Страница 10 из 22
Что-то изменилось в игровых полотнах. Изменилась и природа игроков, но этого Максим ещё не понимал и не ощущал. Он терял чувствительность тела, но предполагал, что во всём виновата связь данного события с изменяющимися телами х-игроков, к коим он причислял и себя. Но Землю медленно и неотвратимо поглощала пелена второй Сферы Игры. Она подминала собой первую Сферу, разъедала её, проникая событийными рядами повсюду, во все полотна, преображая природу всех людей, кем бы они ни являлись.
Она снова разучилась спать. Её посещали кошмары. Море крови, что она пролила, убивая угзи и войори, будучи под влиянием Лони ки Паша; море крови от убийств игроков в телах савантов, когда она ослепла от жажды мести. Жаль, что люди не выживали после её меча. Ещё страшнее, что саванты и инвалиды осознавали, что и кто управляет их больными, но отчаянно гениальными телами и умами. А ещё её постоянно преследовал голос ребёнка, обитающего в Сердце Войора. В такие моменты девушка отчаянно зажимала уши. Как справиться с этой проблемой, она не представляла себе. Этот голос сводил её с ума! Связь с Вардаром не восстановилась и не укреплялась. Что-то мешало. Будто все душевные порывы Огли слепо бьются о глухую стену.
Это как у землян: невзирая на невероятные способности к обучению и принятию огромного количества информации, наступает момент возникновения психологического барьера, препятствующего дальнейшему развитию. А при эмоциональных перегрузках возникает выгорание, и человек больше не влавствует над любыми чувствами, гаснет. Этот момент у х-игроков называется энергетическим опустошением, когда нечем любить, нечем ненавидеть, нечем мыслить и творить.
Она выгорела? Опустошена? Ведь даже ненависть больше не толкает её на поиски игроков. Она не хочет убивать. И нет сил любить мужа. Ничего почти не осталось кроме боли в груди.
Возможно, она сама тому причина. Она боялась открыть перед Вардаром ледяную черноту смерда, поселившегося в ней. Кровавые глаза часто появлялись в её видениях и требовали убивать снова и снова. Убивать кого угодно. Нужна кровь. Много крови. Много боли и страданий. Аим внутри неё питался её страхами и стыдом, усугубляя состояние до умопомрачения. Хотелось перерезать себе горло, чтобы покончить с этими кошмарами навсегда. Как королева, Огли старалась избегать общения и привязанностей к войори и котами, опасаясь им навредить. Ей хватило позорного происшествия в пещерах Аррама, когда Герр ки Хаш вызволял её из сети чёрной пыли Лони ки Паша. В те дни на её руках появилась кровь невинных угзи и войори, чего она никогда не простит себе! Смириться с этим преступлением невозможно, как и простить себе его!
Из её горла вырвался полный боли стон. Девушка с помутневшими глазами подошла к зеркалу. В отражении на неё смотрела чернота. Неизменно чернота, прячущаяся за красивой внешностью чужого Войору и Земле существа. Голубые глаза снова источали чёрную пыль, призывая к убийству или самоубийству в самой не приемлемой форме, на какую только было способно воображение психически больного смерда. За её спиной в зеркале злорадно усмехалось детское личико Сердца Войора.
– Сделай это, расплатись своей жизнью за мою жизнь, за мои страдания, за страдания тех, кого ты убила!
Она определённо сходит с ума. Сердце Войора не может требовать смерти своего дитя, дитя, которого оно приняло!
Огли медленно вынула меч-хамелеон и резким движением обмотала его вокруг запястья, чтобы включить. Сверкающее лезвие мучительно долго вытягивалось вперёд, приобретая форму обоюдоострого клинка с загнутым концом, напоминающим боевой метательный серп. Огли замахнулась, целя острием в своё горло. Но едва лезвие продавило кожу, а из достаточно глубокой раны выступила густая пунцово-синяя кровь, Огли выключила оружие, закрыла лицо руками и разрыдалась. Она не закончила своё дело: не освободила от игроков мир Войора.
– Ты понимаешь. Ты понимаешь, – шёпот Сердца Войора тонкими нотками внезапно пробился сквозь её рыдания. Он нежным сквозняком проносился по её сознанию, очищая от чувства безысходности и безнадёжности. – Ты понимаешь. Это иллюзия. Смотри мне в глаза, Огли. Смотри себе в глаза!!! Думай!
