Страница 4 из 13
С Сантино, как и его дружками, мы не пересекаемся даже случайно. Даже в столовой. Как и остальные (благоразумные) стараемся держаться подальше от этой стайки, которые могут перевернуть стол только потому, что сегодня дали сок апельсиновый, а не их любимый персиковый.
Однажды один парень-старшеклассник был неосмотрителен. Проходил мимо, когда один из дружков Сантино это как раз сделал. Ему показалось, что котлета слишком холодная. Часть, падая, обляпала этого старшеклассника, и он чести своей ради решил замахнуться на виновника.
Это он зря.
Они все налетели на него тут же, словно свора дворовых собак. И как думаете, кто кусался больнее всего, а гавкал громче всех? Конечно, Сантино, хотя его-то по большому счету никто не трогал и никаких претензий к нему не имел. В итоге именно его отправили к директору, а не того пацана, который и перевернул стол.
Но за пару дней до того, как наши пути впервые разошлись, они все-таки успели едва заметно соприкоснуться, словно желая оставить печать памяти на будущее.
Так сказать, заклеймить нас.
-4-
Тот день был ничем не примечательным.
Мы с Кэти, как обычно, на перемену отправились побродить по школе. Мы так делали только тогда, когда не намечалось ничего интересного в классе. Если, например, не какая-нибудь драка, или очередной приступ гнева у учителя за плохие отметки.
Нам всегда интересно такое слушать, потому что благодаря мне у нас с Кэти всегда хорошие оценки. Училась я в Канаде не просто хорошо, а отлично (режим-учебники-домашка, помнишь?), потому и здесь меньше A ничего не получала. А Кэти помогала, как подруге. Естественно, интересно тогда посмотреть, как других ругают за D и C, когда на тебе максимум остановят взгляд, чтобы сказать: «Питерсон.. другое дело, единственная хорошая работа в классе».
На Кэти такого акцента не делали, потому что всем было понятно, откуда выросли у ее стабильной и уверенной C вдруг ноги, которые дотянулись до A.
Так вот, эту перемену мы просидели доброй частью в классе, но когда поняли, что вся задиристая шайка куда-то ускакала, то тоже ушли. Без них не будет ни драк, ни словесных перепалок – словом, ничего увлекательного.
Благодаря Кэти я стала считать это увлекательным, что-то типо школьных собачьих боев. Хотя до сих пор помню, как в первый день любопытство с большим трудом пробивалось сквозь растерянность и отвращение, когда я наблюдала эту кучу мала у доски.
Впрочем, ранг забавы в этих драках не возвел в моих глазах в какой-то особенных ранг их участников. Как и собак на боях не особо уважают, глазея либо для забавы, либо при наличии тотализатора.
Мы с Кэти болтаем о какой-то ерунде, когда вдруг подруга нащупывает у себя в кармане джинс пару долларов по центам:
– Пошли купим что-нибудь – предлагает она, имея ввиду школьный буфет.
Он здесь, на сколько я понимаю, для того, чтобы снабдить за деньги едой тех, кто не наелся в столовой. Естественно, за цену накрученную в три раза. Однако, все равно он пользуется популярностью.
– Пошли.
Я тоже сую руку в карман. Мои стабильные 5 баксов, которые мама дает мне на ланч, если вдруг понадобится. Если не понадобится, я могу отложить их себе в копилку. Если успею – вообще-то мама требует их перекладывать на следующий день, и надо обладать большой сноровкой, чтобы спрятать их от ее прозорливых глаз и очень убедительно заявлять, что я потратила сегодня все до цента.
Кажется, именно сегодня врать не придется. Потому что на 2 доллара жестянками Кэти она ничего нормального не купит. Придется поделиться с ней, а значит купить вдвое больше.
Я складываю одну в другую 5 однодолларовых бумажек, когда чья-та ловкая рука выдирает их у меня прямо из-под носа.
– Эй! – я тут же поворачиваюсь.
Напротив меня какой-то старшеклассник, деловито отсчитывает отобранные деньги.
– Всего 5 баксов – фыркает он – ладно, я сегодня добрый.
–Отдай! – возмущенно требую я, сжимая кулачки.
– А то что? Побьешь меня ладошками или зацарапаешь подпиленными ногтями?
