Ателье големов

– Это не равнодушие. Успела забыть, что жизнь спасённого принадлежит спасшему? За первое исцеление я с тобой рассчитался твоим побегом. За второе возвращение к жизни мне нечего тебе предложить, так что решай сама, макхая.

Обычно всадники это “макхая”, ведьма, выплёвывали, но в его голосе не слышалось ни презрения, ни злости, ничего. Просто наиболее привычное ему слово для таких как я. Мейхельдо был готов встретить смерть, потому что ему нечем было заплатить за свою жизнь, а отбить её у меня он не мог – я ему не угрожала. Была в мировосприятии всадников тонкость. Если кто-то пытается силой забрать твою жизнь – ты не просто можешь, ты должен за неё бороться, но если тебя спасли и ты ничего не можешь дать взамен – ты не имеешь никакого морального права сопротивляться. Предки не поймут, ты не воссоединишься с ними по ту сторону, в бесконечной орде. Твой дух не найдёт покоя и станет ничем. Отвратительное, позорное посмертие.

Не зная, что сказать, я сейчас могу только отойти за ширму, приняться за работу. Рикси внимательно смотрит на меня, ожидая дальнейших указаний, а я смотрю на неё в поисках совета, ответа на этот вопрос. Скелет собаки сверкает полированным металлом, пальцы бездумно пробегаются по каждому изгибу, каждой косточке, проверяя работу. Отлично, всё готово.

Скрепляю фрагменты на сырую магию как на глину, чтобы после можно было без проблем убрать подпорки, и отхожу к аквариуму, в котором плавает невнятная слизистая масса, до омерзения похожая на чьи-то потроха – и эта мысль не слишком далека от правды. Она станет внутренностями и мышцами голема, нужно только правильно вытянуть, сплести и закрепить, напитывая своей силой в процессе. Работа скульптора – это в первую очередь работа руками, и только потом – магия. И первого, пожалуй, больше чем второго. То же плетение мышц – это долгая, нудная, очень однообразная работа, истощающая и мозг, и резервы организма, потому что сила выходит из тебя по капле, еле-еле, ты в процессе этого даже не замечаешь, только потом, когда настанет вечер и тебя поведёт от усталости, ты поймёшь, что измотал себя.

– Рикси, покорми его и подбери что-то из одежды, – не глядя отдаю указания голему.

– Вы уверены в его безопасности?

– Будет проявлять агрессию – можешь принимать решения о методах сама.

Я прекрасно знаю, какая программа стоит у помощницы. Прописанный для неё разум запрещает ей убивать, но вот скрутить опасного для хозяина человека позволено. Кажется, даже если она его покалечит – это в рамках допустимого. Надеюсь, что Мейхельдо и сам прекрасно понимает, что не в его интересах демонстрировать своё неприятие магии и ей порождений. По крайней мере, из-за ширмы не раздаётся сомнительных звуков и комментариев под нос, так что позволяю себе вернуться к работе, продолжить вытягивать склизкое “тесто” в длинные волокна, развешивая их по лаборатории как безумный паук.

Всадник появился в основном помещении, сопровождаемый Рикси словно тенью, его взгляд жёг спину. Отражённый в стекле аквариума Мейхельдо наклонил голову словно большая птица, рассматривая мою работу. От такого пристального внимания руки дрогнули.

– Тебе занятие найти? – разворачиваюсь к мужчине, с вызовом глядя в глаза.

– Найди, – он пожимает плечами. – И тебе польза, и мне здесь с тоски не выть. Мне казалось, маги брезгуют нормальной работой.

– Не знаю, каких магов ты видел, но труд скульптора всегда был в первую очередь физическим, – сдуваю выбившуюся из причёски прядь. – Рикси, выдели ему таз с мышцами и покажи, как это делается. Всё, не мешайте мне.

Противная прядка снова лезет в глаза, но мокрыми руками её трогать не хочется. Холодные пальцы голема убирают волосы раньше, чем в мою голову проникает мысль их отрезать. Сбоку влажно чавкает содержимое таза, раздаются негромкие комментарии голема. Пусть развлекается, лишь бы не чудил. Вот смешно будет, если хотя бы часть из его потуг можно будет пустить в работу.

Через полчаса с хрустом прогибаюсь в спине, разминая затёкшие плечи, заодно кидаю взгляд на плоды работы Мейхельдо. Знаете, комментарием о его бесполезности, пожалуй, могу и подавиться. Даже бесплатно, чего уж там. Вполне себе пригодный для работы материал, может, не идеальный, но его явно можно использовать в более простых заказах, только слегка доработав.

