Планемо

— Да, это точно, — не стал спорить Боб. — Главное, что не бомба. С остальным Шепард разберется.

— Наше дело маленькое, — философски заметил Крис. — Еще бы с помехами что-нибудь сделали.

— От них в космосе никуда не денешься. — Брайан тоже по-быстрому закончил свой ланч, время уже поджимало. — Все объекты генерируют электромагнитные и радиоволны, часть помех вообще реликтовое излучение, еще от Большого Взрыва, который дал начало расширению вселенной. Так, по крайней мере, говорят ученые.

— Да конечно, ученые, — отмахнулся Боб. — Одному депутату, помнится, электронная система подсчета голосов прибавила лишние триста процентов, так когда его за шкирку взяли, он сказал, что это космическое излучение сбой вызвало и он тут ни при чем. Удобная штука этот Большой Взрыв. Но я вот читал, что никакого взрыва не было и вселенная ни хрена не расширяется, а сужается, и скоро совсем схлопнется, правда, умники не сказали, в какой точке это произойдет, так что теоретически может даже тут, где мы сейчас торчим. Поэтому лучше бы мы свалили поскорее из этой задницы, честное слово.

— Ты про Шелезию? Или про Геркулес?

— Про обоих!

— Такие выбросы исключение, до этого все спокойно было. Стабилизируется Геркулес, тогда опять попробуем сесть. А лет через сто ты Шелезию не узнаешь, она будет терраформированная и зеленая.

— Вряд ли, — хмыкнул Боб. — Я, может, и не такой умник, как эти, которые вселенную изучают, но помяни мое слово — толку тут не будет.

Брайан от изумления открыл рот — почти то же самое говорил Зеф, только другими словами. Неужели все техники суеверны?

Канониры, не сговариваясь, поднялись, и на прощанье каждый из них хлопнул его по плечу, вышло чувствительно. Проходя мимо барной стойки, Боб демонстративно подтянул лямки комбинезона и выпятил грудь. Крис треснул его между лопаток, чтобы бросил придуриваться, и они выкатились в коридор, где их шаги пропали на ковровой дорожке.

Марий подошел к столу забрать посуду и заработать чаевые. В ответ на его смеющийся взгляд Брайан тоже улыбнулся и пожал плечами, но чаевых послал бармену от души — кофе действительно был отличным. После этого он хотел смять сложенный листок и понял, что завернул в него карандаш, которым рисовал Боб. Он вскинул голову — но отдавать было уже некому, канониры испарились. Брайан подержал его в пальцах — маленький, как сигарета, пластиковый держатель для грифеля.

Он машинально поправил рисунок, как учили в академии: с указанием масштаба и с положенной стандартами оформления чертежей толщиной линий.

Рисунок представлял собой условную нижнюю палубу «Эссена», с которой был выход на рейд. Рейд был обозначен пунктиром, а стрелка указывала еще ниже, на радиусную полупрозрачную конструкцию. Это была рубка — самая нижняя точка «Эссена». На взгляд Брайана в рисунке чего-то не хватало. Он немного подумал и понял — корабль висит в белой пустоте листа.

Он дорисовал внизу таким же радиусным фрагментом Шелезию с ее трещиной на боку, заштриховал оставшееся пространство черным цветом, обозначающим космос, и увидел, что сделал только хуже. Если до этого рисунок был просто схемой, то попытка внести в него художественность превратила его в карикатуру.

Брайан покраснел и смял лист в кулаке, чтобы на выходе бросить его в утилизатор.

6. «Варан»

— Итого потери составили четырнадцать флаеров с оборудованием, восемь спускаемых зондов, три автоматические станции, семь дроидов высокой функциональности. Дальнейшая разработка планеты с помощью технических средств бесперспективна, в отчете предлагается исключить Шелезию из списка осваиваемых территорий.

Бен задумчиво посмотрел на поданную помощником Урбонаса папку и бросил ее на стол.

— А как именно выходила техника из строя? — спросил он.

Помощник растерянно моргнул, он не был готов к такому вопросу.

— Как? — переспросил он. — Связь с аппаратурой на поверхности планеты была утеряна.

— Отчеты о сбоях, неполадках поступали? — уточнил Шепард.

— Нет, сэр.