Моя отвага берет верх над разумом. По большей части даже не из-за денег, а из-за того, что я уже настроилась поесть. Даже придумала, что возьму – и для этого мне категорично нужны мои 5 баксов.
Я замахиваюсь на него и успеваю нанести пару «декоративных» ударов по этому придурку, когда он скручивает мои руки и отталкивает обратно к Кэти. Она и не спешит вмешиваться в разборку – видимо, в отличии от меня давно поняла, что здесь к чему.
– Я пожалуюсь директору! – заявляю ему я, пользуясь последней угрозой, но он лишь гогочет:
– Ага, и че скажешь? Какой-то тип из школы забрал мои 5 баксов?
Да уж. Не знаю ни имени, ни фамилии. А даже если докопаюсь – у меня лишь слова. Мои и Кэти. А его дружки, все до единого, я уверена – подтвердят, что всю эту перемену он был с ними.
Химию, блин, учил.
Я уже собираюсь вновь сказать что-нибудь едкое, как у этого парня выхватывает деньги со спины чья-та другая рука. Тот тут же оборачивается, но в этом нет нужды. Перехватчик и так выходит вперед.
Сантино?
– Слыш! – старшеклассник угрожающе надвигается на него, но исход боя становится очевиден в следующее же мгновение.
Конечно, Сантино никуда не ходит без своей такой же, как и он сам, полоумной шайки, которая подтягивается следом. Численный перевес налицо, и придурку не остается ничего другого как, несмотря на старший класс, ретироваться. Бубня что-то себе под нос.
Я озадаченно наблюдаю за этим. Надо же. Не ожидала, что в Сантино есть что-то благородное и джентельменское. И что он может помогать.
Я протягиваю руку за деньгами, когда он уже начинает считать купюры:
– Спасибо – улыбаюсь.
Медленно подняв голову, он окидывает меня равнодушным взглядом. Словно и забыл, что я здесь, и чьи это вообще деньги. Задумчиво хмурится, после чего невозмутимо отсчитывает доллар из всех пяти баксов и сует мне, бросив:
– Сочтемся.
Я даже не нахожусь что ответить на эту наглость, а он под шумок уходит со своей шайкой в закат. Видимо, деньги они собираются тратить не на буфет.
Мои деньги.
Я озадаченно гляжу на доллар, когда Кэти спрашивает, будто сама не видит:
– Сколько он тебе дал?
– Один бакс! – возмущенно машу перед ее носом помятой купюрой.
– Кто бы сомневался. Сантино тебе не рыцарь в доспехах – подруга жмет плечами с усмешкой – ну хоть так. Тот то и это бы забрал.
Не могу согласиться с ее логикой. Это изначально МОИ деньги, все до последнего. И почему я должна делить их с кем-то и при этом еще быть радой, что не забрали все?
Прекрасно, мир дикой природы. МОИ деньги отобрал один ублюдок, но его обошла стая орангутангов побольше. Один из них с широкого барского плеча согласился отдать доллар из МОИХ пяти долларов, что он забрал.
По факту – теперь уже он забрал мои четыре бакса. Прекрасно! Как он там сказал – «сочтемся?»
– Уму непостижимо – жалуюсь я – он забрал мои деньги, и еще считает меня обязанной.
– Забей – усмехается Кэти и звенит своими двумя бакса из центов – ладно, на три тоже можно поживится, хоть и не так чтобы.
С заметно более мрачным настроением я иду вслед за подругой к буфету.
Теперь вместо 7 баксов на двоих у нас вполовину меньше.
К началу урока мы успеваем съесть по булке и поделить между собой бутылку сока. Впрочем, ланч получается не таким уж и плохим, потому на мгновение инцидент с деньгами слегка затуманивается в моей памяти.
Однако, стоит мне вновь увидеть Сантино, когда мы заходим в класс – как волна негодования вновь берет вверх.
Может, пожаловаться на него учителю? Или директору?
Хотя.. что они ему сделают? Он скажет, что денег не брал или быстро сунет их своим дружкам. Максимум, его накажут или впишут еще одно нарушение. А мне-то с того что? Мне нужны мои деньги, но их мне вряд ли вернет хоть директор, хоть учитель.
Сажусь за парту с Кэти, огораживая себя от необдуманных решений.