Заключенный Альфа

Месть.

Что могли сделать эти трое мужчин, чтобы оправдать такую жестокость?

Эрик не только мучил жертв, но и враждовал с их семьями.

Один из убитых им Альф был женат, и он послал жене палец мужчины, на котором все еще было обручальное кольцо.

Она смотрит на каждую фотографию и читает каждый файл, пытаясь собрать все воедино.

Не было никаких улик, связывающих его с преступлениями — он выполнил их безупречно.

Он даже не был подозреваемым, пока…

Он сам не сдался.

Ее рот открывается в полном удивлении.

* * *

Кофейня находится всего в миле от заведения, и Элли не могла нарадоваться, почувствовав знакомый аромат жареных зерен.

— У вас есть все необходимое для пребывания здесь? — спрашивает доктор Портер, потягивая свой капучино. — Из-за урагана все будет гораздо сложнее. У вашей машины есть шипы на шинах?

Она хмурится.

— На самом деле, в моей машине сел аккумулятор. Я каждый день хожу на объект пешком.

Его седые брови взлетают вверх.

— Ни в коем случае! Я позабочусь о том, чтобы Джерард забирал тебя по утрам и отвозил домой.

Она покачала головой.

— Нет, правда, все в порядке…

— Элли.

Доктор говорит мягко, его глаза добрые.

— Зима в Лос-Анджелесе сильно отличается от зимы в Грин-Вудсе. Ты не будешь ходить в этой каше. Вас унесет ветром или вы замерзнете до смерти.

Она хочет возразить, но доктор прав. Его забота о ее благополучии трогает ее сердце, и она кивает. Как бы ей ни хотелось ехать с Джерардом, она также не хочет ссориться с человеком, на которого она работает.

— Хорошо, — соглашается она. — Пока я, наконец, не смогу заставить свою машину снова работать после шторма.

— Отлично! — восклицает он, открывая свой блокнот. — А теперь давайте обсудим моего любимого пациента.

— О, — говорит Элли, поспешно ставя свою чашку и открывая ноутбук. — Он Ваш любимый? Из всех?

— Может быть, любимый — это не то слово, — поправляет он себя, но продолжает улыбаться. — Но он, безусловно, самый умный и интересный житель Грин-Вудса.

Элли кивает, сохраняя нейтральное выражение лица.

— Он не такой, как я ожидала.

— И прежде, чем мы продолжим, я должен извиниться перед тобой, Элли.

Его слова удивили ее.

— Почему? — спросила она в недоумении.

Доктор прочищает горло и неловко переминается с ноги на ногу.

— Я осуждал Вас за Ваш… статус, — признается он. — Я нервничал из-за того, что вы работаете с Эриком. И я вижу, что был неправ. Мне очень жаль, мисс Уинтерс.

Она качает головой.

— Вы уже извинились. Все в порядке…

— Нет, не нормально. У меня было неосознанное предубеждение, потому что вы — Омега. Мне очень стыдно, и я искренне сожалею.

Она кивает.

— Спасибо, — шепчет она.

— А Эрик… с ним бывает трудно, — добавляет он, нахмурившись. — Он легко может использовать свои слова как оружие, и это чревато серьезными последствиями. Вот почему я сказал тебе, что как только тебе станет некомфортно, ты должна уйти.

По спине пробегает холодок, потому что доктор прав.

Эрик заставил ее расклеиться по телефону одними своими словами.

Но она меняет тему, прежде чем продолжить этот ход мыслей.

— Почему он здесь единственный альфа? Это нормально? У вас ведь есть целая палата, посвященная им, верно?

Проходит мгновение тишины, прежде чем он заговорит.

— Ну, здесь был еще один альфа. Но он, к сожалению, умер, находясь под нашей опекой.

— О, — говорит она неловко. — Это ужасно.

Он вздыхает.

— Помните, я говорил, что Эрик может использовать слова как оружие? Какое-то время он находился в пределах слышимости Кина. И Эрику он совсем не понравился.

Ее охватывает волна тошноты, и она чувствует, что знает, к чему приведет эта история.

— Я понимаю.

— Мы считаем, что Эрик убедил его покончить с собой.

