Мастер лжи

— Слушай, а ты не знаешь, что было такое с Гао, когда он вбок сместился? Тоже какая-то особая легендарка?

Это оказалось нечто вроде пространственного прыжка. Крайне дорогая по зивертам штука. Насколько я вообще понял, некоторые семьи аристо практикуют добавление всем однотипных легендарных тату, как знак отличия от остальных.

На самом деле тут всё просто — обычно это объяснялось ареалом обитания определённых выродков. То есть вот эти тату на защиту говорили о том, что род чаще всего их добывает на своей территории. Там живут монстры, с которых чертёж и падает.

Надо ещё понимать, что тема с легендарками крайне разнообразная. То есть, одних и тех же в мире может и не попасться. За такими вот особенными эффектами аристо тоже гонялись.

Каждый член семьи обладал как общеизвестными тату, так и личной «фишкой». У Альбины это было, например, снижение веса оружия. Вот она и подстраивала под эту изюминку всё остальное.

Те же Гноевы специализировались на метаморфозах. Значит, у каждого есть общая черта — типа той тату на снижение болевого порога и свои личные приблуды, вроде подвижности в суставах как у Вальдемара. Ещё неизвестно, что там ещё он припрятал в рукаве. Хитрый чёрт не все карты раскрыл.

— Так, насчёт этого я понял, теперь про Сержа. Давай поподробней.

Как я и предполагал — Серж в их группе дальнобойный маг. На его чертежи зарабатывали все. У него было два атрибута: огонь и вода. И если первый он использовал как боевой, то второй больше как подстраховка от жажды. Он мог обволакивать ей меч и сливать воду в тару, но чертежи на ватерболы у него тоже были. Просто не нашёл им пока применения.

А дальше мне объяснили, как работают атрибуты.

— То есть ты говоришь, что наличие огненного атрибута обязательно для фаербола?

— Да, без этой легендарки у тебя не сработает заклинание. Ты лепишь из стихии его. Атрибут как ключик к магии дальнего боя и вообще любой, допустим, огненной или водной магии.

— И защита против аналогичного эффекта, — добавил я.

— Именно. Из всех стихий самый страшный и непоправимый урон наносит огонь, потому он так популярен у дворян. Никому неохота быть поджаренным.

— А для телекинеза нужен атрибут воздуха? — вспомнив кое-что, спросил я.

— Да, но воздух — самая дешёвая стихия. Потому её ставят многим полицейским или простенькой охране. Так, нам надо выбираться, — резко закончила она. — Высоты не боишься?

Я помотал головой.

— Ну и отлично. Полезли. Заберём с альфы трофеи и мой молот.

— Есть забрать трофеи и молот, — вытянулся я по струнке.

Альбина покачала головой.

— Тебе лишь бы подурачиться, Гордей.

А я что? А я полез вниз, активировав тату на силу — рассчитывать на мускулы Арвина такое себе. Нет, он, конечно, окреп, спору нет, но когда вставал шкурный вопрос, я предпочитал проверенную магию. Лазать по отвесным скалам это немного другое, нежели фехтование — тут одной техникой не отделаешься.

Через годика три-четыре этого паренька будет не узнать, уж я-то постараюсь. Пальцы крепко цеплялись за выступы, и я бодренько спускался параллельно Альбине. У меня осталось три баффа после боя с альфой. Значит, надо потратить семь минут на спуск и шевелится как можно быстрей.

Не факт ещё, что хватит на подъём, но там были свои соображения, всё по порядку. Очко, естественно, играло — высота где-то семьдесят метров. Внизу отчётливо виднелся труп Скалистого, но до него ещё надо было добраться.

Рука сорвалась, и я буквально скатился метра на три, царапая предплечья, но успел уцепиться за краешек камня.

— Ты в порядке? — раздалось сверху.

Я часто моргал, чтобы убрать попавшую в глаза крошку.

— Альбин, — позвал я её, глядя снизу вверх, та остановилась.

— Что?

— Классная жопа.

— Не смотри!

— А куда мне смотреть, вниз? Да там страху натерпишься, на скалу скучно, — я, наконец, расчистил глаза и опять спускался, крича ей наверх. — Уж лучше на женскую жопу.

Сверху ускорились.

— Погоди, найду камень побольше, — пробурчала Плесницкая.

