Страница 9 из 11
Когда Люмы и Виктор встретились, тот рассказал им всю свою историю абсолютно откровенно, со всеми подробностями, если его задерживали; а также честно признался в своем нынешнем занятии и причине поиска нового места. Но особое внимание Люмы заострили на его полиглотстве. Наспех проэкзаменовали молодого человека и пришли к выводу, что стоит дать шанс такому таланту, который по абсолютному абсурду судьбы оказался в своем несоответствующем должному положении. Если они не переоценили этого юношу, то в будущем их ждала большая выгода.
Итак, в жизни Дезира произошел новый, фундаментальный поворот – оставив группировку Коха (он просто собрал все свои вещи, включая занятые у Коха четыреста кредитов и «служебное» оружие, и растворился), Виктор начал жизнь вольного геоисследователя. И останется он в этом деле на следующие восемнадцать лет.
Сперва Виктор выполнял исключительно работу на судне и не сходил на берег (фигурально). Параллельно с этим Антони и Нивильяль занимались его образованием, и совершенно филантропически. Хоть Виктор и был вынужден оставить вовсе свое обучение почти на три года, он все же имел неплохой интеллектуальный капитал, а также смышленость, и потому учился он не с основ, быстро и осваивал довольно сложный материал (по великой удаче его образ жизни не успел внести в его личность и организм необратимые изменения).
За два года он сильно возмужал, преобразился, приобрел характерные привычки и особенности и скопил архивы профессиональных знаний, и тогда стал допущен до исследовательской («вольной») работы. Что важно, Виктора и не готовили в качестве судового специалиста, а обучали языкам (за несколько лет он успешно освоил четыре основных североинских диалекта), связям и коммуникациям (как деловым, так и неформальным), экономике и технологии хозяйства, географии и, как полагается каждому рядовому вольному геоисследователю, технике разведки и стрельбе.
С должности младшего помощника на судне за восемь лет Дезир дослужился до бригадира – второй человек в команде после капитанов. С первых лет своей новой деятельности Виктор воочию увидел колоссальную разницу между средними доходами в Бонуме и в море, на Востоке. Уже в первый год он заработал две тысячи четыреста алийских кредитов. А к восьмому году службы его годовой доход составил тридцать восемь тысяч кредитов. Но большие деньги ждали Виктора впереди.
В 520 году, осенью, братья Люмы, по достижении почетных возрастов (Антони было тогда шестьдесят четыре, а Нивильялю шестьдесят шесть), отошли от дел, оставив предприятие своим двум бригадирам: Виктору Дезиру и Итро Беллинсу. Через год по принятии дела от Люмов новые капитаны продали старое судно, взамен приобрели новый корабль последней модели и продолжили плавать и вести дела под старым названием: братья Люмы. Также Виктор и Итро сохранили все порядки и нормативы, по которым, например, в предприятии не могли участвовать больше шестидесяти человек одновременно, сорок из которых должны быть заняты исключительно на корабле.
Следующие пять лет были лучшими для команды новых братьев Люмов. Именно в это время Виктор скопил свой основной капитал. Его доходы возросли в десяток раз по сравнению с прошлыми годами, и в одно лето (523) Дезир положил на свой личный счет (тогда он специально отправился далеко на север, в островное государство Сарвиму) семьсот десять тысяч алийских кредитов.
Затем успех начал утихать. Возросла конкуренция среди других исследователей. Увеличилось число пиратов. Межконтинентальные компании стремились брать под свой полный контроль всех вольных мореплавателей, отказываясь от пользования их услугами в частном порядке.
В 530 году, в возрасте тридцати пяти лет, Виктор покинул команду, оставив дело Итро и бригадиру Гаворгу. К этому времени Дезир суммарно имел три миллиона алийских кредитов в деньгах, а также небольшое имущество – усадьбу в пригороде Садд-Скалади стоимостью в тридцать семь тысяч кредитов и дом в Сарвиме, купленный за тридцать тысяч. По праву состояния Виктор мог входить в «высший свет». В тридцать пять лет он не просто восстановил свое некогда утраченное социальное положение, но и сильно продвинулся вверх (скорее всего, не уйди он на Восток, остался бы с краю высшего общества, с общим капиталом в четыреста-пятьсот тысяч (при условии, что пошел по родовому пути коммерции)). Но даже не деньги отворили пред ним ворота элитарного мира, а накопленный за все восемнадцать лет исследовательский опыт и литературный материал.
