай подхватил жену на руки и крепко обнял. – В нашем случае после слов: «Эти две долой» следует: «И просветы тоже!»

– Беспросветные погоны с одной звездой… – задумчиво протянула Лена, после чего просияла лицом и стукнула мужа кулачками по спине. – Дурак, нельзя так пугать. Ему генерала дали, а он тут дурью мается!

– На самом деле ещё не дали, указ только завтра будет подписан.

– Какой указ?

– Президентский конечно, а какие у нас ещё бывают?

– И ты точно знаешь, что он именно завтра будет подписан?

– Конечно, мне сам сегодня об этом сказал.

– Президент – тебе?!

– Да, а что в этом такого?

– Рассказывай!

– А вот рассказать, извини, никак не могу – подписку давал.

– Ну и не надо тогда. Давай ужинать, остыло уже всё!

Потом, когда Николай утолил первый голод и они наконец обмыли полковничьи погоны, Лена спросила его:

– И что теперь будет?

– Теперь всё будет иначе, – немножко подумав, заявил Николай.

– Что именно изменится: наша с тобой жизнь, страна, мир?

– Изменится абсолютно всё. Значительно больше, чем ты можешь себе даже вообразить.

На следующий день была проведена закрытая видеоконференция представителей США, Китая и России – трёх стран, наиболее продвинутых в космических технологиях, являющихся постоянными членами Совета Безопасности ООН и при этом обладающих вооружениями, позволяющими уничтожить всё население планеты.

Первым делом они обсудили проблему частично разрушенного термоядерным взрывом корабля-матки, медленно перемещающегося по орбите где-то высоко над головами. В принципе, это была уже не орбита, а траектория. С круговой орбиты над экватором на высоте около тридцати шести тысяч километров корабль-матка был сброшен взрывом «Нудоли», следующей в направлении, перпендикулярном к движению по орбите, под острым углом сверху. Удар пришёлся в передний край верхней полусферы. В результате корабль-матка переместился с круговой орбиты на наклонную эллиптическую с непостоянными параметрами, по сути – траекторию, которая через некоторое время должна пересечься с плотными слоями земной атмосферы. Расчёты, независимо друг от друга выполненные группами русских и американских специалистов, показывали, что на всё про всё у землян оставалось не более трёх месяцев.

Все три страны имели в своём распоряжении космические аппараты, которые могли не только долететь до корабля-матки, но и вернуться потом обратно. Китай располагал двумя системами. «Шеньчжоу» весил около восьми тонн, выводился на околоземную орбиту ракетой «Великий поход» и мог нести трёх тайконавтов. Многоразовый космолёт «CSSHQ» выводился на орбиту этой же ракетой, соответственно его взлётная масса была такой же, но он мог нести до шести тайконавтов и возвращался на землю по самолётному.

США обладали двумя видами пилотируемых кораблей и космопланами-беспилотниками «Боинг X37B».

Каждый из четырех двенадцатитонных «Драгонов V2» мог перевозить до семи астронавтов, либо три с лишним тонны грузов на орбиту и две с половиной тонны обратно. «Драгоны» имели герметичные отсеки объёмом десять кубических метров.

Более тяжёлый двадцатишеститонный «Орион», герметичный отсек которого был на один кубический метр меньше, в пассажирском варианте мог увезти шестерых астронавтов, а в грузовом – две с половиной тонны груза, но отличался значительно большей автономностью.

В России имелось три полностью готовых «Союза-МС» и только что испытанный лунный пилотируемый корабль «Орёл» проекта «Федерация».

«Союз-МС» весил чуть больше семи тонн, мог перевезти на орбиту трёх космонавтов и двести килограммов груза, а потом вернуть их обратно с шестьюдесятью пятью килограммами груза.

«Орёл» был более серьёзным кораблём. Он весил двадцать две тонны, имел радиационную защиту, герметичный объём в восемнадцать кубических метров и мог перевезти шестерых космонавтов или две тонны груза. Обратно на Землю он мог привезти аж полтонны. Автономность «Орла» была увеличена до месяца. Всё хорошо, только вот для запуска его в космос требовался не менее серьёзный носитель – «Ангара-А5П».

Посчитали – прослезились. За три месяца нужно обследовать много квадратных километров помещений разнообразного назначения, разобраться с действием имеющегося там оборудования и по возможности демонтировать и вывезти хотя бы его часть на Землю, а потом раздербанить всю эту громадину на мелкие фрагменты, которые гарантированно сгорят в плотных слоях атмосферы.