— Орбитальные камеры зафиксировали местонахождение неисправных модулей на поверхности после спуска?

Помощник вытер лоб и приподнял плечо, словно желая отгородиться от того, что собирался сказать, так как в глубине души он, похоже, до последнего надеялся, что генерал об этом не спросит.

— Нет, сэр. Мы пользовались расчетными данными.

— Почему?

— Сезон песчаных бурь, нулевая видимость. Дроиды, посланные на расчистку и устранение неисправностей, также вышли из строя. Предположительно, бури сопровождаются возмущением электромагнитных полей, нарушающим работу электроники. Нам удалось вернуть с половины пути только два флаера, и у тех модули памяти не читаемы. Разрешите высказать личное мнение, сэр?

Он посмотрел генералу в лицо, пытаясь угадать его реакцию. Тот кивнул.

— Шелезия — никчемная пустыня, пригодная разве что под полигон для отработки орбитальных фотонных ударов. Не стоит затраченных средств.

— Она вам не нравится? — не то спросил, не то утвердил Шепард. — Почему?

— Не мне одному, сэр. Странное чувство, ведь никто не высаживался. Это ощущается на расстоянии. Мы использовали стандартный набор оборудования для первичной разработки, но если вы считаете, что нужно применить расширенный…

— Нет, не нужно, — неожиданно сказал Шепард. — Никакой техники туда больше не посылать. Единственное исключение — орбитальные камеры.

Помощник с облегчением вздохнул и протянул генералу вторую папку.

— Здесь первая серия снимков согласно протоколу. Двухмерные в высоком разрешении.

— Сами видели уже? — спросил Шепард, открыв вложенные фотографии. — Что скажете?

— В спектре циановодород, изоцианид водорода и формальдегид, продукты распада органики внутри ядра. На поверхности базальты, метаморфические сланцы и гнейсы. Ничего интересного.

Шепард засмеялся.

— Пожалуй. Вы хороший работник, Стивенс. Переведите камеры в режим круглосуточного функционирования в сигма-спектре и все снимки направляйте лично мне. Сегодня вы мне больше не нужны.

Помощник вышел, Шепард еще раз посмотрел снимки, бросил их на стол и нажал кнопку переговорника.

— Сколько нист-датчиков я могу получить прямо сейчас? Меня интересуют датчики высокого разрешения, реагирующие на альфа-волны в момент активности мозга. Нет, много будешь знать, скоро состаришься. И когда сделаешь, закрой шелезийский сектор наглухо. Для меня.

Секретарь во время этой речи продолжал неподвижно смотреть на дверь, в которую вышел Стивенс, хотя его экран сигналил вызовами и неотвеченными диалогами, и очнулся, только когда услышал голос начальства, обращенный к себе.

— Да, сэр? — он поднялся из-за стола.

— Что вас так поразило в докладе Стивенса?

— Ничего, сэр, — Брайан посмотрел на Катлера, но быстро вернулся взглядом к генералу, как к более привычному объекту.

— Уверены?

Катлер нарочно подошел ближе — двоим ожидающим ответа сопротивляться тяжелее, чем одному, особенно если физически сбежать некуда.

— То, что он сказал про Шелезию, сэр, — сдался двойному напору Брайан. — Когда те же самые мысли высказывал Зеф Ульрик, мистер Стивенс рассердился и посчитал его пьяным.

— Кто такой Ульрик? — уточнил Катлер.

— Технический контролер в группе спуска, сэр, — Брайан невольно повернулся к нему. — Позавчера мистер Стивенс приходил к нему в ангар.

— А вы как там оказались? — удивился Бен.

— Был обеденный перерыв, сэр. — Брайан почему-то покраснел. — Мне показалось, что Ульрик нездоров, но когда я пообщался с ним, то убедился, что он не пьян, просто говорит странные вещи.

— Какие именно?

— О том, что вслед за техникой на Шелезии погибнет много людей. Мистер Стивенс выломал дверь в ангар, чтобы заставить его показаться врачу, и с тех пор Ульрик не отвечает на сообщения в мессенджере.

Катлер взглянул на Бена.

— Занятно, — бесцветным голосом сказал тот, поднимаясь из-за стола. — Я всегда считал, что у технических контролеров несколько иные функции, нежели предсказания.