После

— Идем. Табия…

— Что, Стратоник?

— Уйдем отсюда прочь. В леса. Хотя бы в леса…

— Лес? — Табия улыбнулась, — я давно не была в лесу.

Девушка тихо засмеялась, Стратоник рванул её и она безвольно пошла за ним, словно истратившая свою жизнь кукла.

На улице их ожидало крылатое создание, уже знакомое Стратонику. Мутные белёсые глаза сжирали от нетерпения увиденное.

— Забери нас, — произнес властно префект.

Тварь сперва обхватила за талию Табию, и взмахнуло ввысь, быстро промчавшись над площадью и опустившись на её краю, совсем близко к куполу. Там Табия развернулась и стала созерцать мерцания молний на поверхности этой силовой полусферы, дожидаясь, пока тварь делала второй заход.

Приземлив Стратоника, создание преклонило колено в смиренной позе, дожидаясь, пока через купол не прошел человек в полном латном доспехе, но без шлема.

Разлетелись мелкие искры бесшумно, когда тело преодолевало поверхность.

Это было Лимний, он подошел к созданию и то встало, обратив к нему взор белёсых расплывшихся зрачков, в которых зарождалось подобие надежды.

Лимний положил одну руку на серокожее плечо, и другой резко выхватил кинжал и нанес быстро один удар в грудь, прижав тварь к себе.

— Прощай, рыцарь, — сказал он с сожалением и выпустил создание из своих объятий в пропасть.

Ничто не успело отразиться на лике падающего в никуда создания.

— Нет! — крикнул Стратоник, — ведь это был человек!

— Уже нет, — послышался голос Протелеона, — мне жаль, но он уже не смог бы стать человеком, тьма слилась с его телом, от неё его избавит лишь смерть.

Верховный жрец прошел сквозь купол, распуская облако мимолетных искр, пока молния пробегала по поверхности рядом, оставляя бархатный след.

— Мне было больно, Стратоник, — жестко произнес Лимний, в глазах его не было счастья, — мне было больно лгать ему.

Стратоник молча уставился в ущелье, но там нельзя было разглядеть что-либо.

"Ты потерял уже так много, что более можешь не тратиться на сожаление о чем бы то ни было…"

— Префект Стратоник, ты представишь нам эту даму?

— Её имя Табия.

Лимний и Протелеон переглянулись.

— И…?

— Табия. Больше мне нечего сказать. Она не дочь, не жена, не представительница знатного рода.

— Я Табия, невеста генерала серой орды, — с ноткой гордости произнесла Табия, — дочь нашего господа, нового хозяина этого мира.

Обернувшись, Стратоник увидел её с обычным спокойным достоинством в лице и осанке. Взгляд Протелеона зажегшийся гостеприимством до того, теперь потух, окунувшись в напряженную усталость.

— Не человек, — отчеканил Лимний.

— Намерены пленить меня?

— Нам незачем пленять тебя, — ответил Протелеон, — ты пришла сюда сама. Зачем же?

— Ах… Мне больше не нужны причины для того, чтобы быть где-то…

— Пройди за мной, — Протелеон улыбнулся, глаза его стали проще.

— Нет, моё существо не выдержит соприкосновения с этой сферой! — встревожено воскликнула Табия.

Тогда Протелеон коснулся золоченным посохом купола и приподнял конец, под которым, будто разрыв ткани, образовался проход. Пригнувшись, Табия прошла внутрь, и люди вошли следом.

Перед тем, как уйти, Стратоник обернулся к степям, покрытым белым снегом, и заметил в них странное призрачное свечение. Множество маленьких красных огоньков было там везде, словно равнина сквозь снег зацвела.

— Верховный жрец!

— Да? — и Протелеон обратил свой взор в цветущую красными огнями даль.

— Это уже не касается нас, Стратоник, идем. Мы не сможем остановить то, что ты видишь.

И тогда алые огни стали подниматься в небо, словно земля испускала обратный дождь.

_____

Пустота.

Превосходящее всё темнота.

"Проснись."

Там, где осознавалась высота в этом кромешном отсутствии света и, быть может, даже пространства, там, наверху, тускло мерцал огромный дворец.

