Заключенный Альфа

В её голосе совсем нет радости. На самом деле, невозможно не заметить огонь в ее глазах, когда она снова смотрит на него.

— Я тоже рад, что тоже смог помочь тебе с комфортом, — мурлычет он, и ее запах смешивается с ее гневом.

Это аромат восхитителен. Он становится пряным, как горько-сладкий шоколад.

— Я не понимаю, о чем ты говоришь, — спокойно говорит она, и он усмехается.

— О, милая, неужели мы оба собираемся лгать друг другу? Мне казалось, что вчера вечером мы неплохо поладили.

Он не замечает, как она ерзает на своем месте.

— Эрик, я здесь, чтобы поговорить о…

— Не лгите мне, мисс Уинтерс, — промурлыкал он. — А я не буду врать Вам.

Она откладывает ручку и вздыхает, поднимая глаза от своих записей.

— Хорошо, — тихо говорит она. — Но я скажу, что прошлая ночь была ошибкой, и подобное никогда не повторится. Я могу потерять работу. После вчерашнего я заслуживаю этого.

Он молчит, и она продолжает.

— Но два дня назад ты спросил меня, почему я здесь. Изначально я приехала сюда, чтобы работать с бетами. Я изучаю классовые различия между Альфами, Бетами, Омегами и их жизненный опыт. Обычно я работаю с молодежью. Это было мое первое задание в таком месте, как Грин Вудс.

Интересно.

— Так почему я? — недоверчиво спрашивает он. — Если ты работала с детьми, зачем было назначать тебя заключенным Альфа?

Она отводит взгляд и вздыхает.

— Это вышло случайно, — тихо говорит она. — Произошло недоразумение, и я попала к вам.

На мгновение воцаряется тишина: она смотрит в свои записи, не желая встречаться с ним взглядом.

— Ты можешь уйти, — подначивает он. — Ты можешь уйти сейчас.

Но он знает, что она не может уйти.

Он в этом убедился.

Она цокает языком и качает головой.

— Я не люблю бросать дела. Мы уже зашли так далеко. Почему бы не дойти до конца?

Она осознает свою формулировку и краснеет. Это его рассмешило, и она прочищает горло.

— Но у меня есть вопросы, которые я должна была задать в первый же день моего пребывания здесь, — продолжает она. — И я должна извиниться за свою реакцию. Это было неуместно.

— Есть способы извиниться получше, милая, — мурлычет он, и на ее лице появляется румянец. — Но я полагаю, что пока все в порядке.

Она закатывает глаза, и он с восторгом наблюдает за тем, как она продолжает.

— У меня есть вопросы, если Вы готовы на них ответить. Если нет, я могу просто уйти на сегодня, и мы попробуем завтра.

К черту.

Он запоет, как канарейка, и выскажет ей все порочные мысли, которые у него когда-либо были, если сможет вдохнуть ее аромат еще хоть минуту.

— Хорошо, — он соглашается. — Выкладывай.

— Как ты думаешь, здесь к тебе относятся по-другому, как к Альфе?

Она не может быть серьезной. Вопрос просто смешной. Он почти насмехается над ней, но видит искренность в ее глазах и стремление узнать все, что можно.

И как бы невозможна она ни была, она вызывает симпатию.

— Конечно. Даже вопросов нет, — говорит он. Она кивает, записывая несколько заметок.

— Можете привести примеры?

Он вспыхивает от гнева, и ему хочется кричать.

Ну, во-первых, я совершенно одержим Омегой, сидящей напротив меня.

— Меня накачивают подавляющими препаратами против моей воли.

Она перестает писать, и на ее лице появляется растерянное выражение.

— Как это понимать?

— Ну, милая, — говорит он, расслабленно откидываясь на спинку дивана и раскидывая руки по его спинке. — Каждое утро твой приятель-врач вкалывает мне подавляющий препарат военного образца. Я никогда не просил об этом.

Он практически видит, как крутятся колесики в ее голове. На ее лице появляется ужас, когда она осознает, насколько неэтичным является этот поступок. Подавляющие препараты всегда принимаются добровольно, даже если большинство альф и омег решают их принимать. Но заставлять кого-то принимать их — бесчеловечно.

