Страница 42 из 63
Из-за моего временного нового графика мне приходилось втиснуть дневную работу по общению с клиентами и финансовым оценкам в шесть или семь часов каждое утро. Было приятно прийти в Floria Designs днем и не думать о том, что я делаю.
Моя команда не была довольна изменениями, но они пошли на пользу мне, а не наоборот. Пока наши проекты работали хорошо, а оно так и было, у них не было веских причин жаловаться.
— Вот, — в конце дня Алессандра подала мне стакан воды. Эйден ушел двадцать минут назад, чтобы заказать ужин, а я замедлился, чтобы провести с ней немного больше времени. — Выглядишь так, будто тебе это не помешает.
— Спасибо, — мои пальцы коснулись ее, когда я взял стакан. По моей коже пронесся разряд электричества, и Алессандра отступила так быстро, что чуть не споткнулась о расплющенную картонную коробку.
Я был не единственным, кто почувствовал напряжение между нами.
— Все налаживается, — хрипло сказал я. — Думаю, к выходным мы закончим.
— Надеюсь на это, — розовый румянец украсил ее лицо и грудь. Алессандра выглядела такой чертовски очаровательной, что я чуть не схватил ее и не поцеловал снова, но мы еще даже не обсуждали наш поцелуй в океане. Меньше всего мне хотелось подтолкнуть ее слишком далеко и слишком быстро. — Еще раз спасибо, что помогаешь мне с этим, — она обвела рукой магазин. — Тебе не обязательно.
— Нет, но я хочу, — просто сказал я.
Алессандра неизменно поддерживала меня на протяжении многих лет, а я не делал того же для нее. Не так много, как следовало бы. Я мог бы мыть каждый дюйм магазина каждый день в течение следующих десяти лет, и это даже близко не приблизилось бы к тому, чего она заслуживала. Именно поэтому я помог ей сам, вместо того, чтобы нанимать для этого команду. Она требовала внимания, а не делегирования.
Наше дыхание затрепетало в воздухе, прежде чем раствориться в тишине.
Стрижка газонов, мытье посуды, работа официантом. Первую половину своей жизни я провел, служа другим за символические гроши. После того, как заработал свой первый миллион, я поклялся, что никогда больше не буду убирать за другими людьми, но я бы с радостью провел остаток своей жизни, занимаясь именно этим, только если бы это означало, что Алессандра будет смотреть на меня так, как сейчас.
Возможно, только возможно, крохотный огонек надежды, который я носил в себе после нашего развода, вовсе не был напрасным.
Как и предполагалось, мы завершили уборку в субботу. К тому времени у меня были мозоли, как у бейсбольной команды, но оно того стоило.
— Ты это сделала, — сказал я, когда Алессандра с видимым облегчением рухнула в кресло. — Магазин официально снова работает.
— Вроде того. Мне осталось высушить около тысячи цветов перед торжественным открытием, но… — ее вздох сменился легкой улыбкой, — …Боже, как приятно прийти в понедельник и не увидеть кучу мусора.
— Чтобы не было мусора, — я поднял банку колы.
Она засмеялась и чокнулась своей.
— Аминь.
Мы сидели по разные стороны ее стола, который ломился под тяжестью нашей китайской еды на вынос. Нам никак не удалось решить, что есть, поэтому мы заказали всего понемногу: говядину с брокколи, блинчики с начинкой, курицу с кунжутом, крабового рангуна, кисло-сладкую свинину. Курьер не смог скрыть своего шока, когда увидел, что нас было всего двое.
Этот ублюдок Эйден тоже пытался остаться на ужин, но быстрый звонок решил эту проблему — в настоящее время он решал проблему вандализма в другом своем здании. Было поразительно, какой ущерб может нанести стеклу один камень.
Я исчерпал свое терпение по отношению к нему несколько дней назад. Ему повезло, что я не предпринял ничего более разрушительного, чем чертов камень.
— Держу пари, что это не твое представление об идеальном субботнем вечере.
Алессандра вонзила нож в кусок брокколи.
— Скажи честно. Где ты сейчас должен быть?
Я получил приглашения на два благотворительных гала-концерта, выставку в частном музее и званый обед в таунхаусе Сингхов. От всех отказался.