Но можно было видеть лишь его гигантскую колоннаду, которая местами виднелась из-за свечения существ неясной формы. Плотные, материализовавшиеся лучи красного света составляли мост к этой колоннаде.

"Тысячи людей молили о пощаде в Золотом престоле, и я пожрал их, тысячи людей молили о пощаде в Стремительном, и я пожрал их, тысячи людей молили о пощаде в Океанических вратах, и я пожрал их, и вот, последняя столица, северная жемчужина, пала к моим ногам, и я пожрал тысячи её людей."

Люций снял шлем и отбросил во тьму, где он беззвучно улетел в беспредельные пустоты. Длинные черные волосы опустились на ажурный воронённый доспех с позолоченными узорами.

Неспешно он шел вперед по красному мосту, который мягко обрывался вперед бархатным краем.

Из глубин взлетали алые огоньки и вливались в мост, достраивая тот своими телами, составляя новую поверхность под каждый торжественно-расслабленный шаг Люция.

Раскинул руки в стороны и глубоко вздохнул.

"Наступает момент моего триумфа."

Там вдалеке появилась тонкая полоса ярчайшего белого света. Раскрывались гигантские врата, словно вертикальные плиты древнейших саркофагов.

"Да, я иду…"

Алые огни взлетали всё обратным дождем, соединяясь в прямую дорогу к раскрывающимся вратам.

"Моя алая магистраль! Сколько сил, сколько страданий я вложил в неё! Прекрасная алая магистраль, так жаль, что уже никогда я не смогу создать нечто более красивое, чем то, что я создаю в этот момент. Этот миг я пронесу сквозь новый цикл вселенной."

Медленно двигались тяжелые плиты дверей, размеры которых поражали сознание, камня для строительства самого неприступного и большого замка в мире людей не хватило бы, для создания хотя бы одной из этих плит; словно ожившие скалы они раздвигались.

На короткий миг Люций повернулся назад, чтобы бросить взгляд в прошлое, и увидел планету, её синий океан был покрыт белыми пятнами небес, она была приглушенно яркой от солнца, лучи которого, однако, не проникали в это место, ведь оно не было местом как таковым.

Свет входа приутих, когда врата раскрылись полностью. Из белого свечения возникли движущиеся очертания колоссального существа. Сросшиеся изгибы его множественных бордовых тел, покрытых панцирями, мучительно пульсировали, а меж них плавно шевелились тысячи отростков. Среди этого хаоса плоти горели белые огни иных глаз.

Люцию явился его истинный бог.

Сам же демон приник к мосту, и брыкаясь он рвался назад.

Ничего кроме страха не осталось в этот момент в его душе.

Всеобъемлющий страх от ощущения угрозы, заполнившейся все то пространство, что только можно было бы себе представить, чувство собственной ничтожности столь непреодолимой, что даже немыслимо было обозреть всю тщетность какой-либо воли.

В мире больше не было места для свободы, ибо, глядя на своего бога, вышедшего к нему, Люций пронизывался пониманием того, сколь бессмысленным было все прежнее его бытие.

И даже вечность души будет стерта в прах могуществом этого бога, что заполнит собой все, и границей его существа станет предел вселенной.

"Нет… Нет! Нет!"

Огни продолжали лететь снизу, и алая дорога устремлялась ввысь, к божественным вратам.

На какое-то мгновение все мысли пресеклись.

Наступило полное затишье, в котором только страх сферичной молнией бегал по телу, сдавливая изнутри все конечности, сжимая горло.

Вдох.

Внутри упало белое перо.

Где-то вспорхнула птица.

И в этом беззвучии, смог зародиться дух, из него вылезли другие мысли, и Люций очнулся.

"Что я вижу?"

Успокоение пришло.

"Нет. Любые мысли сейчас будут излишни. Я просто не хочу достигнуть этого места."

Люций был в последней тысяче шагов до дворца, поднимая голову, он смотрел на существо.

"Как много крови я пролил, чтобы этот дворец разверз свои врата для меня. Неужели я стал богом, неужели я уподобился этому существу? Нет… отдай мне мои стремления, отдай мне мою ничтожность. Я ещё так мало жил, чтобы уйти в этот дворец."