Страница 10 из 18
Морриган зажгла свечу и поднесла к глазам полуночный осколок истины. В оставленных миром теней знаках она прочла слабый след полуночных чар. Фыркнула: присутствующие на заседании знали, что без них не обошлось. Но в насланных на Грэйнн и ее охрану чарах Морриган не видела отголоска самого мира мертвых. Выходит, тени за спинами охранников были самыми обычными? И ни о какой веретнической магии или магии хаоса, то есть о вызове демонов, речи не шло?
Значит, все-таки вуду?
Но там, в складках Вуали, было что-то еще… Морриган зачерпнула из внутреннего источника еще силы, заставляя огонек свечи разгореться ярче, разгоняя сумрак мира теней. Он являл ей странное… Не знаки – образы. Неясные, словно замыленные лица лежащих рядом людей. Морриган опалила зеркало огнем свечи, но успела лишь увидеть, как безвольно падает чья-то рука. Как кто-то… умирает.
Навеянное силой мира теней видение погасло. Морриган долго вглядывалась в Вуаль, но больше ничего не обнаружила. Нехотя потушила свечу. Самое время навестить главного специалиста Дома О'Флаэрти по вудуистским практикам.
Если бы Морриган получала фунт всякий раз, когда заставала Ганджу в подвале, она, может, и не обогатилась бы, но на новые шпильки точно бы заработала. Сегодня компанию бокору составила только Саманья. Смуглокожая красавица-мамбо стояла в центре комнаты, у митана[2], и, прикрыв глаза, монотонно говорила на незнакомом Морриган языке. Гаитянском креольском? Африкаанс? Ганджу меланхолично раскуривал трубку и изредка поправлял дочь, когда та сбивалась.
Услышав шаги, Саманья резко замолчала. Морриган не имела ничего против – в свои ритуалы посвящать посторонних и она не спешила.
О произошедшем на заседании Ганджу, разумеется, уже знал.
– То, что смерть Грэйнн – дело рук жреца вуду, надо еще доказать, – сказал он хриплым глубоким голосом. – Но выглядит очень похоже. Умелый бокор…
– Вроде вас.
– Вроде меня, – не стал скромничать он. – Способен наслать на жертву чары, которые убьют ее на расстоянии.
– Куколка вуду, – кивнула Морриган.
– Мы этого не практикуем, – меж черных вразлет бровей Саманьи появилась неодобрительная складка.
– Охотно верю. Тогда кто? Насколько я помню, в Пропасти, кроме вас, есть еще бокор Векеса…
– Векеса Анен, – подсказал Ганджу. – Адгерент Высокого Дома Маккормак. Не подумай, черноглазая, что я отчаянно пытаюсь обелить собственное имя, но этот напыщенный ублю…
– Я поняла. Вы не слишком-то его жалуете, – со смешком заметила Морриган.
Ганджу глубоко затянулся, выдохнул и лишь потом заговорил.
– В общем, если кто и способен на столь трусливый, нечестивый, грязный поступок, как убийство исподтишка, так это он.
Саманья с сомнением покачала головой.
– Не знаю, пап. Он, конечно, не образец идеала… то есть совершенства, но убийство? Не слишком ли? Он, может, и трус, но для того, чтобы переступить черту, нужна определенная храбрость.
– Деньги способны на многое, милая.
– Вы вообще о чем? – не выдержала Морриган. – Кто такой этот Векеса?
– Кукольник, – выдохнула Саманья. – Куколки вуду – его специализация.
– Как и шарлатанство, – процедил Ганджу.
Морриган вскинула руки.
– Во имя Дану, давайте по порядку.
– Векеса всегда был посредственным бокором в том, что касалось воскрешения. Добрая половина его ритуалов не срабатывала – души навеки застревали в мире теней. Даже я после неуклюжих манипуляций Векесы не мог вернуть их в мир живых. Тогда он решил реализовать себя в чем-то другом. Несколько лет он работал в связке с целителем, делил заработанное на двоих… пока его чудовищные действия не раскрыли.
– Чудовищные дей… Подождите.
Партнерство целителя и бокора, который специализировался на куклах вуду…
– Он мучил людей, так? С помощью куколок заставлял их думать, что они больны…
– Чтобы любое обращение к целителю ни к чему не приводило, – глухим голосом, в котором ощущалась тщательно сдерживаемая ярость, сказала Саманья. – Он выбирал в качестве жертв самые богатые семьи Ирландии, готовые на все, чтобы исцелить родных.
