Страница 19 из 32
И Алекс, пока что себя удерживая в таком развинченном положении, с посылом на вопрос насчёт объяснения происходящего и почему хотя бы (современник чёрств душевно и физически, и он никого кроме себя не считает в праве быть себе ближе) он ведёт себя так равнодушно к своему ближнему, кому явно требуется помощь, смотрит на Максимилиана и ждёт от него ответа.
– Она должна сама пройти этот свой эмоциональный путь. – Проговаривает Максимилиан и на этом как бы точка, нужно закрыть вопрос с этой девушкой, всего лишь плаксой, готовой над всяким пустяком и неприятностью с лихвой поплакать. Что ей с успехом удаётся при такой-то жалостливой и милой внешности. А вот что это был за намёк, этого Алекс даже не собирается понимать. К тому же у него есть более актуальные для вот такого случая, игнорирования просьбы о помощи, вопросы.
– А не должна ли она познать путь человеческого участия в твоей судьбе? – Вопрошает Алекс.
Максимилиан с долю секунды делает внимательную к Алексу паузу, да и с выдохом демонстрирует своё не против этого его предложения. – Хм. Пожалуй, как альтернативный вариант, можно и такой путь принять во внимание. – Как бы даёт согласие Максимилиан Алексу на порыв его души. Хоть и несколько непонятно и странно. – Можешь попытаться внести свои корректировки в её путь. – Добавляет Максимилиан.
А вот это добавление Максимилиана, чьё быстрое соглашательство с Алексом итак его одёрнуло в себе, ещё сильнее увеличило сомнение Алекса в том, что Максимилиан всё как есть ему говорит и чего-то не оставил про себя, и не договаривает насчёт этого, не такого уж редкого события. – Вот только не то, о чём я подумал. – Глядя пристально в ответ на Максимилиана, так про себя предупредил того Алекс, вдруг себе надумав, что этот эпизод с плачущей девушкой был разыгран для него специально, чтобы его протестировать по ряду ещё неопределённых для принимающей его организации дел моментов.
– Для нас и нашего сверхтехнологичного, прорывного во многих сферах реальности и секретного производства, крайне важно знать все тактико-технические и душевные характеристики сотрудничающего с нами лица. Ведь всякий производимый продукт – это всегда плод усилий его производителя. И что он в него вложит, – а вкладывает он только то, что в себе имеет, – то в результате и выйдет. – Скорей всего, этим принципом руководствовались те тайные руководители этого проекта, к работе над которым был привлечён и Алекс, и кто инструктировал Максимилиана в деле проверки Алекса на его совместимость с базовыми настройками их проекта.
На что у Алекса имелся весьма каверзный и циничный контраргумент в сторону вот такого их права лезть в его личную жизнь, считая себя выше всех человеческих законов.
– Не хотите ли вы сказать, что и творец всего и вся, обладал всеми теми качествами и морально-тактическими характеристиками, кои наблюдаются у не слишком морально устойчивых соплеменников. А иначе откуда им взяться ещё у всех этих подонков. Не сами же они от себя всё это изобрели для себя. И бл*ь, только они этим пользуются, считая это своим авторским правом. – Вот такую сложную для одного уже восприятия дилемму надумал Алекс, однозначно тот ещё подонок и конформист.
И ему бы сказали и объяснили, как он не прав, да вот только зачем. Ведь если он такой подонок, то он точно слов разумных и правильных не поймёт, и продолжит вести себя так, как сочтёт нужным, и будет тут насмешничать, и препираться.
– Ну и пусть! – на всё решительно плюнул Алекс, и, резко поднявшись из-за стола, направился в сторону столика, с плачущей девушкой за ним.
И как спустя совсем скорое время выясняется по возвращению Алекса обратно на своё место за своим столиком, то он отреагировал на эту эмоциональную просьбу девушки не зря. И он, как минимум, теперь не будет мучиться от неудовлетворённого любопытства и от неизвестности.
А вот что вслух он скажет и как охарактеризует результат своего вмешательства в дела этой слезливой незнакомки, кроме того, что она очень мила и красива, когда вот так открыто выражает свои слезливые чувства, то он ещё посмотрит на Максимилиана, кто со своей стороны не сводит с него своего взгляда, насмешливого вроде по замечанию Алекса. И в его взгляде прямо читается пара провокационных вопросов: «Ну что, увидел, что хотел увидеть? Услышал, что хотел услышать?».
