Цепи свободы

Сэр Ричард выразил восхищение прекрасным видом мисс Далкейт.

После ужина все переместились в гостиную, чтобы выпить чаю. Там уже горел камин. Женщины уселись на два дивана возле небольшого столика, а мужчины заняли место у камина. Только Беатрис находилась в мужской компании.

Изабель успела познакомиться с остальными двумя дамами. Они сопровождали своих мужей и с удовольствием вступали в обсуждение фасонов модных в этом сезоне платьев.

Так как Изабель сидела лицом к камину, то легко могла наблюдать за мужской компанией, при этом не отвлекаясь от разговора. Ее внимание привлекло поведение Беатрис. Та стояла рядом с Ланкастером и не сводила с него глаз. Она как-то неестественно громко смеялась и несколько раз прикасалась к нему. А если он обращался к ней, то её щеки покрывались румянцем. Для Изабель было очевидно — Беатрис влюблена в Даймонда. Но судя по его поведению, он этого даже не замечал.

Изабель перевела взгляд на Аврору. Понимает ли та, что творится с её дочерью? Но Аврора сидела спиной к молодым людям и не могла как-то выдать себя и то, как относится к выбору Беатрис.

Вдруг, Ланкастер отделился от своей компании и подошёл к Изабель и ее компании.

— Милые дамы, мне придется ненадолго похитить у вас мисс Далкейт. Надеюсь вы позволите мне это сделать?

Дамы заверили его, что на правах родственника он имеет полное право переговорить с ней.

Изабель послушно шла за Даймондом, пока они не вошли в кабинет. Комната была обставлена с такой любовью, что это сразу бросалось в глаза. Горящий огонь в камине создавал в кабинете ещё более приятную обстановку.

— Здесь очень уютно, — не удержалась Изабель от восхищённого замечания.

Даймонд довольно улыбнулся.

— Это то место, где я больше всего люблю проводить время.

Он подошёл к столу и взял с него свечу.

— Пойдёмте, я вам кое-что покажу.

Они подошли к стене напротив входа, а затем Даймонд поднял руку, освещая висевшую на стене картину. Перед Изабель предстала молодая пара. Молодая женщина сидела на кушетке, а за ней стоял мужчина. На вид им было не больше тридцати лет.

— Это мои родители, — объяснил Даймонд. — Томас и Иоланда Ланкастер. Спустя год как художник изобразил их на этом полотне, их не стало.

При этих словах на лице герцога отразилась глубокая печаль.

— Сколько лет вам тогда было?

— Пять.

Изабель почувствовала, как сжалось ее сердце. Она вспомнила кончину своих родителей. Ей тогда было семнадцать, а Мелиссе четырнадцать. Но в отличии от Ланкастера, большую часть своей жизни она провела с ними и хорошо их помнила.

— Мне очень жаль, — смотрела она с сочувствием на красивую пару изображенную на холсте.

— В то время многие в замке умерли от оспы. Так же умерли мои дедушка и бабушка. Меня успели увезти в дом семьи Труа. Отец попросил своего лучшего друга позаботиться обо мне. В то время Ричард потерял первенца. Они с Авророй взяли меня в свою семью и растили как родного сына. Когда же мне исполнилось шестнадцать, я вернулся в родовой замок. Ричард позаботился, чтобы домом и моих владениями управлял толковый и надёжный управляющий. Поэтому когда я вернулся, тот всё передал в мои руки.

— А есть ли ещё какие-нибудь родственники? — спросила Изабель, памятуя о том, кем он ее представил.

— Есть, но только очень дальние. Я не поддерживаю с ними отношений. У матери есть двоюродная сестра. Но они виделись лишь в детстве, поэтому ничего конкретного о ней я сказать не могу, даже есть ли у неё дети. Знаю лишь, что её звали Камилла Далкейт. Вы и будете называться её дочерью.

Даймонд так же рассказал про своих предков, когда и где поженились его родители.

Пока он сидел рядом с Изабель на небольшом диване и посвящал ее в подробности истории его семейства, с огромным удовольствием любовался ее красивым лицом. Царивший в комнате полумрак делал обстановку в комнате завораживающей и интимной, а отбрасываемые отблески огня от свечей не просто отражались в глазах Изабель, но и придавали ее взгляду лихорадочный блеск, словно она пылала к нему страстью.

