Страница 4 из 22
В. Езекия и Мудрость
Во времена доброго Царя Езекии царским двором тоже руководила мудрость. Большая подборка притч указывает на то, что при дворе Езекии родилась своего рода школа мудрости: «И это притчи Соломона, которые собрали мужи Езекии, царя Иудейского» (Прит. 25:1). Из этого стиха можно сделать вывод, что Езекия покровительствовал литературе. Его окружали писцы, способные читать и переписывать притчи из древних манускриптов, восходивших ко временам Соломона. В своём стремлении восстановить славу царства Соломона, Езекия прилагал множество усилий для пробуждения у людей былого интереса к мудрости.
Г. Мудрость и пророки
Какой видели мудрость пророки Израиля? Всегда ли они были не в ладах с мудрецами? Маккейн13 утверждал, что исходные позиции мудрецов и пророков были настолько разными, что трения между двумя этими группами были попросту неизбежны. Исходя из некоторых отрывков, можно предположить, что так оно и было (напр. Иер. 8:8–9). Похоже, что со временем мудрецы всё больше обмирщались и начинали заниматься политикой. Политические вопросы в их случае рассматривались с позиции холодного разума. А пророки на те же вопросы отвечали Божьим откровением, которое могло быть диаметрально противоположным тому, что диктовала логика. Очевидно, что такие отвергавшие слово Божье мудрецы вряд ли хорошо ладили с пророками. Пророки же всю мудрость приписывали Яхве (Ис. 28:29; Иер. 10:12), позаимствовав у мудрецов кое-какие методики обучения и терминологию14. Следовательно, вполне оправданным будет вывод, что пророки одобряли лишь ту мудрость, которая всецело продиктована страхом Господним.
Классификация книг мудрости
В поэтических книгах представлено по меньшей мере два типа литературы мудрости. Философская мудрость, которую иногда называют высшей или аналитической мудростью, является нам в книгах Иова и Екклесиаста. Главный вопрос Книги Иова – справедливость в мире. Екклесиаст сосредоточен на смысле жизни. Обе книги задаются вопросом «Почему?» В обеих книгах вера испытывается серьёзнейшими вопросами. «Страх Господень» лежит в основе всех допущений и предпосылок этих книг.
Практическая мудрость, называемая иногда благоразумием или низшей мудростью, представлена в Книге Притч. Но даже эта «домашняя» мудрость укоренена в страхе Господнем. Надо полагать, именно этот тип мудрости был наиболее популярен среди обычных людей.
Песнь Песней тоже считается представителем литературы мудрости, во всяком случае некоторыми богословами. Это правда, что в ней никоим образом не делается упор на страх Господень. В сущности, имя Господа в ней даже не упоминается. Но тем не менее, Песнь – это одно из многих воплощений мудрости. Более того, книга написана с целью наставления15. Она восхваляет как добродетель, так и верность – два качества, которые, несомненно, выделяются в литературе мудрости. Помимо всего, даже сам факт того, что авторство приписывается Соломону, отцу израильского наследия мудрости, говорит о том, что эту книгу следует рассматривать в качестве книги мудрости. С этой точки зрения «Песнь – это мудрое размышление о радостной и таинственной природе любви между мужчиной и женщиной, состоящими в браке»16.
Богословие мудрости
Еврейская мудрость покоится на основании Закона Моисея. Что касается акцентов, то мало кто в книгах мудрости может увидеть Бога, как искупителя Своего народа. Милосердие Божие также не особенно заметно, равно как и концепция покаяния и возрождения от греха. Несмотря на то, что в них есть косвенные указания на жертву (например Иов 1:5; Прит. 21:27), это не главная тема книг мудрости.