Ганджу сжал плечо дочери.
– Как вы выяснили это?
– Одна неглупая женщина, не слишком сильная, но ведьма, заподозрила неладное. Ее дочь заболела, но проклятия она не обнаружила, как и источника нескончаемых болей. Стоило только целителю поколдовать над ней, и боль исчезала… чтобы спустя несколько дней или даже часов вернуться снова. Я понял, что без колдуна вуду здесь не обошлось. И я бы не стал вмешиваться – что я мог сделать? Но Саманья… – Ганджу со слабой улыбкой покачал головой. – Она приняла все на свой счет.
– Потому что тот, кто творит такое, – грязное пятно на репутации нашего клана, нашей религии! – с жаром воскликнула Саманья.
– Дочка наняла устранителя проблем, чтобы он выследил кукольника. Тогда и состоялось наше первое знакомство с Дэмьеном.
– Но он не колдун, – нахмурилась Морриган. – То есть… не такого рода. Он же берсерк.
– Его задача – находить нужных людей, разве нет? Или пути разрешения проблемы, – заметил Ганджу, выпуская тонкую струйку дыма. – Что он и сделал. Нанял ведьм, знающих путеводные чары, они виновника и нашли. Я даже не удивился, услышав его имя. Та женщина заявила на него в Трибунал. Векесе ничего не оставалось делать, как сбежать в Пропасть. Тут-то мы пару лет спустя и встретились.
Морриган кинула взгляд на Саманью, невольно проникаясь к ней уважением. Выходит, тогда вершительница справедливости была совсем юной.
– Подождите. То есть вы жили…
– Не здесь, да, – торопливо сказала Саманья. – Наверху мы… не прижились.
– Послушайте, я понимаю, как все это выглядит. Понимаю, как вы относитесь к Векесе. Но не слишком ли все очевидно? Подумайте сами: раз вам известно прошлое Векесы, о нем мог прознать любой житель Пропасти. А тут, так удобно, убийство Грэйнн Овенга, виновником которого прямо-таки напрашивается бокор, до сих пор играющий в куклы.
– Не думаю, что такого, как он, остановит обвинение в убийстве. Здесь тебе, черноглазая, не Кенгьюбери. Чтобы правосудие свершилось…
– Вину надо доказать. Причем, самому. Да, я помню.
Морриган в задумчивости покусала губы.
– Я послежу за Домом Маккормак. Вдруг выпадет возможность убедиться, что убийца Грэйнн – именно он. Но есть еще кое-что. Точнее, кое-кто. Когда я искала жреца вуду для воскрешения Клио, Бадб упоминала еще одного бокора…
– Чушь.
Морриган отпрянула от неожиданности – так резко, словно удар хлыста, прозвучал ответ.
– Я никогда не жаловалась на память, – придя в себя, с холодком сказала она. – Бадб, кажется, не называла имени, но…
Ганджу сделал порывистый шаг к ней. Отчеканил, выпуская дым из ноздрей:
– В Пропасти, кроме нас с Векесой, бокоров нет.
– Ага. Так и запишем.
Хмыкнув, Морриган поднялась по лестнице. С облегчением вышла на свет из прокуренного, темного подвала. Подставляя лицо льющемуся из окна свету, прокручивала в голове слова, тон и поведение Ганджу. Ничуть, к слову, не подозрительное.
– Морриган? – раздалось негромкое за спиной. – Нам надо поговорить.
Пожав плечами, она вслед за Саманьей поднялась в библиотеку.
– Насчет третьего бокора, я полагаю?
Жрица вуду остановилась у окна, полубоком к Морриган.
– Что ты знаешь о нем?
– Немногое. Как я и говорила, Бадб не называла его по имени, зато рассказала кое-что занятное. Ходят слухи, что он искажает ритуал воскрешения. Намеренно. Подробностей я не знаю. Расскажешь сама или за информацией мне послать призрачных слухачей Аситу?
– Морфо, – улыбка тронула губы Саманьи. Она тряхнула головой, позволяя косичкам разлететься. – Бокор, да… Его зовут Кофи Бернар. Он был неплохим бокором – хуже папы, конечно, но куда одареннее, чем Векеса Анен. А потом его ритуалы стали проваливаться одним за другим.
Морриган машинально ее поправила, но, увлеченная, Саманья не услышала.
2
Митан – столб, символизирующий дорогу, по которой во время обрядов духи спускаются в мир людей.