Огли испуганно опустила руки, выключая оружие, и подняла глаза на своё отражение, всхлипывая и осознавая, что взяло сейчас верх над её волей. Это всё её контракт с демоном и общение с больным х-игроком. А ведь Герр ки Хаш предупреждал её, что общение с х-игроками не доведёт до добра. Но и он до конца не понимал, что контакт с психически нездоровыми созидателями реальности влияет и на душевное здоровье. Смерды заразны! Об этом надо помнить в первую очередь. Помнить нужно каждую секунду своей жизни о заразе, потому что х-игроки вездесущи. Они повсюду и всегда. Они нечто, что заставляет миры двигаться! И они транслируют себя полностью без остатка, свои мысли как вид энергии, чтобы быть хаосом, в котором случайным способом сплетаются частицы, и из этих частиц впоследствии рождаются новые миры. Они не есть тело. Они не есть личности. Это единый “кисель” мыслительной силы, протоплазма, замаскированная под простые объекты, под простые числа опасного населения одной маленькой и уязвимой планеты. Игроки – это простые числа программы Игры их Вселенной. Простые числа программы Игры всего Мироздания. Простые числа… Один и ноль… Мужчины – один. Женщины – ноль. И они программа Игры. Всё население Земли… Одним нулём или одной единицей полноценную программу не написать… Люди Земли – позиционная, двоичная система счисления для Игры… Мать Фердмах!
Огли посмотрела на своё отражение в зеркале и отпрянула, резко закрывая ладонями лицо: в отражении она увидела землянина с пронзительно чёрными глазами и узким, болезненным лицом. Он мягко, как-то ласково улыбнулся и произнёс глубоким, потрясающе красивым баритоном, скривив цинично крупный рот классической формы:
– Кто бы мог подумать, что ты обо всём догадаешься, амальгамант. Твоя миссия завершена. Скоро мой выход. Пора уступить дорогу богам Игры.
– Нет!!! – Огли в ярости ударила кулаком в зеркало, разбивая его. – Убирайся, тварь!!!
Отражение мужчины исчезло, сменившись сотнями отображений синей сердцевины Сердца Войора в каждом осколке зеркала. Голос Огли узнала – снова в её голову проник нежный сквозняк Сердца.
Королева согнулась, обхватывая себя за плечи и опускаясь на пол. Её сводили с ума эти голоса, эти навязчивые видения. С лица на пол падали с оглушительным грохотом капли пота и слёз. Огли крупно трясло ознобом, а боль в груди расползалась, завладевая каждой клеточкой тела. Она хрипела, крепко зажмурившись; с трудом проталкивала каждый вдох в непослушные лёгкие. Она не понимала, что это приступ удушья от саркомы.
– Огли! Ты знала, как её зовут? Как зовут душу, живущую в Сердце Войора? Что ты знаешь о Сердце? Ты видела эту душу, когда впервые коснулась мякоти Сердца? Ты видела эту душу, когда отдавала Войору кристалл Урхана-Бата? Этой души там не было! Или она ловко пряталась от тебя? Зачем ей прятаться от собственного дитя? А может, эта душа никакого отношения к Сердцу Войора вообще не имеет? Может, это паразит, сосущий соки нашей планеты? Для кого этот паразит крадёт силы планеты? Да, этот паразит однажды поделился своей силой с тобой. Но какую цель он преследовал? Втереться в доверие? Получить от тебя поддержку? Или вынудить тебя убивать? А теперь? Ты ещё веришь, что это душа Сердца говорит с тобой и требует твоей смерти?
Огли молчала, силясь вспомнить свои видения и отчаянно борясь с болью. Что вспоминать? Ведь она определённо заразилась безумием от того смерда, что лежал в психиатрической больнице. Его одержимая жажда крови и насилия давлела и не отпускала, периодически выплёскиваясь вот такими приступами.
– У души не было имени. Это был не ребёнок. Это х-игрок. Смотри мне в глаза. Не смей отворачиваться!!!
Огли рыдала и кусала губы до крови, разглядывая мокрые пятна на полу, которых становилось всё больше. Они теряли очертания от слёз, расплывались.
– Я есть истинный голос Войора. Ты посмела ослушаться меня. Ты пыталась убить себя, чтобы избавиться от иллюзий. Вспоминай, Огли. Вспоминай. Вспоминай пещеры Аррама… Я помогу тебе… Откройся мне… Я помогу…