В первый год своей мирной жизни Виктор опубликовал две художественные книги (сборник приключенческих повестей и автобиографический роман) и одну исследовательскую (всестороннее описание острова Тартория (одна из крупнейших и важнейших колоний Алийской Империи) и его коренных жителей – особенности ландшафта, акватории, этносов, культуры, построек и прочего). Вложил немалые деньги в продвижение своих книг, а также завел несколько важных знакомств среди социальных меценатов и «просвещенцев» (примерно в это время Виктор стал вхож в дом семьи Погребских).
В следующем году Дезир издал еще один роман, который изобиловал откровенными подробностями жизни вольных геоисследователей, а также наемников и преступников, и еще одну культурологическую работу, положившую начало циклу книг по культуре североинских народов. Тогда Виктор набрал некоторый внушительный вес в литературном мире Алийской Империи и начал тиражироваться за ее пределами; внимание привлекал особый художественный стиль Виктора, который смешивал детальный реализм с легким, почти бульварным, фривольным романтизмом и благодаря которому (а также вложениям, активному распространению и снова удаче) Дезира вывели в авангард современной литературы. За свою исследовательскую работу Виктор в особом порядке снискал магистерскую степень в Садд-Скаладийском университете, а еще через год выпустил вторую работу цикла по культуре североинских народов, по которой защитил докторскую степень и получил место в качестве лектора на факультете географии и этнологии, на кафедре культурологии Нуветтерии и Инсов.
Раздел 3
Воскресным вечером (к этому времени Виктор пришел в себя) Дезир и Мария ужинали в ресторане на Кенейском проспекте. То был хороший, дорогой ресторан; из тех, где за блюдо берут в два с половиной раза больше его реальной цены (что является признаком хорошего тона), с просторной посадкой, несколькими обеденными залами на каждом из трех этажей. С видом на реку Моярку и Литейный мост.
Они занимали кабинет на третьем этаже, на столе стояли две бутылки шампанского Amur Seleu, блюдо из гребешков в молочном соусе, илитское мясо на шпажках, два салата из креветок и алийский кремовый торт «Тарта». Мария то говорила, то прерывалась, и все – о помолвке на большом официальном приеме, Виктор в основном молчал, пил шампанское (в скором времени бутылки заменили на новые) и смотрел на реку.
– Так вот… Я думаю, как лучше сделать: устроить прием в твоем доме, родительском или пригласить всех в ресторан. Вот, например, сюда.
«Пять тысяч за этаж, двенадцать с половиной – за весь ресторан, на один вечер, каждый час после двух ночи – еще по восемьсот за один этаж», – подумал непроизвольно Виктор.
– В твоем, конечно, было бы намного лучше, но как-то перед людьми неудобно…
Виктор вскинул брови… сам не знал, отчего.
– Но у нас тесновато, много кого не позовешь. Человек тридцать, не более. Но ты сам понимаешь – помолвка – это в своем роде первый акт свадебной церемонии, нужно с первых минут задать ритм, масштаб. Но вот здесь – отличное место. С прекрасным видом.
– А как насчет илитского ресторана на Скаладийской набережной? Comder Porcu.
– Виктор, помилуй нас обоих. Это маленькое семейное место. Туда на ланч пристало ходить. Тогда уж, и правда, лучше у родителей.
Весь ресторан на двенадцать часов – тысяча.
– Не знаю, как по мне – хорошее место.
– Да, отличная обедня…
Потом Мария что-то продолжила, потом что-то добавила, но Виктор уже не слушал. Он умирал со скуки. Почему нельзя было поговорить о чем-нибудь отвлеченном? Хотя бы о том же театре. В основном Мария только о нем и говорила, но и это было куда интереснее пошлых планов просадить впустую деньги, которые Виктор не то чтобы жалел, но былые годы оставляют шрамы.