Скаут

— Я Конев! — обиженно буркнул штурман. — Конев Игорь Александрович. Говорил же!

— Уж извини, Александрович, — Тим улыбнулся, а потом жестко скомандовал. — Пошел на пост, штурман Конев. Пусть другие отдохнут. Степаныч, дай ему «папашу»…

Техник подмигнул штурману и протянул Коневу пистолет-пулемет.

Конев неловко подхватил ППШ и уныло побрел с ним к краю гряды.

— Вы очень хорошо говорите по-русски Тимофей Тимофеевич, — с легкой озадаченностью заметил Русанов. — Причем так, словно постоянно вращаетесь в своей языковой среде. Это в Родезии? И все эти сленговые названия? ППШ папашей называют только фронтовики. У нас его давно не используют в армии. Вам-то откуда это знать?

Тим ругнул себя за лишнюю болтливость и спокойно ответил.

— У меня прадед и дед воевали с нацистами и встречались с русскими солдатами. К тому же ППШ — «папаша», разве не очевидно? Считайте что я сам придумал такое название. А что до языковой среды? Действительно, русских в Родезии немного, но они держатся всегда рядом, Дмитрий Олегович…

Краем глаза Тим заметил мертвую Олесю. Бортпроводница так и лежала на том же месте. Большие зеленые мухи уже грудились на теле и луже запекшейся крови под ней.

Тиму неожиданно стало очень жалко эту красивую и веселую, хотя и незнакомую ему девушку, он немного помедлил, встал и протянул руку к послу:

— Одолжите ваш пиджак…

Дождался, пока тот снимет его, а потом подошел к телу и аккуратно укрыл мертвую бортпроводницу.

— Хорошая баба была… — Степаныч зло шмыгнул носом. — Это она попыталась Колю спасти, он совсем рядом с гранатой лежал… — он посмотрел на тело мертвого летчика у скалы. — Любила она его, очень любила. А он ее нет. Сраные чернозадые обезьяны…

— Отставить, Дашук! — негромко прикрикнул Русанов. — Вы позволяете себе слишком много.

Борттехник недобро покосился на второго секретаря, но замолчал. Повисла тишина, разбавляемая только жужжанием мух над трупами.

Тим заметил рядом с мертвым летчиком гитару с малиновым бантом на грифе и спросил, обращаясь к технику.

— Чья гитара, Степаныч?

— Леськина, — охотно подсказал Дашук. — Жить без нее не могла, вот первым делом и потащила из самолета. Баба, что с нее возьмешь. Тут все горит, а она за инструмент свой хватается…

Тимофей улыбнулся и сходил за гитарой. Присел поудобней, взял пару произвольных аккордов, а потом заиграл мелодию из фильма «Щит и Меч» и негромко запел.

— С чего начинается Родина?

С картинки в твоем букваре,

С хороших и верных товарищей,

Живущих в соседнем дворе

А может, она начинается

С той песни, что пела нам мать,

С того, что в любых испытаниях

У нас никому не отнять…

Тимофей никогда не отличался особым умением играть на гитаре, а Тим Бергер своим голосом, но сейчас получилось неожиданно хорошо: проникновенно и с чувством. Возможно потому, что еще не ушла радость от победы и скорбь по убитым товарищам. Абсолютно незнакомым людям, но говорившим на одном языке с Тимом.

Поднятого шума Тим не боялся, родезийские пилоты очень качественно извели все живое в диаметре пары километров вокруг.

Все изумленно уставились на Тимофея, а через куплет даже начали подпевать.

— С чего начинается Родина?

С заветной скамьи у ворот

С той самой березки что во поле

Под ветром склоняясь растёт…

Закончив петь, Тим про себя улыбнулся, очень довольный произведенным эффектом, потом выудил из своего ранца флягу с самогоном, болтнул ее возле уха и протянул Степанычу.

— Помянем павших боевых товарищей и подруг…

Степаныч глотнул, передал флягу Сличенко и от избытка чувств даже прослезился.

— Ну свой парень в доску, свой же, мать иху так! Насквозь, свой! Давай с нами, Тимоха! А? Чего тебе здесь делать? Дома березки, бабы свои, родные, опять же…

Русанов снова на него недовольно зыркнул, но смолчал.

