Страница 7 из 32
Хотя, возможно, тут причём и эту темноту в глазах Алекса объясняет его резкий выход из более тёмного и менее одновременно освещённого помещения в область яркого, солнечного света, которым с ног до головы была залита улица. Вот у Алекса и потемнело всё в глазах, как только он оказался на улице. А так как ему необходимо было действовать без промедления, без этой адаптации к солнечному свету, то он и побрёл в потёмках, говоря фигурально, а буквально побежал чуть ли на ощупь, ориентируясь в пространстве на световые блики и отражения. Где тёмный свет преследуемого им типа был светом его преступления, отражавшимся в глазах Алекса.
Но как практически сразу для Алекса выясняется, то проблема ориентации в быстро перемещающемся пространстве, если её сразу не решить, грозит тебе большими осложнениями. Что и произошло с Алексом, вдруг обнаружившим, что тот преступный тип, за которым он погнался, как-то внезапно (прямо по выходу из кафе) и неожиданно выдохся (а Алекс как-то рассчитывал на более длительную погоню, во время которой он сможет обдумать, что ему надо делать, когда он нагонит этого типа) и, судя по тому, что его очертания стали отчётливо выглядеть и стремительно в его сторону приближаться, то он захотел сбить его с толку, поведя непредсказуемо, остановившись.
И этому преступному типу удался этот его хитрый замысел, сбить с толку и понимания своего поведения Алекса, уж точно не ожидавшего, что тот себя так поведёт агрессивно и не будет проявлять трусость, от него убегая. Что сразу привело к своим, задуманным этим преступным типом результатам. И Алекс сбился не только с толку, но и с ног. И он, так резко обнаружив, что он сейчас налетит со всей своей набранной скорости на этого типа, чтобы значит, уйти от этого столкновения, пытается вывернуть свой ход в сторону. Что только отчасти ему удаётся, и он, цепляясь плечом за этого типа, вставшего на одном месте, как вкопанный, теряет равновесие и с разворотом вокруг своей оси, начинает лететь в сторону своего падения на мостовую.
Из чего можно сделать первоначальный вывод о том, что преступному типу его задумка удалась на все 100%, и он, сбив с ног не только Алекса, но и его пыл преследователя, мог теперь спокойно продолжить свой путь, уводящий его от ответственности за совершённое им преступное деяние. С чем не может не согласиться летящий на мостовую Алекс, сейчас видящий в перспективе многое из того, что сейчас может и должно с ним и с окружающими людьми случится. Где случайные прохожие и свидетели его падения, и всего этого злоключения с ним, примут близко к себе его жёсткое соударение с мостовой, при виде тех кровавых последствий, которые с ним произойдут, а вот догнанный им преступник даже не задержится на месте, чтобы понаблюдать за делами рук своих.
И по этой в том числе причине, Алексу до такой невыносимой степени не захотелось падать, что он отвлёкся от самого себя, и вот же чёрт, он увидел напротив себя, в окне кафе, внимательно на него смотрящее лицо Максимилиана, определённо анализирующего происходящее с ним. И Алекс, вдруг вот так обнаружив себя падающего строго напротив того самого окна, у которого размещался их столик и в которое, в этом на все 100% уверен Алекс, совершенно не случайно начал смотреть Максимилиан, как показалось Алексу, то улыбающегося, даже и не заметил всего того, чего он ожидал при своём столкновении при этом падении.
И Алекс, не сводя своего взгляда с Максимилиана, также быстро, как и упал, поднимается на ноги, успев даже оглянуться и увидеть очень странную, сзади от себя картину – догоняемый им преступник, никуда не скрылся, а он как стоял на одном месте, так и продолжил стоять. Алекс, ничего не понимая из происходящего, окидывает взглядом этого типа, кто и дышать чуть ли перестал и выглядит, как манекен, затем смотрит в сторону окна, за которым всё-также присутствует Максимилиан, и понимая, что без Максимилиана ему не разобраться в случившемся, выдвигается обратно в кафе.
– И что всё это значит? – Уже на подходе к своему месту за столом, обращается к Максимилиану с этим вопросом Алекс.
