Мастер

Юти вспомнила барабанящий град по крыше дворца, когда отец умирал у нее на руках и вздрогнула, будто это случилось вчера. Многие связали уход Наместника Шестого Предела с народными суевериями и крахом старого мира. А дело было лишь в элементи.

– Я же соединил все эти силы, придумал план, который безупречно сработал.

В голосе Оливерио слышались нотки извинений, словно его вынудили заняться преступлением. В какой-то момент Юти даже стало жалко этого жирного увальня, ныне лишенного силы и теперь обреченного на страдания. Не за содеянное. Для Юти думалось, что дочь коварно убитого отца никогда не сможет простить душегуба. А как сторонний человек может жалеть обычного недотепу, совершившего фатальную ошибку.

Девочка не сомневалась, что в какой бы нужде ни был Оливерио, но если бы он понимал, к чему в итоге приведет его участие в этом коварстве, то отрекся бы от заговора. Проблема заключается в том, что не всегда жизнь дает второй шанс. Порой по молодости человек легко раскидывает камни, не помышляя, что настанет миг, когда придется их собирать. Для Оливерио такое время пришло.

– Расскажи мне все с самого начала. Как Жало нашла тебя, как сбила всех вас в группу, как вы совершили свое вероломное преступление. Мне нужны все детали.

Юти слышала, что даже в Пределах есть люди, которые испытывают истинное удовольствие когда им причиняют боль. Дочь Наместника Шестого Предела не относилась к их числу. Каждое новое упоминание о ее отце, тем более моменте, когда он был убит, отзывалась в ней десятками кинжалов, терзающими тело. Однако Юти понимала, это та жертва, которую она должна прнести, чтобы понять самый главный вопрос, мучивший ее всю жизнь: «Для чего?».

Кому понадобилась смерть ее отца. Чью дорогу перешел могучий и справедливый Пелир, что не нашлось других исходов кроме как убить его.

Ютинель терзалась над этим вопросом давно, наверное, сколько себя помнила. И Оливерио Зорт Фердинанд не дал ей ответов. Бывший миели рассказал о Жало, красота которой была сравнима лишь с чувством опасности, исходящей от нее.

Она нашла его в Сотрете, когда Оливерио собирался предложить услуги своего меча фалайцам для усмирения нападающих на корабли островитян. Незнакомка подошла к нему и сказала, что завтра Зорт Фердинанд должен пойти в Храм, чтобы богиня облагодетельствовала его своим даром.

Оливерио меньше всего верил чужим в своей жизни людям, но в словах Жало, а это была она, чувствовалась невероятная сила. Не кольца миели, а другая, живая, человеческая, мощь. И Зорт Фердинанд вместе с многочисленными просящими пошел прикоснуться к алтарю. Но если прежде все его походы не увенчивались успехом, то именно в этот раз он получил кольцо.

Тогда, будучи молодым и глупым человеком, Оливерио отдал бы все деньги мира той женщине за такой дар. Точнее, дар предоставила богиня, но ведь именно незнакомка каким-то образом поняла, что его получит Зорт Фердинанд.

Проблема заключалась в том, что денег у Оливерио было немного. И то большую часть из них он потратил, чтобы обучиться способности дедукции у странствующего миели. Потому на алтаре Аншары поклялся сделать все, что попросит Жало. И она попросила. Явиться в Райдар и составить план убийства Наместника Шестого Предела.

По пути в Райдар, на их караван напали разбойники, во главе с несколькими Одаренными. Оливерио убил одного из них и получил на свою ногу еще одно кольцо, которое уже в столице Шестого Предела вложил в изучение тактики. Именно потому план вышел столь простым, изящным и действенным.

– Она говорила, что мне не придется ни в чем участвовать, – стал лепетать Зорт Фердинанд столь быстро, будто боялся, что не успеет закончить. – Лишь постоять в стороне, когда остальные убьют Пелира. Но этот тупой Рой Кин…

Оливерио громко всхлипнул, его громадное тело колыхнулась, как проснувшийся после долгой спячки вулкан.

– Он сказал, что я с ними. И должен, как и все… И отдал мне меч. Тупой кехо. Он улыбался, видя, как мне плохо.

Желваки Юти ходили ходуном, а зубы были готовы стереть друг друга в пыль. Только благодаря всему тому опыту, который она обрела с Ериканом, девочка сейчас держала себя в руках. Если бы можно было возродить Роя Кина, она бы сделала это, чтобы убить вновь. Только в этот раз смерть оказалась бы более ужасной.