Даймонд знал, что это было обманчивое зрелище, но с большим удовольствием поддавался на этот обман. С каждой проведенной в ее обществе минутой ему становилось все сложнее держать себя в руках. Стоило только протянуть руку и коснуться ее, как тут же Изабель окажется в его объятиях. Даже сейчас, несмотря на свою враждебность, она внимательно слушала его и смотрела ему прямо в глаза. Ее близость буквально сводила его с ума!

Всё чаще в голове возникала мысль поцеловать ее. Вначале Даймонд старательно гнал ее, но чем дольше они находились вместе, тем неудержимее было это желание. Он почти перестал сопротивляться ему.

Чтобы не наделать глупостей, Даймонд решил поскорее закончить их «свидание».

— Если я удовлетворил ваше любопытство и у вас нет ко мне больше вопросов, то мы можем вернуться к гостям.

Изабель быстро поднялась на ноги и без колебания направилась к выходу. С долей грусти, что приходится лишаться удовольствия лицезреть ее в непосредственной близости, Даймонд последовал за ней, как вдруг, уже взявшись за ручку двери, Изабель резко остановилась и обернулась к нему. Не ожидая от нее столь стремительных действий, Даймонд чуть не вдавил ее в дверь. Он успел затормозить в самое последнее мгновение. Но словно не замечая проявленную им ловкость, нисколько не скрывая своего любопытства, Изабель с интересом спросила:

— А как долго вас не будет?

Он видел, как ей нравилась мысль, что он уедет.

— Если ничто не нарушит мои планы, то через две недели ждите моего возвращения.

Её довольный вид задел его самолюбие. В голове созрел маленький план мести. Наверно ему не стоило приводить его в жизнь, но побороть искушение было уже невозможно.

— Так как всё это время я не смогу вас видеть, то хотел бы, чтобы вы кое-что подарили мне на память.

Изабель выглядела озадаченной.

— Я не понимаю о чём вы? У меня ведь ничего с собой нет.

— У вас есть очень многое. И ваш подарок будет самым драгоценным из тех, что я когда-либо получал.

Даймонд стремительно положил руку на ее талию и резко притянул Изабель к себе. Пока она не успела опомнится, он обхватил ее затылок свободной рукой и слегка наклонив голову назад, чтобы ему было удобнее добраться до ее рта, склонился над соблазнительными губами. Изабель в миг поняла, какой подарок он хотел получить от нее, но что-либо с этим сделать уже не могла. Он крепко держал её в своих руках. Она предприняла попытку отстраниться от него, но в это же время он прижался к ее губам. Даймонд вихрем ворвался в ее рот и делал внутри неё то, отчего у нее подкосились ноги, а голова пошла кругом. Ничего подобного в своей жизни она ещё не испытывала! Его губы, язык, бесстыдно ласкали ее рот и задевали в ней какие-то неведомые струны. Проникая в самую его глубину, Даймонд терзал ее изнутри.

Изабель была настолько ошеломлена новыми ощущениями, что совсем не сопротивлялась ему, и позволяла наглецу делать с ней всё, что он хотел. Но наконец разум не просто вернулся к ней, но и забил в колокол. Даймонд не имел права целовать ее! Когда он захватил её верхнюю губу и погрузил в свой рот, Изабель со всей силы вонзила зубы в его нижнюю губу, отчего он тут же болезненно вскрикнул и молниеносно отстранился от неё. С каким же удовольствием она наблюдала выступившие на его коже две капельки крови! Даймонд выпустив ее из объятий и коснулся раны рукой. На пальцах остались небольшие красные следы.

— Как вам мой подарок, понравился? — не удержалась Изабель от язвительного тона. — Может желаете получить ещё один? Теперь он ещё долго будет напоминать вам обо мне!

Даймонд криво улыбнулся. Изабель же развернулась, открыла дверь и с гордым видом вышла из кабинета, не забыв громко хлопнуть той самой дверью.

Когда-то Даймонда беспокоило, что жизнь с тираном сделало её безвольным существом. Но сегодня он на собственном опыте убедился — она готова постоять за себя!