Революция

– А что в Испании думают обо всем этом? – спросил сержант.

Мартину пришлось повторить этот жест.

– Не знаю. Я так давно уехал.

– Ах вот как?

– Да.

Мадерист с любопытством разглядывал его.

– А сами чего думаете?

– О Мексике?

– О нашей революции.

Мартин обвел взглядом людей, сидевших вокруг. Они чистили и заряжали оружие. По выражению темных, жестоких лиц видно было, что разговор их интересует.

– Думаю, это было неизбежно.

Сержант рассмеялся сквозь зубы.

– Не поспоришь… – Он выпустил дым. – Так оно и есть. Надо покончить с хозяевами, с теми, кто правит и командует… С теми, кому выпало счастье выучиться и не стать голодранцами, как мы.

Дымящейся самокруткой он показал на своих товарищей. Сольдадера вышла из-под навеса подобрать пустую бутылку. И с ней в руке остановилась, глядя на них. По европейским канонам хорошенькой ее не назовешь, подумал Мартин, но веет от нее какой-то особенной притягательностью – грубой, плотской, почти животной. И пахло от нее, как от здешних мужчин, сильно и едко. По́том, порохом, землей.

– Это кто ж у нас тут такой светленький?

Сержант выпустил новый клуб дыма:

– Друг. Присоединился к нам нынче утром.

– Со Штатов?

– Из Испании, – сказал Мартин.

– А почему без оружия? – Будто не слыша его, она обращалась к сержанту. – Из пальца, что ли, по федералам стреляет?

– Он их матюгами обкладывает – это еще больней.

Все вокруг покатились со смеху. Даже непроницаемое индейское лицо сольдадеры дрогнуло в скупом подобии улыбки.

– Он взрывник, – пояснил сержант, когда смех смолк. – Инженер или навроде того.

– И много ль сеньор инженер навзрывал?

– Навалом, красавица моя, причем в прямом смысле. По нему не скажешь, он такой на вид тихий-скромный, но с динамитом управляется как бог.

– Да ладно.

– Я тебе говорю!

Она отошла к другим женщинам. Сержант пососал свою самокрутку и подмигнул Мартину:

– Ее зовут Макловия Анхелес… Бабочка дерзкая, бойкая, а когда не в духе – так просто Сатана в юбке. Не поверите, но об нее не один и не двое зубы пообломали.

Он помолчал в задумчивости, криво усмехнулся. От табачного дыма глаза его были сощурены.

– Так что вот вам добрый совет, – добавил он как бы в шутку. – Ухо с ней держите востро и подкатываться не вздумайте. Она не из тех, кто путается со всеми подряд, она подруга нашего майора Гарсы. А он не то чтобы очень ревнивый, но, сами знаете, каждый петушок свои зерна клюет.

Появился совсем юный – почти мальчик – солдатик в соломенном сомбреро, с винтовкой и патронташами на груди. Он был одновременно и в пыли, и в поту. Гачупина требуют к себе, сказал он. Взрывника испанского. Сержант осведомился зачем, и паренек ответил, что не знает. Приказали доставить – и все. Мартин поднялся и берегом реки, мимо мостов, пошел за ним. Справа от него, на юге, стоял над городом дым, слышалась ружейная стрельба, перемежаемая орудийными выстрелами.

– Как там дела?

Солдатик промолчал. Через полкилометра вниз по течению они оказались у здания железнодорожной таможни. Входили и выходили офицеры и посыльные: кто с приказами по бригаде, кто с донесениями из частей. В дверях и в коридорах толпилось множество вооруженных людей, гудели голоса, мелькали сомбреро, патронташи, револьверы, карабины. Звенели шпоры, стучали приклады о половицы, вразнобой гудели голоса. В коридоре Мартин наткнулся на неприветливого индейца, которого Вилья называл Сармьенто: сейчас тот стоял у стены и беседовал с Хеновево Гарсой, а на инженера взглянул весьма недружелюбно. Прокладывая себе путь в людской толчее, связной с уверенностью человека, выполняющего приказ высокого начальства, ввел Мартина в комнату, где плавали клубы сигарного дыма, а по стенам висели портреты падре Морелоса[11] и президента Диаса, которые никто не удосужился убрать. Вокруг стола, заваленного бумагами, стояли и разговаривали четверо.

– А-а, вот и наш испанец, – при виде Мартина сказал курчавый и кареглазый крепыш.