Тим не ответил, дождался пока все выпьют, убрал флягу и тихо попросил техника.

— Степаныч, дай поговорить.

Тот понимающе кивнул и ушел. Тим перевел взгляд на Русанова и Сличенко.

— Сергей Александрович, Игорь Олегович, ваша задача сделать все, чтобы визит родезийской делегации в Советский Союз состоялся. В том числе, ради этого, я рисковал своей шкурой. Я понимаю, что после случившегося — это будет сделать очень трудно, но постарайтесь.

— Зачем вам этот визит? — с недоверием поинтересовался Русанов. — Что вы сами получите?

— Удовлетворение от хорошо проделанной работы, — улыбнулся Тимофей. — Но бог со мной, СССР тоже приобретет от этого очень многое. А в качестве стимула, если визит состоится, я сдам вам американского крота в вашей разведке. Очень жирного и высокопоставленного крота. Он уже успел знатно нагадить вам, а со временем нагадит еще больше.

— В нашей разведке? — тщательно маскируя свой интерес, спросил секретарь. — В какой разведке? Какая служба? Насколько высокую должность он занимает? Вы же понимаете, это может быть банальной дезинформацией. Уточните пожалуйста, Тимофей Тимофеевич. Нам нужно больше информации, чтобы понять, стоит ли игра свеч…

— В вашей разведке, — отрезал Тим. — На этом все, Игорь Олегович. Все — это все. Оставьте свои штучки про запас. Хотя нет, не все… — Тимофей уголком губ зловеще усмехнулся. — Если вдруг, вам в голову придет попробовать забрать меня с собой насильно…

— Нет, конечно, нет! Не переживайте! — вскинулся Русанов. — Зачем нам это?

Тим понял по поспешной реакции секретаря, что такие мысли у него были и жестко закончил фразу:

— В таком случае, я умру, но заберу с собой очень много людей. Хочу, чтобы вы это твердо уяснили.

Русанов хотел еще что-то сказать, но его неожиданно резко оборвал Сличенко.

— Даю вам свое слово, Тимофей Тимофеевич, — сухо и властно отчеканил посол. — Вас никто не будет задерживать. Что до визита, я сделаю все, что могу… — и поправился через мгновение. — Мы сделаем все, что сможем.

Секретарь, едва скрывая свое недовольство, кивнул.

Тим в ответ молча склонил голову и больше не разговаривал с посольскими.

Потом сразу быстро собрался, отошел подальше в сторону и принялся наблюдать за лесом.

Прибывшую помощь он заметил первым. Среди деревьев скользнули фигурки в камуфляже, точно таком же, как носили все скауты Селуса.

Тим поначалу даже подумал, что это родезийцы, потому что поисковая партия была не только одета и экипирована, как скауты, но и вооружена западным оружием: бельгийскими и немецкими штурмовыми винтовками. Мало того, некоторые из них были загримированы под негров.

Но потом, все-таки понял, что ошибся.

Дело в том, что скауты Селуса были своими в буше и джунглях, для них окружающий мир Африки был родной, они здесь жили и умирали, а эти… эти люди были здесь чужими. Да, умелые, быстрые и ловкие, настоящие профессионалы, но другие манеры и повадки были очень хорошо заметны привычному взгляду. А еще, русские почему-то все были выбриты и стрижены, в отличие от всегда патлатых и бородатых скаутов.

— Ну что же, с приехалом… — едва слышно прошептал Тимофей, подхватил винтовку и беззвучно скользнул в противоположную сторону от прибывшей поисковой партии.

Рисковать он не собирался, потому что оставался очень большой шанс на то, что русские попробуют его забрать с собой.

Отошел на пару километров и проверил свой боезапас и провиант. Мин уже не осталось, зато пара гранат и почти полный комплект патронов присутствовали. Провизии и воды тоже хватало с лихвой. Тем более, что скауты привыкли выживать в природе на подножном корму.

Тимофей немного поразмыслил, а потом передал по рации условный сигнал: группа задание выполнила и уходит на уловленную точку эвакуации.

А через несколько минут, послал второй сигнал, уже на другой частоте, предназначенный лично для командира команды скаутов майора Рональда Ред-Дейли.