Страница 8 из 13
Я с отвращением отпихиваю грязную метлу и смеряю его уничижительным взглядом. Не позволю всякому преступному отродью делать из меня посмешище здесь. Да, один факт того, что я тут вместе с ними мету дороги – уже посмешище, но ниже падать я не собираюсь.
Его дружки гогочут, и он ловко возвращает наконечник метлы в свою сторону:
– Дадим ей время, господа, девочка-с-дневником еще не сжилась с мыслью о своей участи.
– Зато ты, я смотрю, уже здесь обжился – фыркаю я в ответ, усиленно начав мести дорогу.
Это очевидно. Он уже обзавелся местной шайкой, и ведет себя, словно дома, а не на исправительных работах, что уж точно не делает ему чести.
– Ага – хмыкает он, не стыдясь – провожу здесь времени больше, чем дома.
– О, это несомненно повод для гордости – язвительно бросаю я.
Его дружки замолкают. Видимо, я переступила означенную черту. Черт, ссориться с Сантино на его территории – не лучшая стратегия. Однако, сам Рамос, судя по всему, не берет мою реплику на свой счет:
– Лучше расскажи о своей гордости – ехидно парирует он – за что тебя сюда направили? Давай же, поведай дядюшке Сантино о единственном достойном поступке в своей жизни.
Я бросаю на него повторно неприязненный взгляд, после чего отхожу к другой группе и мету вместе с ними. Слава богу, он не цепляется за мной.
Остальные тоже весьма задиристые, но не лезут ко мне прямо или не пытаются как-то поддеть, взять на слабо и так далее. Одна девчонка, конечно, с выбритым виском пыталась объяснить мне, чтобы я знала свое место. Я лишь кивнула в ответ, надеясь, что этот Франкенштейн поймет, что я не претендую ни на что в этом хлеву, а лишь отрабатываю свои злосчастные 80 часов.
Кажется, девица это понимает, потому что глядит на меня, точно на жалкую плесень, после чего хмыкает от отваливает. Да уж, повезло вляпаться так повезло, нечего сказать.
Ближе к семи приходит, как и обещала, Кэти. Она в своем розовом топе и драных джинсах, с ярко-накрашенными губами смотрится здесь еще неуместнее, чем я. Парни принимаются ей похабно свистеть, на что она лишь кривится и машет перед их лицами средним пальцем, совершенно не опасаясь за свою конечность. Конечно, с чего бы – ведь за ней так же пристально следит и наш куратор, хотя ему уже под сорокет.
Она достает из своей сумочки пару пончиков и мы садимся с ней на бордюр. Хорошо, хоть мне не напоминают, что я здесь не для отдыха, и пять минут мы можем спокойно поесть.
Однако, бывшего одноклассника Кэти примечает сразу:
– Это Рамос? – вскидывает она бровь, когда он уже при нас начинает лаяться с каким-то парнем. Бедняга жмется от него и вытягивает метлу вперед, словно пытаясь защититься от злого бездомного пса. Куратор же на это никак не реагирует.
– Ага – бурчу я – мне везет фантастически.
– Видимо, не сильнее, чем ему – смеется она – я была уверена, что он уже либо спился, либо сторчался.
– Не скажу, что ушел далеко, если отирается здесь.
– Ну да – жмет она плечами.
Собственно, больше о Сантино нам сказать нечего. Кэти любит обсуждать парней если они красавцы или популярны, а в любом другом случае темы на их счет быстро иссякают. Она вновь заливается о том, как ей жаль, что я теперь здесь застряла до конца апреля, и что Бреду тоже жаль. Говорю о том, что хотя бы Тэд будет провожать меня каждый день, и Кэти подхватывает тему, говоря, какой у меня Тэд молодец.
Когда я закидываю последнюю крошку пончика в рот, Рамос наконец отпихивает метлу и кидается на того паренька. Все, словно в цирке, тут же начинают улюлюкать, встав полукругом – и тогда уже вмешивается недовольный куратор. Берет дубинку и дважды бьет куда-то в центр кучи. Рамосу приходится отвязаться от парнишки, что-то раздраженно бурча под нос. Он даже вроде как наступает на куратора, но когда тот уже на него замахивается дубинкой – отходит к своим, злобно сверкая глазами.
Парень тоже поднимается, держится за разбитый нос и вновь берется за метлу. Бедняга, за что он его так?