А Максимилиан ведёт себя так, как будто и ничего такого из рода вон выходящего не случилось, а всё то, чему Алекс придал столь большое значение, и выеденного яйца не стоит, а всё это повседневная реальность. И при всём при этом, Максимилиан начинает свой ответ объяснения вопроса затруднения Алекса не с того, на что он указывает объяснить, а он почему-то решил понять этот вопрос Алекса, как на прямую к нему относящийся: Мол, я не понял мотивацию твоего поступка, и было бы отлично, если ты, Максимилиан, мне всё это объяснишь. Ну раз так хочешь, то получай.
– Ты поступил объяснимо твоей рефлексивной эмоциональностью. – Выглядя на данный момент как-то особенно вальяжно, с вот такой точки своего зрения на Алекса, как минимум снисхождения, начал ему отвечать Максимилиан. – Но всё же это было нерационально. – Здесь Алекс его хотел перебить, потребовав разъяснить, что это ещё за рациональность такая, и с чем её тут едят, да не успел, Максимилиан со словами: «Посмотри туда», как-то вдруг кивнул за спину Алекса, и ему пришлось повернуться туда, и …обнаружить, что Максимилиан крутит им, как только хочет.
– И что я там должен был увидеть? – нервно спрашивает Алекс.
– Камеры наблюдения и контроля обстановки. – Как само собой разумеющееся говорит Максимилиан.
Алекс вынужден признать за собой эту невнимательность и в чём-то спешную оплошность, в чём он признаваться кроме самому себе не намерен, и теперь уже он переводит русло разговора в другую, в оконную сторону.
– А что с ним? – спрашивает Алекс, кивая на всё того же типа, так и стоящего в одном не сдвигаемом положении, полной обездвиженности.
– Сигнал о происшествии поступил в центр контроля обработки информации и юридического оформления реальности. И фактов объективного контроля было достаточно для того, чтобы вынести по этому делу решение и до приведения его в исполнение, взять в разработку нарушившее закон лицо. Погрузив его в вакуум среды, с заморозкой там законов физики, где на него обрушившись, начинает давить сила тяжести его вины, как понимается, которая и не даёт ему возможность двигаться в этой среде. И всё до разрешения вопроса с ним специализированными на такого рода конфликтах органами. – Вот такое выдал объяснение всему происходящему Максимилиан. Чего, судя по мало что понимающему и мало поверившему сказанному лицу Алекса, было для него недостаточно, и Максимилиан посчитал нужным развернуть свой ответ.
– Человек, становящийся на путь вне закона, не полностью отдаёт себе отчёт в том, что всё это подразумевает. На чём он в итоге спотыкается и ловится в нашей реальности осознания реальности. Где понятие законов и регулирующих реальность правил, имеет всепоглощающее значение. И человек вне закона, как общее понятие, начинает взаимодействовать с действительностью не только с нарушением человеческих законов, но и вопреки физическим законам и регуляторам его реальности. Что влечёт за собой его помещение в свою вакуумную автономию. И как ты можешь увидеть, то это приводит его к полной обездвиженности. А всё потому, что человек так природой создан, что ему для своего движения и проявления себя обязательно нужна какая-нибудь основа, от которой бы он отталкивался. И не имея её или же лишившись, он теряет все ориентиры и возможности к управлению самим собой, и замораживается в одном положении ступора. А если к этому добавить информационную изоляцию и вакуумную опустошённость, то он и вовсе себя теряет, становясь нулём. – Здесь Максимилиан закашлялся и тем самым не дал Алексу полностью воспринять его последнее предложение, которое было лишним.
Впрочем, Алекс итак не был сильно внимательным к последним словам Максимилиана, его переполняло желание задать вопрос. И только Максимилиан сбился на кашель, он тут же задал волнующий его вопрос.
– Но если все в курсе этого, то тогда зачем пытать для себя счастье? – кивая в сторону окна, спрашивает Алекс.
На что, как оказывается, есть самый банальный и простой ответ. – Таков уж человек. – С подчёркнутым вздохом сожаления говорит Максимилиан. – Не избавился он ещё от своего природного атавизма, жить и воспринимать окружающий мир через чувства, свою эмоциональную конституцию. И принимает в нём подчас решения не его разум и рассудок, а чувства. Которые и приводят его к спонтанным, неразумным решениям.