Страница 18 из 21
– Да не уволилась, – задорно рассмеялась, представляя сейчас ее озадаченное выражение лица, – просто немного продлила праздники за счет отпуска.
– Фух! Олька, ну кто так пугает! Я уж думала случилось что-то, – еще как случилось, но по телефону об этом точно не буду.
– Не знала, что ты стала такой пугливой, – подначила ее.
– Не знала она, – проворчала Наташка. – Вот родишь четверых пацанов, тогда и поговорим. В общем ждем тебя всем нашим большим и шумным семейством. И не вздумай бронировать гостиницу, остановишься у нас.
– Ну какой у вас? – даже головой покачала. – Неудобно это.
– Неудобно, Горцева, на потолке спать, одеяло падает. Даже слышать ничего не хочу! – о Наташкином упрямстве ходили легенды еще в университете, и сейчас подруга оставалась верна себе, проще было согласиться.
Распрощавшись, я все же полезла в интернет, посмотреть, есть ли свободные номера в моем любимом мини-отеле на улице Рубинштейна. На праздники там, конечно, было все выкуплено, а вот после заселиться вполне реально.
Весь день упорно создавала себе небольшие, но приятные задачи: поискать подарки подруге с мужем и их мальчишкам, посмотреть театральную программу в Санкт-Петербурге, новые экспозиции музеев. Предстояло в очередной раз решить, как за несколько дней объять необъятное, при этом не бегая, высунув язык на плечо. К вечеру вышла прогуляться, благо соседи меня больше не беспокоили, а на следующее утро все повторилось. Эх, раз, еще раз, еще много-много раз… Какой-то гребанный день сурка! Но разговаривать с Ольгардом я больше не стала, просто не видела смысла. Все уже было сказано.
В Старый Новый год уже сложившаяся традиция дала сбой, и меня никто не беспокоил. Даже выдохнула облегченно и спокойно собрала вещи к завтрашнему отъезду, правда внутри зудело и жгло волнение. Именно сегодня мне предстоит встретиться с Эриком, еще раз посмотреть в его холодные, безразличные глаза и проститься навсегда, как, впрочем, и с магом. Неотвратимость и предопределенность судьбы в очередной раз болью полоснула сердце. Причем от мыслей о расставании с Ольгардом душа плакала не меньше. Он стал дорог мне, но об этом лучше было бы вообще не думать.
Очередной звонок в дверь током пронесся по оголенным нервам. Вытерла мигом вспотевшие ладошки о трикотажные штаны и пошла открывать. На пороге в искусственном свете ламп стоял Эрик. Он был потрясающе красив, но вот глаза, с гневом и презрением смотрящие на меня, портили весь вид. И чем я заслужила, интересно? Он также бесцеремонно, как и маг, втолкнул меня в коридор и хлопнул дверью, отрезая нас от внешнего мира. Шаг, еще шаг, его ко мне, мой от него… иррациональный страх окутал серым маревом, мешая сделать полноценный вдох.
– Значит, решила сбежать? – змеей прошипел мужчина. – А как же твое обещание, м? Ты дала слово, что вернешь меня домой! – все больше напирал он, а я не могла вымолвить ни слова. – Глупец, ведь подумал, что именно ты справишься, что ты особенная, но ошибся. Все они, другие до тебя даже поступали честнее, только пользовались мной, получая самое волнующее, чувственное приключение в жизни.
– Ты слишком высокого мнения о себе, – рыкнула в ответ, наконец приходя в себя. – Тут, пожалуй, даже лопата не поможет!
– Какая еще лопата? – на мгновение опешил он.
– Так корону поправить, – издевательски оскалилась.
– Мне не дано понять ваш убогий юмор, – снисходительно бросил Эрик.
– Что-то раньше тебе это совершенно не мешало общаться, – ехидно парировала я.
– Чего только не сделаешь от скуки, – философски пожал плечами этот венценосный засранец. – Тебе никогда не достичь уровня наших прелестных дам: они нежные, трепетные, прекрасные, как зимнее утро. Тонкий стан и таинственный взгляд больших глаз в пушистом облаке ресниц, а губы… чистый соблазн! – каждое слово, словно капля кислоты, разъедала душу, терзая ее, принося невыносимую боль.