А. Основополагающий принцип
Мудрость Израиля основывается на фундаментальном понятии «страха Господня». Учителя мудрости, похоже, были заинтересованы в том, чтобы воплощать принципы Закона Божьего в практических руководствах для повседневной жизни. Они делали то, что священники не могли или не хотели делать, а именно, давали людям практические советы для жизни. Первые израильские мудрецы были глубоко набожными людьми, строившими свое учение на фундаменте религии17. И хотя ранние школы мудрости скорее поддерживались царём, нежели храмом, священники вряд ли были против их верности Яхве и Его закону.
Б. Основные убеждения
Помимо страха Господня, ключевыми пунктами богословия учителей мудрости были следующие положения:
1. Бог – творец вселенной (Иов 28:23–27; 38:4-39; Прит. 3:19–20; 8:22–34). Следствия этой доктрины: (1) Человек – нравственное существо, ответственное перед Творцом за своё отношение к другим существам. На этой доктрине построено этическое содержание книг мудрости18. (2) Бог скорее воспринимается в масштабе всего мира, нежели в узких националистических рамках. Он – Бог всего человечества, а не только Израиля.
2. Бог – источник мудрости (Иов 9:4; 11:6; 12:13; 32:8; Прит. 2:6; 8:22–31). Мудрость – это слово Божье, выраженное в природе и человеческой жизни, освещаемое прямым откровением закона19. Родители и учителя – это хранители мудрости. На них лежит ответственность за её передачу, тогда как молодёжь ответственна за её восприятие.
3. Каждый человек несёт нравственную ответственность за положительное влияние на общество. Он не должен вредить соседу ни словом, ни делом. Он должен обеспечивать как себя, так и свою семью. Он должен раскрыть данные ему Богом способности.
4. Нравственный мир живёт по закону причины и следствия. Праведность вознаграждается, а порочность подлежит наказанию (напр. Прит. 10:30). Когда этот принцип столкнулся с реальностью, учителя мудрости попытались исследовать и объяснить видимое противоречие.
Годами обсуждался вопрос, содержат ли библейские поэтические книги какую-либо концепцию жизни после смерти. Критически настроенные богословы в целом не допускают возможности возникновения у еврейских богословов мыслей о бессмертии до периода изгнания. Любой текст, который может выражать такую надежду, низводится до выражения ожиданий «этого мира». Но даже на первый взгляд эта точка зрения вызывает вопросы. Надежда на жизнь после смерти буквально пронизывала богословие соседних народов (особенно Египта) ещё до того, как Израиль сам стал народом. Как же вышло, что израильтяне оказались неспособны выразить эту надежду до завершающего этапа ветхозаветной истории?
Недавние богословские исследования таких критиков, как Дауд20 и Бришто21, заставляют снова вернуться к вопросу о надежде на жизнь после смерти в поэтических книгах. Евангелие лишь окончательно прояснило вопрос о жизни и бессмертии (2 Тим. 1:10). И хотя их надежда не была так явно определена и столь же прочно обоснована, как у новозаветных верующих, похоже, что ветхозаветные святые также ожидали жизни после смерти.
Примечания
1 Порядок пяти свитков Мегиллот повторяет последовательность праздников, для которых они предназначены: Песнь (Пасха), Руфь (Пятидесятница), Плач Иеремии (Пост на девятое ава в память о разрушении храма), Екклесиаст (Праздник Кущей), и Эсфирь (Пурим).
2 Catechetical Lecture, 4.35.
3 Cited by Edouard Dhorme, A Commentary on the Book of Job (Nashville: Nelson, 1984), x.
4 Похоже, положение Книги Иова представляло проблему и для некоторых Отцов церкви. Некоторые из них, например Ориген и Иларий, помещали её после пророков и перед Книгой Эсфирь.
5 Cited by F. F. Bruce, The Canon of Scripture (Downers Grove, IL: InterVarsity, 1988), pp. 91f.
6 Robert Lowth, Lectures on the Sacred Poetry of the Hebrews. Trans. G. Gregory. 2 vols. 1787. Reprint. (New York: Garland, 1971).
7 G. D. Young, “Semitic Metrics and the Ugaritic Evidence,” in The Bible Today (Feb 1949): 150–155.