Иннокентий

— Садись. Ну сначала поздравляю тебя с днем рождения. В коллектив ты влился неплохо. Работаешь много и хорошо. Так что можешь смело рассчитывать на квартальную премию.

— Ой, спасибо!

«Какой замечательный день рождения, пусть и чужой!»

Корзон странно глянул на Васечкина и осторожно продолжил:

— Тут мне сверху звонили. Попеняли, мол молодым талантам дорогу не даем.

— Это вы, о чем? — искренне непонимающе ответил Иннокентий.

Директор внимательно изучал реакцию Васечкина. Видимо, увиденное его удовлетворило, и он спокойно продолжил:

— Звонили из горкома комсомола. Ты там заявку на выставку вроде подавал.

— Ну да. Только мне пока ничего не ответили. И при чём здесь вы?

Корзон кивнул:

— Давай, Кеша, по порядку. Я все-таки тебе не чужой человек. Принял, обогрел, плачу неплохо. На всякие там шалости глаза закрываю. Видишь ли, в чем дело, Иннокентий. Я состою в художественном совете при отделе культуры горисполкома. И по уму подавать заявку следует через меня.

— Я не знал, Абрам Савельевич. Честно, не знал.

Директор понятливо кивнул:

— Верю. Эх, молодость! Давай сделаем так. Ты подпиши вот здесь и здесь, а я подам твою заявку, как положено. Ну и замолвлю за тебя словечко перед кем надо. Ну ты понимаешь.

Васечкин отлично понял. Человек хочет и себе галочку поставить. Но ему не жалко. Особенно если делу полезно. Корзун мужик невредный и на шалости с халтурами глаза закрывает,

так что стоит его уважить. Но текст надо прочитать, особенно сноски мелким шрифтом. Как ни странно, но Абрам Савельевич отнесся к внимательному изучению заявки положительно. Сразу видно грамотного человека! Получив подписанные документы, он благосклонно спросил:

— Ты уже тему придумал для своей персоналки?

Что заставило Васечкина такое брякнуть, истории осталось неизвестно.

— Я хочу посвятить её советским женщинам. Думаю, к празднику 8 Марта отличный повод.

Директор лишь озадаченно хмыкнул:

— Неплохо придумано. Это поспособствует её быстрее протолкнуть. Тащи готовый материал, помогу отобрать.

В уютном закутке его уже ждал чайник и довольные собой старички-разбойнички. Кеша быстро пришел в себя после делового разговора и выставил на стол закуски.

— Я пока приму клиентов, а вы все расставьте.

Брагин и Герман задумчиво оглядели молодого коллегу и отослали его в салон. Там уже собралась небольшая очередь на документы.

— Три и на четыре?

— Да.

— Садитесь, пожалуйста, на стул. Сейчас смотрим сюда. Спину прямо, не двигаемся, — Иннокентий быстро проверил резкость клиента по глазам. Он уже привык к перевернутому изображению. В «Салюте» через призму кадр выглядел так же. Поставить кассету, перевести мультипликатор в нужное положение, чтобы закрыть поле кадра маской три на четыре, вынуть шибер, затвор. — Снято! Заходите за фотографиями после четырнадцати.

— Спасибо. Минуточку, товарищ, сейчас перезаряжу и позову вас.

На одну листовую пленку 18 на 24 с помощью мультипликатора можно было снять несколько снимков на документы. Одну он уже полностью занял и отправил сейчас в закрытой кассете в лабораторию. Мартын Петрович проявит в большом баке, в котором проявитель месяц не менялся. Только доливали немного свежего. Листовая пленка такой подход мужественно терпела. Что ей будет?

— Следующий!

Бессовестно оставив Алену на стреме, все уселись чаевничать. Бутерброды заготовлены, зефир лежит выгодно смотрящейся горкой, чай налит. Иннокентий отверг попытки старичков плеснуть ему в чай янтарного напитка и поведал о происшествии в кабинете директора.

— Какой хитрый жук! — многозначительно воздел палец вверх Брагин. Герман же был не столь категоричен:

— А я бы согласился. У Савельича там связи.

— Я и подписал.

— И молодец!

— Чему посвятишь?

— Советским женщинам!

Оба пенсионера пролили чай, а затем чертыхаясь взирали на Кешу, как на пришельца с другой планеты. Пришлось раскрыть свой хитрый план.

— А ты не дурак, пионер.

— Хитрый ход. Взрослеешь, пацан! Но следует соответствовать.

— Ничего, чего-нибудь придумаю.

— Ну, ты это, маякни, если чё надо. Рамки мы тебе найдем. Почти забесплатно. С оформлением поможем.

— Спасибо.

— Нет, спасибо еще рано. Мы еще подарок тебе не вручили.

По взглядам старичков-разбойников Кеша почуял неладное. Неладное поставили перед ним в виде увесистой коробки с броским названием «Киев-15».

Васечкин заглянул внутрь и офонарел. Это один из немногих профессиональных фотоаппаратов, производящихся в СССР. Тяжелый, металлический, он внушал уважение. Кеша тут же вспомнил его характеристики. Киев-15 был оснащён автоматикой приоритета выдержки, которая управлялась экспонометрическим устройством. Выдержки затвора от ½ до 1/1000 с. Синхронизация с электронными вспышками на 1/60 с, экспонометр имел два режима работы: нормальный режим и режим работы в условиях недостаточной освещённости. В фотоаппарате «Киев-15» использовался уникальный механический веерный затвор с балансирным устройством — это минимизировало вибрации камеры при срабатывании затвора, камера была выполнена в прочном металлическом корпусе.

«Что еще тебе надобно собака сутулая?»

— Очуметь можно! И вдобавок три объектива!

Широкоугольный Мир-1 Автомат, штатный Гелиос-81 и портретник Юпитер-9 Автомат с фокусным расстоянием 85 и офигенной светосилой в 2.

— Все как положено,- с гордостью объявил Брагин.

Васечкин же положил все обратно и заявил:

— Я не могу принять такой подарок. Спасибо, но это уж слишком.

— Но почему, Кеша?

— Да вы что, очумели оба? Он же столько денег стоит!

Герман налился краской и выдохнул:

— Это подарок от всего сердца. А ты о деньгах!

Фрол Никодимыч посмотрел на товарища и тяжко вздохнул:

— Я же предупреждал, что он гордый. Эх, Васечкин, Васечкин…

Иннокентий понуро смотрел на старших товарищей. Если бы не они, то гнил бы он дальше в ЖЭКе или пошел на завод.

— Чего смотришь? Бери! Пока дают.

— Правда, извините. Но…

— Никаких но, Кеша. Ради нашей дружбы и твоего деда.

В горле неожиданно встал ком, Васечкин смотрел на старых, но так и не согнутых временем мужиков. Какие они все-таки молодцы! Он же их смертельно обидит.

— Давайте! Но право, вы меня в неловкое положение поставили.