И Алекс, предвосхищая это желание Максимилиана самому направить тему их дальнейшего разговора, задав ему эти вопросы, даёт самый развёрнутый ответ на эти вопросы, даже ещё не сев на свой стул, а находясь в движении в это положение.
– Забыла, говорит. – Вот такое говорит Алекс, смотря на Максимилиана кристально честным взглядом. А вот чего он не скажет Максимилиану, так это того, как она на него посмотрела, когда он подошёл к её столику и спросил: «Что с вами?». После чего она как-то в себе вся замялась, начав в себе искать что-то, вот только что потерянное. А так как эту потерю, даже по горячим следам невозможно, не только найти, но и обозначить в качестве предмета поиска, то ей ничего не оставалось делать, как потупленным взглядом посмотреть на Алекса исподлобья, и с трудом выговаривая слова, так выразить это своё смущение, что Алекс в себе немножко даже подтаял.
– А я и забыла. – С детской непосредственностью и девичьей наивностью вот так фигурально развела руки она, и Алекс непроизвольно растянулся в глупой улыбке и рассеянно осел в себе, уж и не зная, что дальше делать и чего сказать. Всё так без слов было ясно из этого взгляда её на него, что уже ему было в пору искать в себе то нечто потерянное, что не имеет чёткого обозначения, и о котором никогда не задумываешься до тех пор, пока не столкнёшься с вот таким фактом своей потерянности.
И теперь уже Алекс себя ведёт как-то неуклюже, скомкано и недоговорено. И со смущением в себе говорит, мол, тогда я вас больше не побеспокою, и сам себе и своим желаниям противореча, плюс и здесь на себя, такого придурка, злясь, разворачивается и на ватных ногах, ожидая, что его окрикнут, – а я нашла, что вы тут потеряли, – отправляется к своему столику, откуда на него смотрит так пристально Максимилиан. И, естественно, такое к себе внимание с его стороны, не способствует желанию Алекса быть откровенным. Так что он ему ответил так, как считал нужным, без лишних фантазий со своей стороны, и чисто по фактам.
Ну а Максимилиан всё равно нашёл до чего докопаться, заявив следующее, чуть ли не назидание. – А ты хоть понимаешь, что ты этим своим вмешательством внёс свои корректировки в её путь будущего. А ты себя хотя бы спрашивал, а я готов стать очевидцем этого пути? – прямо давит и вздохнуть что-то против Алексу не даёт Максимилиан своей, на первый невнимательный взгляд правотой. И Алекс просто вынужден всё это проглатывать, отбиваясь от всего этого невнятными эмоциональными срезами выражений.
– Я это…самое…– только и может Алекс, как продавливать своё дыхание с помощью этих бессодержательных словосочетаний.
В общем, всё за него ясно Максимилиану, готовому уже отвернуть свою голову в другую сторону от этой темы, но он должен для предотвращения в будущем вот таких рецидивов, ещё сделать пару резких замечаний Алексу. – Запомни, – говорит Максимилиан, – пока ты не свидетель, да и очевидец из тебя так себе, то ты, находясь на перекрёстке путей пересечений составных частей нашего мира, переплетений невозможности определения источников разума, путей разума и путей предопределения естества в тебе, не можешь вмешиваться в ход движения жизни. – Здесь Максимилиан замолкает, и как обещал, а Алекс думал, что для связки слов это было сказано, перевёл своё и его внимание на другую составляющую совокупность этого мира.
А именно на двух клеркового вида типов, занявших один из ближе всех находящихся к выходу столиков, и как видно это Алексу (у Максимилиана, судя по всему, своё особое мнение на всё это), то ничем так особо отличным от всех не занимающихся. В сухомятку начинают они своё утро, взбадривая его хорошим глотком кофе. Чем, собственно, все здесь занимаются, для этого сюда все на своём ходу, а когда и на бегу заходят, и само это заведение для такого времяпровождения случайного прохожего и создало этот свой бизнес. И чего тогда Максимилиан до них решил докопаться?