Это был тот самый полковник Вилья. Стоявший рядом высокий, сухопарый человек с неизбежными усами на сосредоточенном лице Мартину был незнаком, а двух других он узнал по фотографиям в иллюстрированных журналах. Один – в дорожной куртке, в гетрах для верховой езды – был вождь мексиканской революции дон Франсиско Мадеро. Другой – в железных очках, в полевой форме и с пистолетом у пояса – его брат Рауль.

– Подойдите-ка поближе, дружище, – приказал Вилья.

Мартин приблизился к столу, спрятав правую руку в карман, чтобы не дрожала. Он едва скрывал волнение. Все смотрели на него: кто с любопытством, кто недоверчиво. А сам Франсиско Мадеро – вполне благодушно. Он был тонок в кости, почти хрупок и ростом ниже брата. Разглядев его вблизи, инженер заметил, что борода у него выхолена, а волосы зачесаны на очень низкий пробор, чтобы скрыть начинающуюся лысину. Несмотря на запыленную одежду и потертый воротник сорочки, он выглядел очень опрятно и даже щеголевато. И, как ни странно, от него даже пахло одеколоном.

– Эти сеньоры сказали мне, что вы оказали важные услуги нашей революции.

Мартин смотрел на него, не зная, что ответить. Его важные услуги начались всего восемь часов назад и заключались в том, что он ограбил банк и уничтожил опорный пункт федералов.

– Это честь для меня, – сказал он, только чтобы сказать что-нибудь.

– Как вас зовут?

– Мартин Гаррет.

– Это вроде не испанское имя.

– Полное имя – Мартин Гаррет Ортис.

– А-а. Вы, кажется, разбираетесь во взрывном деле.

– Я горный инженер. И… ну да, имею некоторое представление…

– Судя по тому, что мы знаем о вас, вы скромничаете, – вмешался Рауль Мадеро. – Таких людей, как вы, наперечет.

Его скошенный подбородок был гладко выбрит, а глаза глядели решительно и твердо. Улыбка располагала к себе.

– Полковник просто превозносит вас, – добавил его брат с любезным полупоклоном в сторону Вильи. – И я благодарю вас за сочувствие к борьбе, которую ведет мексиканский народ.

Вот бы узнать, что он им наплел, подумал Мартин, покосившись на Вилью. Тут Франсиско Мадеро учтиво протянул ему руку, и Мартин поспешно вытащил из кармана свою. Пожатие оказалось на удивление слабым: вождь революции, кажется, был не склонен к энергичным телодвижениям. И его пресловутое упорство было, вероятно, свойства скорее интеллектуального, нежели физического.

– Генерал Ороско, полковник Вилья и мой брат Рауль хотят обратиться к вам с просьбой… Они сами вам расскажут.

Высокий человек с запавшими щеками оказался не кем иным, как Паскуалем Ороско, еще одним предводителем инсургентов. Под взглядом его неподвижных угрюмых глаз у Мартина закружилась голова. Утром он проснулся в своем номере от далекой стрельбы, теперь стоит перед вождями Мексиканской революции. А они, судя по всему, благодарны ему за оказанные услуги и собираются попросить о новых.

Чушь какая-то, едва ли не с испугом подумал он. Сейчас я проснусь, и все войдет в свое русло. Ничего подобного больше не будет.

– Взгляните на карту, – сказал Ороско. – Видите эти мосты?

Они склонились над столом. Там был разложен начерченный тушью подробный план города, окруженного холмами: железнодорожная ветка, арена для корриды, проспекты, площади и прочее. Позиции правительственных войск были обозначены квадратиками, инсургентов – треугольниками, а прямоугольниками – мосты, которые на севере, над изгибом реки Браво соединяли мексиканский берег с территорией Соединенных Штатов.

– Гринго, обуянные своей всегдашней спесью, – продолжал генерал, – пригрозили, что вторгнутся в Мексику, если ситуация в Сьюдад-Хуаресе вызовет у них беспокойство. Нам известно, что вокруг Эль-Пасо сосредотачиваются войска и даже броневики. Если они исполнят свою угрозу, то реку перейдут здесь. Нельзя исключить и железную дорогу, по которой смогут перебросить живую силу и артиллерию к центру города… Понимаете ситуацию?

11

Хосе Мария Текло Морелос-и-Павон (1765–1815) – национальный герой Мексики, католический священник, возглавивший борьбу мексиканцев за независимость.