Я чувствовала себя грязной, недостойной величайшей милости, дарованной мне. Выговорившись, принц замер, глядя на меня, как на букашку, по какой-то нелепой случайности посмевшей запачкать собой его светлый лик и образ. Там внутри за красивой оберткой не было ничего, пустота. Холод и презрение – вот все, что досталось мне. Огненная волна протеста обожгла, поднялась неотвратимо, скручиваясь в грудной клетке, угрожая вырваться и спалить все вокруг к чертям, в том числе и меня саму. Не знаю, как я тогда это сделала, наверное, сила намерения была столь велика, что все получилось. Один шаг вперед, руки взлетают вверх, сцепляясь в замок на шее Эрика, словно в попытке обнять, но нет. Пальцы нащупали тонкую шелковую ленточку и потянули, а в следующий миг у меня на ладони оказалась прекрасная стеклянная игрушка. Я не могла поверить в происходящее. В волнении заходила по комнате. Попробовала повесить принца на пушистую еловую ветку, чтобы он снова вернулся, но тщетно. Ничего не происходило. Обида и гнев все еще гуляли внутри, отравляя. Странная пелена застила глаза, нашептывая: наказать, недостоин. Верни! Верни его! Как в страшном бреду оделась, схватила игрушку и выскочила на улицу.
Свет фонарей с трудом пробивался сквозь метель. Злой ветер кружил, швыряя колкие снежинки в глаза, проникая холодом через одежду. Дул в спину, то подгоняя, то путая, сбивая с пути. Руки без варежек озябли, ноги в тонких трикотажных штанах окоченели. Я брела, с трудом ориентируясь, в сторону метро, но у самого входа с ярко-красной буквой «М» вдруг встала, как вкопанная, в непонимании крутя головой по сторонам.
«Что я здесь делаю?» – билась в мозгу упрямая мысль. «Неужели и вправду собиралась вернуть его обратно той самой сухонькой бабушке-продавцу. Как странно. Но так нельзя! У меня нет права судить Эрика, вершить его судьбу».
Развернулась и бросилась обратно. Только оказавшись в собственной квартире, немного перевела дух и выдохнула. Дрожащими руками снова повесила игрушку-фея на елку и поплелась в душ. Так и заболеть не долго. Горячие струи воды окончательно смыли странный морок, в голове прояснилось. Произошедшее теперь казалось лишь каким-то странным порывом, помутнением, не иначе. Теплый домашний свитер согревал тело, правда не мог отогреть замерзшую душу. Но это ничего, справлюсь.
В прозрачной полутьме гостиной, разбавленной мерцающими отсветами гирлянд, я обнимала двумя руками чашку с ароматным чаем, осторожно делая глоток. Забравшись с ногами в удобное кресло, ловила последние минуты рядом со снежным принцем, пусть и не моим, с болезненным удовольствием воскрешая в памяти немногочисленные счастливые моменты, наполненные радостью, теплом, счастьем и нежностью. Мягко ступая, приблизилась к елке, аккуратно коснулась тонких крылышек. Часы неумолимо отсчитывали последние минуты этого дня. Грудь сдавило, ошпарило болью, глаза наполнились слезами. Первая серебряная капля сорвалась с ресниц, скользнула по щеке, за ней еще одна и еще. Тихо всхлипнула, зажимая рот руками, давясь рыданиями, прощаясь со своей мечтой навсегда.
– Я отпускаю тебя, – тихо прошептала, вкладывая в эти слова всю свою любовь.
Сначала ничего не происходило, но вот крохотный золотистый огонек вспыхнул на одной ветке, на другой, постепенно мягкое сияние охватило все дерево, и хрупкое стекло ожило. Принц растерянно моргнул, взмахнул серебряными крыльями и завис в воздухе, с неверием и восхищением оглядываясь по сторонам. В следующий миг яркие звездочки закружились, сливаясь в одну, и постепенно потемнели, превращаясь в небольшое черное зеркало, в глубине которого отразилась дивная картина: белоснежный замок с высокими башенками и ажурными балкончиками, стрельчатыми окнами и высокой аркой главных ворот. Эрик счастливо рассмеялся и ринулся к порталу, но в последний момент обернулся и пристально посмотрел на меня. На секунду мне показалось, что холодный, презрительный взгляд оттаял, окутывая нежностью совсем как раньше, но лишь один взмах белоснежных ресниц, и видение ушло, рассеялось предрассветной туманной дымкой. Принц молча развернулся и решительно шагнул в зеркало. Мои руки потянулись следом в надежде… да не знаю я, на что именно надеялась! Глупое сердце кровоточило, принимая неизбежное. Он никогда не выберет меня! А дальше произошло невероятное! С той стороны зеркала в комнату влетела искра, переливающаяся словно радуга, и резко ударила меня в грудь. Принц обернулся, а я в неверии разглядывала светящийся круг прямо в области сердца.