Это как холодная пощечина.

Все влечение, которое она испытывала к Альфе, испарилось, превратившись в чувство вины и ужаса.

— После этого мы перевели его в звуконепроницаемую изолированную камеру, — мрачным голосом продолжает доктор Портер.

Элли смотрит на стол, не желая смотреть доктору в глаза.

— За что Кин был там? — спрашивает она, голос едва превышает шепот.

— Он был серийным насильником.

Месть.

— Похоже, у него комплекс мстителя, — говорит доктор. — Он никогда не говорил мне об этом, но я полагаю, что убийства, которые он совершил, не были случайными.

— Он сам сдался, — добавляет Элли. — У них не было причин подозревать его.

— Верно, — соглашается он. — Что-то не сходится, и хотя это не мое дело, я знаю, что ему есть что рассказать. И, возможно, он расскажет ей, если когда-нибудь придет время".

Месть. Он сделал это из мести.

Она сглатывает и, хотя это кажется предательством по отношению к Эрику, рассказывает то, что знает.

— Когда я с ним разговаривала, он намекнул, что у его поступка есть причина, — тихо говорит она.

Доктор Портер слегка улыбается.

— Возможно. Или, может быть, я нахожу ложную надежду в том, кто никогда не может быть искуплен.

— Я тоже, — думает она.

Однако им еще есть что обсудить.

В глубине ее сознания есть насущная проблема.

— У меня также возникло беспокойство, которое я хотела бы обсудить с вами. Вводят ли ему подавляющие препараты против его воли?

К ее удивлению, доктор кивает.

— Да. Чтобы обезопасить всех остальных.

Она хмурится.

— Даже если в вашем учреждении есть только бета и альфы?

— Альфа в гоне может одолеть любую бету, если захочет, — медленно говорит он, глядя на нее так, словно причина очевидна. — Это небезопасно.

Она молчит, не желая настаивать на этом, но это поднимает тревожный флаг.

Не то чтобы она хотела, чтобы у него начался гон, но это должен быть выбор Эрика.

Она откладывает эту информацию в голове, чтобы доложить Лите.

Но, к ее удивлению, доктор Портер ей сочувствует.

— Я знаю, о чем ты думаешь, Элли, — говорит он. — И мне это не очень нравится, но он никогда не высказывал мне своих опасений. Иногда приходится поступать неправильно ради общего блага.

Ей становится не по себе, и она быстро меняет тему разговора.

— А кто-нибудь из родственников навещал его? — спрашивает она. — Я знаю, что у него есть сестра.

Он поднимает брови.

— О. Я удивлен, что вы не знаете. Его сестра скончалась за несколько месяцев до того, как он приехал сюда.

Она задыхается.

Он знает, каково это, думает она. Он знает боль.

— Это ужасно, — шепчет она, когда доктор кивает.

— Это так. И, отвечая на ваш вопрос, никаких визитов родственников у него нет. Единственные, с кем он общается, — это я, Джерард и теперь вы.

На это она ничего не ответила.

— Он здесь до конца своих дней, дольше, чем я буду жить. И уж точно дольше, чем ты будешь здесь. И какая-то часть меня жалеет его.

Он качает головой, на его лице написано страдание.

— Что бы вы с ним ни делали, продолжайте это делать. Я хотел бы улучшить работу этого места при обращении с альфами. Любую информацию или идеи, которые у вас есть, пожалуйста, передайте мне.

— Обязательно, доктор. До сих пор речь шла только о подавляющих препаратах. Я рада, что понимаю, почему вы это делаете, даже если не согласна.

— Вы отлично справляетесь, Элли. Я чрезвычайно впечатлен.

И как бы ей ни хотелось насладиться похвалой, на пути встает чувство вины.

Телефонный звонок.

Поцелуй.

Она должна была рассказать доктору Портеру о том, как Джерард запер их в комнате, но не может заставить себя сделать это.

Частично ей это нравилось.

И именно это ее пугает.

ЭРИК

Она не приходит два дня.

Два долбаных дня.

— Она вернется завтра, — говорит доктор Портер после сеанса, как будто читая его мысли. — Она просматривает какие-то записи в своей хижине.