— Нигде, — сказал я. — Сейчас я нахожусь именно там, где хочу быть.
Взгляд Алессандры дрогнул. Она опустила еду, не доедая ее, и тишина затянулась настолько напряженно, что я боялся, что она сломается и разрушит хрупкое дружеское общение, которое у нас сложилось со времен Бразилии.
Иногда единственным способом пересечь самую высокую гору было подняться на нее.
— Нам следует поговорить о том, что произошло в океане, — недосказанность слишком долго сидела между нами. — Наш поцелуй…
— Это был просто поцелуй, — Алессандра крутила брокколи, не поднимая глаз. — Мы были на свидании. Поцелуи случаются на свиданиях.
— А́ле…
— Нет. Не делай из этого что-то большее, чем это есть на самом деле, — под ее словами пробежала дрожь. — Ты просил об одном свидании, и я дала его тебе. Вот и все.
— Если бы это ничего не значило, ты бы могла посмотреть на меня. — Еда так и осталась на тарелке, но это было неважно. У меня пропал аппетит. — Никакого вранья друг другу и самим себе. Мы заслуживаем этого.
— Я не знаю, что ты хочешь, чтобы я сказала, — Алессандра вскинула руки вверх и на лице ее появилось разочарование. — Хочешь, чтобы я сказала, что мне понравился поцелуй и я не жалею о нем, хотя должна была бы? Прекрасно. Мне понравилось и я не жалею. Но физическое влечение никогда не было проблемой. Когда я смотрю на тебя, я… — голос Алессандры запнулся, — …я думаю, что никогда не смогу полюбить никого больше, чем тебя. Что ты взял все, что я могу дать, а я отдала все без остатка, потому что не могла представить мир, в котором мы не были бы вместе.
Ее лицо расплывалось под болью, разрывающей мои внутренности.
— Но сейчас я живу в этом мире, и мне страшно, — подбородок Алессандры дрожал. — Я не знаю, как прожить жизнь без тебя, Дом. Более десяти лет я ни с кем не встречалась, и я просто… я не могу… — ее голос понизился до шепота, — я не могу обещать тебе ничего большего, чем уже есть.
Я пытался говорить, но каждый раз, когда хватался за ответ, он рассыпался в прах. Мне оставалось только сидеть и слушать, как она методично, кусочек за кусочком, разрывала мое сердце.
— Я знаю, что ты стараешься. Знаю, от чего отказался чтобы приехать в Бразилию, чтобы быть здесь, и я очень ценю это. Но я не готова к чему-то большему, чем то, что у нас есть. И я не уверена, что когда-нибудь буду, — слеза потекла по ее лицу. — Ты разбил мне сердце, и даже не заметил этого.
Если я когда-либо думал, что раньше было больно, я ошибался. Сломанные кости и порка моей приемной матери меркли по сравнению с раскаленным добела копьем слов Алессандры.
Я никогда не собирался причинять ей вред, но воздействие превзошло намерение, и никакие словесные извинения не могли компенсировать то, что я сделал.
— Понимаю, — голос незнакомца донесся до меня. Он был слишком грубым, слишком резким, чтобы быть моим, но это был мой единственный голос, поэтому я воспользовался им. — Если тебе нужно время, бери его. Если ты хочешь встречаться с другими людьми, сделай это. Я не буду вмешиваться. Я не ценил тебя, когда ты была у меня, и это мой крест, который я должен нести. Но ты всегда будешь любовью всей моей жизни, и я всегда буду здесь, будь то месяц, год или целая жизнь, — звук ее рыдания промочил мою щеку чем-то горячим и влажным. — Наверное, сотни мужчин выстроятся в очередь, чтобы получить шанс быть с тобой. Я только прошу, чтобы ты позволила мне быть одним из них.
Я пошел на самую большую авантюру в своей жизни. Алессандра сказала, что мы можем встречаться с другими людьми в Бразилии, но то было гипотетически; сейчас это было реально. От одной мысли о том, что я буду стоять и смотреть, как другой мужчина прикасается к ней, ничего не предпринимая, становилось почти невозможно дышать.
Однажды я разбил Алессандре сердце, и готов позволить разбивать мое тысячу раз в ответ, только если это будет означать, что она вновь вернется ко мне.