Пронаблюдав все это со свойственным ей интересом к дракам, Кэти лишь жмет плечами и усмехается:
– Да, что-то в этом мире никогда не меняется. Зато у тебя тут весело.
– Ага, если меня не заметут в одну из таких драк – бурчу я – одна девка уже пыталась мне тут что-то доказать.
Кэти дурачливо распихивает глаза, словно «о боже мой» и смеется. Чмокает меня в щеку и мы прощаемся до завтрашнего дня в школе. Остаток дня меня никто не трогает, а к вечеру, как и обещал, приходит Тэд.
От меня не ускользает, как большинство девчонок одаряют его таким же взглядом, как поначалу меня парни. Тут же ловлю на себя и взгляд Сантино. Удивленный. Думаю, он и предположить не мог, что девчонка типо меня, какой он меня помнил, вообще может обзавестись парнем, не говоря уже о таком, как Тэд.
Чтобы утереть нос всем и сразу, нарочно целую Тэда у них на глазах, и лишь потом ухожу с ним в нужную сторону.
-4-
Однако, все последующие дни не отличаются особенным весельем и какой-то необыкновенностью. Уже к концу недели я привыкаю к заданному мне распорядку. Школа, домашнее задание, домашнее наказание, исправительные работы, сон. В конце концов, практически то же самое (исключая работы) было у меня в Канаде на протяжении 15-ти лет, так что особого труда не стоит вновь включиться в давний график.
Конечно, не так я представляла себе последние месяца выпускного класса. Теперь у меня даже на Тэда время есть только на выходных. На буднях мы с ним видимся, только когда он меня встречает после работ. Вначале он почти каждый день и провожал меня туда, но вскоре тренировки увеличились, как он сказал.
Ничего не изменилось и на самих работах. Слава богу, ко мне больше никто не цеплялся не из девчонок, не из парней, потому я просто оттарабнивала свои 4 часа метлой, в относительном спокойствии. Единственным неспокойным моментом был второй день, когда Сантино каким-то макаром все-таки вызнал, за что именно меня сюда отправили. Хотя, впрочем, в этом и не было большой тайны.
– Я-то считал тебя совсем пропащей – заявил он тогда, насмешливо скалясь и изучая мое лицо, будто ожидая реакции, очевидно, захотев сегодня со мной поцапаться – но ты оказывается умеешь веселиться.
Побить человека – это веселье? Я лишь закатываю глаза и продолжаю мести. Однако, он не унимается, вновь облокотившись на ручку метлы, словно стриптизер на жезл:
– Говорят, ты разодрала ей морду, а она теперь всем рассказывает, что ее подрала кошка дома.
– Не ври – бросаю я. Даже я этого не знаю, а та девчонка из школы «среднего» класса. Он и увидеть-то ее никогда не сможет, не то, что узнать, что она там рассказывает.
– Может быть –невозмутимо соглашается он – но версии в основном у всех девчонок в таких случаях одинаковы.
Я смотрю на ту девку с синим ирокезом, что хотела выяснять со мной по поводу территории этой клоаки:
– Ясно – сухо заявляю я, ставя точку в разговоре.
– Ты конечно зануда – бросает Рамос небрежно – но в тебе точно есть потенциал. Ходи на баскетбол чаще, спорт это жизнь – добавляет он саркастично, даже не пытаясь скрыть ухмылки.
Я кривлюсь и продолжаю работать метлой.
Божечки, как же приятно быть признанной будущими преступниками! Они признали меня способной – вот же честь! Тот путь, на который я рассчитывала всю жизнь.
Подмечаю все, что он сказал – чтобы ни боже упаси не повторить ничего из этого. Не бросаться больше на людей, а главное не ходить больше на баскетбол. Если выиграют – пусть Тэд сразу зовет меня в ресторан. Хватит с меня трибун и Кэти, которая бросается на амбразуру в первых рядах.
Но это единственный инцидент, а так я работаю молча, и главным развлечением (после того, как Кэти перестала заявляться с пончиками уже через пару дней) оказывается приход за мной Тэда вечером. Однако, уже к середине апреля и это меняется.
У них намечается к концу месяца новый матч, тренировки увеличивают, и вначале он приходит через день, а потом заявляет, что не сможет меня больше забирать. Потому что мои часы накладываются на конец тренировки, а если он каждый день будет с них уходить, то тренер рано или поздно заменит его на «менее занятого». Но зато он заявил, что просто уверен, что меня никто не тронет, и тем более с каждый днем вроде становится светлее.