Ты никогда не исчезнешь

— Хорошо, как вам будет угодно. Тогда я спрошу по-другому. Где Том?

Леспинас, не моргая, не уклоняясь, смотрел мне в глаза.

— Том утонул, мадам Либери. Два часа назад. Его те­ло лежит на глубине сотни метров. Покоится с миром — во всяком случае, я на это надеюсь.

Я в ужасе смотрела на него, стиснув руки, сжавшись всем телом, и он продолжил:

— Том умер, мадам Либери. Вы его похитили. Вы сбежали с ним. И своим безрассудством его убили! 56

— Омлет все будут?

Никто не отозвался. Есть никому не хотелось. Никто и не вспомнил про еду, хотя был уже час пополудни, а им предстояло еще долго оставаться взаперти на ферме.

— Я начинаю готовить, — прибавил Нектер. — Кто захочет, тот поест.

Он расхаживал между газовой плиткой и включенной духовкой, надеясь, должно быть, высушить на себе промокшую одежду. Ботинки со стальными шипами он скинул у входной двери.

— Ну что, давайте определимся, — сказал Леспинас. — Женнифер, глаз не своди с Мадди Либери, хотя вряд ли ей захочется бежать.

Савине Ларош и Фабрису Саломону лейтенант предложил сесть к кухонному столу, у него уже голова шла кругом от того, что они топтались рядом, как голуби перед булочной.

— Фаб, ты заглядывал к Амандине?

— Ага, — ответил Саломон. — Все в порядке, состояние стабильное, она спит. Думаю, ей ввели оксикодон. Если бы это был полный шприц, она бы уже умерла. Но если всего несколько миллиграммов, то оправится. В такую погоду вызывать «скорую помощь» и пытаться не стоит, Амандине лучше оставаться здесь, в тепле. И потом... — Саломон чуть заметно улыбнулся, — у нас снова есть врач.

— Отлично, — отозвался Леспинас. — И врач, должно быть, знает точную дозу опиоида в крови Амандины Фонтен, ведь, скорее всего, она его ей и ввела.

Недолгую паузу нарушил стук разбитой скорлупы. Леспинас устало посмотрел на Нектера, занятого приготовлением омлета.

— Предлагаю каждому поделиться всем, что ему известно. Будем сотрудничать, хватит действовать поодиночке. Нектер, ты не против?

Секретарь мэрии молча согласился, не отрывая взгляда от сковородки.

— Вот и хорошо, — сказал Леспинас. — С твоим параллельным расследованием потом все уладим. Я уговорю Лазарбаля спустить дело на тормозах, хотя сейчас этот баск готов тебя придушить. А ты мне пока объяс­нишь, каким образом ты оказался в лодке посреди озера Павен. Но прежде всего нам надо попытаться найти какое-то связное объяснение тому, что произошло.

Савина Ларош одобрительно кивнула. Леспинас хороший полицейский, он умеет расставлять приоритеты. Он успел наскоро их опросить, а теперь надо свести показания воедино и составить как можно более полный рассказ.

— Я буду говорить, а вы меня останавливайте, когда понадобится, — продолжил Леспинас. — Итак, все началось десять лет назад, когда Мадди Либери потеряла сына. Он утонул в Атлантическом океане. Возможно, это было самоубийство, но скорее все же несчастный случай из-за того, что он испугался пчелы. Мадди Либери винит себя, она так и не оправилась от потери и поверила, что ее Эстебан возродился в теле другого мальчика, похожего на него, — Тома Фонтена. Она даже переехала в Мюроль, чтобы быть к нему поближе. Дальше мы вступаем в область предположений. Возможно, ее навязчивые мысли переросли в безумие, и она манипулировала всеми, включая Тома, забивала ему голову бредом о реинкарнации.

Савина подняла руку:

— Возражение!

Леспинас прервал свою речь, подобно судье, уступающему слово адвокату защиты.

— Манипулировать всеми — почему бы и нет. Но как она могла вступить в контакт с Томом Фонтеном? Она виделась с ним всего два или три раза, и почти все время в присутствии свидетелей. Не спорю, она его выслеживала, она была на нем помешана, я первая это заметила, но как и где она могла, как вы говорите, забивать ему голову?

На плитке зашипела сковородка. По запаху было понятно, что Нектер высыпал на нее остатки грибов и лука из запасов Амандины.