Но она умная девочка, она не заглатывает наживку и не задает ему вопросов. Вместо этого она сдерживает свои эмоции, надевая ту же профессиональную маску, что и раньше.

— Еще какие-нибудь отличия?

Ее запах кружит вокруг него, обращаясь к его внутреннему Альфе, и он улыбается ей.

— Я не хочу их принимать. Они делают меня немного… не таким. Заставляют меня видеть разные вещи. Может быть, делать то, чего я не хочу.

Он играет с ней, и это работает. Этот прекрасный запах ее страха прямо говорит с его членом. И Боже, как же ему нравится играть с ней в эту игру.

Это слишком весело — мучить ее словами.

Она прочистила горло.

— А Доктор знает об этом?

Но он закатывает рукав, игнорируя ее вопрос.

— Видишь это? — он показывает на круглый приподнятый участок красной кожи в верхней части предплечья. — Это Джерард дал мне. Он мой не самый большой поклонник. Но я предполагаю, что ты ему тоже не нравишься, раз он добровольно запер тебя в одной комнате со мной.

Она останавливается.

— Мы не заперты, — вздыхает она, бросая взгляд на дверь.

Он прослеживает ее взгляд и улыбается, увидев, что Джерарда нет на своем посту.

ЭЛЛИ

Она заперта здесь с ним.

Она чувствует запах его триумфа, собственничества и похоти, когда он ухмыляется.

— Я уверен, потом он скажет, что это была ошибка, — говорит он. — Но я думаю, что Портер заставил его сделать это, чтобы проверить меня.

Все это не имеет смысла. Он, должно быть, лжет.

— Откуда ты знаешь, что дверь заперта? — спрашивает она, изображая безразличие, ее глаза все еще ищут лицо Джерарда через маленькое окошко.

Его там нет.

А Эрик просто сидит на диване, раскинувшись и улыбаясь, как кот, которому достались сливки.

— Он защелкнул замок на двери, что мне показалось странным. Моя неделя была полна сюрпризов.

Ее сердце так сильно бьется в груди, и она уверена, что умрет.

Если он встанет, то окажется в нескольких метрах от нее. Потребуется два длинных шага, чтобы она оказалась в его объятиях, и он мог бы взять ее на руки или разорвать на части.

Он не сделает этого, — настаивает внутренний голос Омеги. Он не причинит тебе вреда.

Но разве он не сделал бы? Он расчленил троих и не проявил раскаяния.

Он наклоняет голову и игриво улыбается, беззаботно развалившись на диване.

Её сейчас вырвет.

Динамика изменилась. Он контролирует ситуацию, и они оба это знают.

— Если не веришь мне, всегда можешь попробовать открыть дверь, — непринужденно говорит он. — Но, по-моему, у нас есть еще час до окончания сеанса, и я не хотел бы терять драгоценное время.

Он дразнит ее.

Но, вспомнив, кто она такая и почему находится в Грин Вудсе, она кивает.

— Наверное, вы правы. И нам действительно есть о чем поговорить.

Вместо того чтобы обнаружить на его лице разочарование за отказ играть в его игру, он выглядит впечатленным и дарит ей искреннюю улыбку, от которой у нее перехватывает дыхание.

— Спрашивайте, мисс Уинтерс. У меня внезапно появилось очень разговорчивое настроение.

Она снова заглядывает в свои записи и говорит то, что грызет ее изнутри.

— Я сожалею о подавляющих препаратах, — искренне говорит она. — Если хотите, я могу поговорить с доктором Портером или даже составить отчет на основе того, что Вы мне рассказали.

Его улыбка исчезает, и он садится прямо.

— Элли, — выпалил он, и от его голоса у нее по позвоночнику пробежал холодок. — Они делают это не просто так. Я преступник. Это то, что я заслужил.

Он говорит об этом прямо, без тени жалости к себе.

Это неправильно, хочет возразить она, но тут же вспоминает, где находится.

Это не приемная семья и не средняя школа.

Она заперта в комнате с человеком, которого сочли слишком опасным для общества.

Сейчас нет времени на жалость.

Ей нужно отсидеть положенный час, надеясь, что либо Джерард, либо доктор Портер появятся вовремя.

— Точно. Итак…