Ко всему прочему, Юти осталась равнодушна к сожалениям Зорт Фердинанда. Слезы Оливерио не тронули Одаренную, потому что на мгновение она ощутила то, что чувствовал ее пленник. Боль миели заключалась не в том, что ему жутко не хотелось участвовать в убийстве ее отца. Оливерио было противно делать это. Ему претило убийство собственными руками но Зорт Фердинанду пришлось переступить через себя. Оттого пусть ненависть к Рою Кину и была искренней, но не искупляла преступника.

– Кто такая Жало. И где она живет?

– Я не знаю, – затравленно посмотрел на нее Оливерио.

– Лжешь, – холодно ответила Юти, вынимая меч. – Ты можешь сам выбрать свою смерть. Подумай, какая она будет: мучительная или легкая.

Зорт Фердинанд, эта громадная, дурно пахнущая куча сала, мелко захныкал, прикрыв лицо ладонями. Юти даже пришлось легонько дотронуться клинком до его культи. И только боль хоть сколько-нибудь привела Оливерио в чувство. Он стал говорить, сбивчиво, быстро, глядя на ноги Одаренной и не решаясь поднять глаза.

– Прежде я никогда не видел ее. Это чистая правда. А после… Когда приехал в Райдар, то Жало познакомила меня с остальными и выдала всем денег за еще не содеянное. Не знаю как, но она знала, что мы не обманем ее, не сбежим. По какой-то причине ее боялись все.

– Говори по сути, – дернула Юти мечом.

– После этого я видел ее всего лишь один раз. Когда следил за Наместником, изучая распорядок его дня. Я увидел подле него госпожу Жало, в невероятно красивых одеждах, рядом с девочкой, облаченную в крохотные доспехи. Когда я спросил одного из прохожих, кто это. И ответом мне стало, что по правую руку от знаменитого Пелира стоит его дочь, а по левую – жена.

Глава 25

Ерикан нашел ее рыдающей на коленях возле уже остывшего трупа Оливерио Зорт Фердинанда. Пришлось приложить немало сил, чтобы привести Юти в чувство. Только когда щеки стали уже пунцовыми от пощечин, девочка удивленно взглянула на старика, а после на мертвого врага.

Она не помнила, как одним взмахом перерезала ему горло. И судя по натекшей и уже запекшейся крови, которая напоминала засыхающее повидло, произошло это все довольно давно.

– Это она, – даже не пытаясь сдержать слезы, произнесла Юти. – Все это время, что-то внутри меня боялось подумать, что подобное может оказаться правдой. Но так и есть. За всем этим стояла она!

Лицо Ерикана напоминало грубо сделанную каменную маску, на которой не было и тени сострадания. Без всякой жалости он тряхнул Юти еще раз. Так сильно, что у несчастной звякнули зубы, стукаясь друг от друга.

– Заклинаю Аншарой, – произнес он тихо, почти шипя. – Хоть на мгновение вспомни, что ты воин, а не сопливая девочка и займись делом.

Эти слова обожгли Юти намного жарче огня. Единственный близкий ей человек сейчас отвернулся и дал понять, что все произошедшее его не интересует.

– Эту хижину построили для хорошего дела, – продолжил он. – Здесь охотники пережидают непогоду или спят, когда ночь настигает их в пути. Оттого тут оказались заготовлены дрова, а внутри царил порядок. Теперь здесь грязно и мерзко. Сделай как было, а потом поговорим.

Самое странное, что равнодушие Ерикана окончательно привело Юти в чувство. Будто прежде она тонула, бездумно размахивая руками, но теперь наконец нащупала ногами твердое дно.

С огромным трудом, то и дело поскальзываясь в засохшей крови, напрягая все свои мышцы, Юти все-таки вытащила труп Оливерио наружу. А еще чуть позже, дотянув на себе до обрыва, скинула на поругание диким зверям. С ее точки зрения, Зорт Фердинанд не заслужил достойного погребения.

Самое трудное оказалось отмыть хижину от крови. На данное занятие ушла оставшаяся часть дня. И только когда обессиленная Юти рухнула над заполненной поленницей, внутрь вошел Ерикан с двумя огромными водяными крысами, бросив их на разделочный стол.