— Возможностей, Савина, хватает. Знаете, сколько психов гуляет по интернету и какими мерзостями они забивают детские головы? А у доктора Либери зависимость, она выкладывает свою жизнь в социальные сети — вернее, ту часть жизни, которую хочет выставить напоказ... Можно предположить, что Либери давно все это задумала, несколько месяцев, если не лет, назад, иначе как объяснить макет затонувшей деревни под кроватью у Тома? Она подстраивала совпадения, делала все, чтобы Том был похож на ее сына. Одинаковые увлечения, одинаковые фобии. Она дошла до то­го, что стала убивать людей, с которыми Том поделился секретом, — Мартена Сенфуэна, Жонаса Лемуана. Всех, кто мог расстроить ее план. И отметим, что у нее нет алиби ни в одном из двух убийств. Кто, как не врач, может прописать дигиталин или ввести его в безвредное лекарство? За час до убийства Жонаса Лемуана машину доктора Либери видели у причала на озере Павен. Может, она уже тогда отправилась на разведку?

Нектер, стоявший со сковородкой в руке, присвистнул от восхищения, услышав это.

— Мы проверили, чем она занималась, — уточнил Леспинас. — Незадолго до убийства у нее случилась стычка с Жонасом Лемуаном.

Леспинас сделал короткую паузу. У него хватило такта не напоминать Нектеру о его любительском расследовании.

— Все привязано к тому дню, когда Тому должно бы­ло исполниться десять лет. Сегодняшний день — болевая точка в ее помешательстве. Мадди Либери нейтрализовала Амандину, введя ей опиоид, — врачи еще расскажут нам, намеревалась ли Мадди убить ее и будущего ребенка, — потом похитила Тома, которого она в умопомрачении называет теперь Эстебаном.

На этот раз руку поднял Фабрис Саломон:

— Уточнение!

— Что, Фаб?

— Куда она собиралась бежать с этим мальчиком? Что было в ее планах после похищения? И зачем вся эта инсценировка и после, и перед тем?

Леспинас откинулся на спинку стула. С удовольствием принюхался к запаху жарящихся грибов с травами. Повар из этого придурка Патюрена куда лучше, чем полицейский. У него, Леспинаса, на руках три убийства, один из убитых — ребенок, но от Нектеровой стряпни поневоле разыграется аппетит.

— Откуда мне знать? — В голосе лейтенанта впервые послышались нотки раздражения. — Психолог, возможно, сказал бы, что она старалась изменить про­шлое, вернуться в то время, когда ее сын еще не утонул, спасти его, пока ему не исполнилось десять лет. А для этого ей требовалось, чтобы все происходило почти в точности так же.

— Возражение, — снова заговорила Савина, даже не подняв руку. — По вашей теории Мадди Либери давно задумала свой план и терпеливо подготавливала похищение. Но ведь она все время предупреждала нас с Нектером и больше всего боялась, что Тома сегодня похитят.

Леспинас снова втянул ноздрями упоительный запах омлета.

— Что ж, или она настоящий демон и хладнокровно воспользовалась вашей наивностью (услышав про наивность, Савина поморщилась — ну спасибо.) ... или в самом деле ненормальная и не помнит, что делала. Этот синдром часто встречается в детективных романах и фильмах: расстройство личности, шизофрения, одна половина мозга не знает, что делает другая, «это была не я, а кто-то еще».

Нектер на мгновение поднял глаза от сковородки:

— А все это безумие сегодня утром? Катание в лодке по озеру, скалолазание...

Леспинас заговорил увереннее — похоже, и он задавал себе эти вопросы:

— Должно быть, Мадди Либери хотела, чтобы все выглядело так, будто Том утонул в Павене. Она гребла на середину озера, чтобы оставить там его шапку, шарф или рукавицу. Знала, что в Павене тело найти почти невозможно, Тома посчитают утонувшим, а она заберет его и сможет вырастить под другим именем.

— Звучит убедительно, — снова восхищенно присвистнул Нектер и посолил омлет. — Она считает, что десять лет назад у нее украли сына. И возвращает себе украденное.

— Но все пошло не так, как предполагалось, — сказал Леспинас, более чувствительный к кулинарным талантам Нектера, чем к его комплиментам. — Ты при­ехал к озеру и увидел ее. А потом появились мы и отрезали ей все пути к отступлению. Мы были слишком далеко, чтобы ее разглядеть, но она не могла не заметить наши мигалки. На задуманную инсценировку времени уже не было. Оставался единственный выход: бежать с Томом, для нее — Эстебаном, наверх по скалолазной стене. Совершенное безумие в такую погоду! А дальше ты все знаешь. Том поскользнулся, упал в озеро и утонул. Как и ее сын десять лет назад. Она хотела его спасти — и она же его убила!