А это уже заявочка. Кто кого убивать должен-то был? В общем, шутки шуточками, но глаза боятся, ручки делают. В бешеном темпе я старался успеть добраться до дна ущелья. Где можно, я просто спрыгивал с уступа на уступ и тем самым экономил время. Девушка пыхтела позади.

Бафф закончился, когда оставалось метров пять. Я сорвался — пальчики слишком нежные. Постарался смягчить падение. Упал на ноги и перекатился, чтобы погасить силу удара, но всё равно больно. Альбина обошлась без прыжков.

Молча прошла мимо меня и подбежала к Скалистому. Молот всё ещё торчал в башке. Девушка вцепилась в него обеими руками и так ворочала из стороны в сторону, что вся зверюга волоком моталась туда-сюда.

— Вылезай, скотина, — её лицо покраснело и, наконец, кости альфы не выдержали очередного рывка и проломились наружу, как от разрывной пули.

— Ну вот, заляпалась вся, — я залез на спину монстра и нашёл там свой меч и нож.

— Заткнись и слезай, — она быстро вытерла лицо и отрезала кусок уха. — Мора.

Я пытался было объяснить, что, может, возьмём части себе какие: рога там, пальчики, но Плесницкая отрицательно покачала головой, сказав, что всё это крайне дешево стоит и что нам ещё наверх тащиться — основную задачу мы выполнили. Теперь надо выжить.

Труп мог послужить приманкой для других Выродков, так что он быстро ушёл на корм богине. Оставив гнить альфу, мы бы вернулись на пустое место — его сородичам тоже кушать надо.

Я посмотрел вверх, и от одного вида сделалось больно. На дне было холодно, местами росли зелёные кусты. Их здесь на удивление больше, чем на поверхности. Сама земля и скалы красно-коричневого светлого оттенка.

— Ты понесёшь мой молот, — сказала Альбина и как будто так и надо, передала мне тяжёлую бандурину.

Которую я, конечно же, не взял.

— Ещё чего, — улыбнулся ей, — я тебе не носильщик. Твоё оружие ты и носи.

У меня всего два заклинания осталось, а нам ещё взбираться наверх. Не пошла бы она куда подальше со своими закидонами. Я отлично знал, что Альбина способна уменьшить его вес и спокойно карабкаться — заклинаний у воительницы в избытке, как и порошка.

— Гордей, — она поставила молот шляпкой вниз и скрестила сердито руки. — Так не пойдёт.

— Ага, — сказал я и кивком показал ей за спину.

Кажется, не успели. Сюда уже мчались пять козлоногих Выродков, чем-то напоминавших альфу, только размерами поменьше: от полутора метров до двух.

Плесницкая обернулась и тут же взяла молот в руку.

— Не мешайся, — высокомерно заявила она.

Я достал меч и понимал, что одно заклинание по-любому придётся использовать и выбрал гибкость. Увальни, что сейчас были против нас, не отличались быстротой, скорее тупой физической силой. Так что я могу положиться на родную скорость реакции. У Арвина с этим не всё безнадёжно.

Молот Альбины зажёгся, по всему телу активировались несколько тату, и она помчалась вперёд, как угорелая. М-да, что там про коней и горящие избы обычно говорят? Тут немножко другой уровень.

Девчонка была злая и потому не замечала, что одной лишь физической силой тут не отделаешься. Я еле успевал прикрывать её тупые ошибки. Слишком спешит, подставляется, вошла в азарт. Как только один из козлоногих подставился под удар и, шатаясь, отошёл назад, я прорвался к нему и срубил ногу, толкнул тщедушным плечом, и волосатая образина повалилась набок.

Я шустро добрался до головы и срубил её, пока Плесницкая держала на себе троих. Пахло от них мерзкой смесью мочи и прелых подмышек.

Девушка с лёгкостью махала молотом из стороны в сторону как палочками для еды. Поняв, что с неё ничего не поимеешь, оставшиеся трое переключились вдруг на меня.

— Эй, мы так не договаривались! — закричал я им и дал кругаля, чтобы оторваться от массивных зверюг.

Весили они килограмм по сто пятьдесят, глаза выпучены, бешено сверкают.

Да и хрен бы с ними, но у меня одна тату на гибкость! Тут не до геройства. Я специально сделал круг, чтобы привести козлоногих к Альбине, так эта дурочка не нашла ничего лучше, как бежать за последним! Мы так и гонялись хороводиком — в конце размахивая молотом орала Плесницкая.