– Неплохо. Для первого раза вообще отлично. В подмастерья сгодишься, – я протянула руку к висящим на рамке для сушки нитям.

По структуре – весьма приличные, может, неравномерно тугие, потому что рука не набита на такую деятельность. И совершенно не фонящие магией кроме остатков моей – но это тем более нормально, среди всадников одарённых не бывает, а если и рождаются – то такие семьи вырезаются под корень, чтобы не разносили заразу дальше.

– Только нужно научиться держать натяжение. В мелких големах и это можно использовать, если разделать на отдельные участки, там как раз может пригодиться, но для более серьёзной работы – не сгодится. Натренируешься, я думаю.

Мейхельдо кивает, глядя на меня с нечитаемым лицом. Словно я с големом разговариваю. Хотя у его племени в целом такая проблема, пока они в кровавое бешенство не впадут, ты и не узнаешь, что их что-то раздражало. Главное, чтобы у этого вспышки не случилось. Но это всё потом, сейчас у меня есть задача поважнее, чем чужие эмоции. Первая партия уже практически высохла, пора приступать к более крупным мышцам.

Визит

– Не лезь под руку!

– Дурная женщина! Надорвёшься!

Подобие идиллии в моём доме длилось недолго. Мейхельдо только в первые три дня послушно сидел занимался монотонной работой и спал по ночам сном убиенного. На четвертый, как раз когда пришла пора крепить на скелет голема заготовленные мышцы и органы, он принялся “помогать”. По крайней мере, он считал это помощью, для меня же подобное было бессовестным вторжением в работу. Да, лапы твари казались огромными, да и весили прилично, но ничего такого, что я сама не смогла бы поднять.

– То, что я ниже тебя, ещё ничего не значит! Станешь мешаться – я тебя по голове стукну и будешь лежать, сопеть в стенку. Вообще, уйди из лаборатории, не сбивай мне фон и настрой на работу! Рикси, займи его чем-нибудь!

Голем уверенной рукой утащила Мейхельдо за дверь, которую я тут же подперла сундуком. Вот теперь можно и расслабиться. Усаживаюсь на этот самый сундук, игнорируя идущие из-за двери звуки возмущения, тихо усмехаясь. Кто же знал, что натура у всадника окажется такой деятельной. Мужчина – хотя я бы скорее парнем его назвала, он оказался младше меня на пять лет – смог вытерпеть такой ритм жизни совсем недолго. Уже к вечеру второго дня я начала замечать, как иногда у него в глазах проскальзывает раздражение. Да уж, для человека, побывшего в роли голема, он отвратительно бодр.

Хотя о целостности воспоминаний я с ним ещё не разговаривала. Я вообще стараюсь с ним не разговаривать – ничего не могу с собой поделать, от общения со всадником накатывают мысли о степях и меня начинает трясти. В первые часы его бодрствования мне казалось, что мы сможем ужиться.

Казалось. Сейчас я безвылазно сижу в лаборатории, отгораживаясь от всех ширмой и работаю, работаю словно проклятый голем, лишь бы ночью свалиться в постель и не думать о том, как я буду жить с этой проблемой под одной крышей. Возможно, стоило попросить Августа о радикальном решении этой ситуации – боги с ними, затраченными силами и временем. Взгляд утыкается в собачьи лапы. Кому ты врёшь, Верлеен? Тебя совесть заест. А вбитые преподавателями и соплеменниками моральные рамки ещё и добавят сверху. Не поднимется у тебя рука что-нибудь с Мейхельдо сделать. Даже сдать его Кёрну, ну, только если он не сделает что-то из ряда вон выходящее.

Ладно, рассуждать будем потом, работа – в первую очередь, Верэя наверняка ждёт своего нового питомца. Тело голема лежит на опорах, пока я не закреплю лапы, сустав встаёт на место как деталь механизма – в отведённый для неё паз. Тянусь к скальпелю на поясе, сжимая лезвие пальцами обеих рук поочерёдно, так, чтобы выступила кровь. В ней больше всего магии, это упрощает работу. Мышцы потихоньку встают на свои места, ткани соединяются, пока я щедро промазываю места стыка, не слишком переживая из-за состояния рук – вообще переживать за себя в последнюю очередь для многих скульпторов стало привычкой. По крайней мере, для тех, кто стремится совершенствоваться, а не только зарабатывать. Это… это похоже на одержимость. Этот вечный поиск новых идей, сочетаний, способов. Ведь когда-то же кому-то пришла в голову идея оживить сшитое из кусков других тел существо. Не слепить его из глины, а именно собрать как одеяло из лоскутов.