Необычное и обыкновенное

Он обещал, что вернётся. И Алиша ждала. Каждый день вглядывалась в горизонт, убегая от привычных забот на смотровую башню.

Он сказал, что вернётся, когда деревья снова станут зелёными. Улыбался, обнимал Алишу на прощание, а она всё смотрела по сторонам и думала: “Листья только облетели. До новой зелени ещё столько ждать!” Но она знала, что папе нужно уехать.

С папой уезжали и все воины из Волчьей крепости. Шумели, бряцали оружием, скалили в хищном ожидании острые клыки. Алиша, хоть и совсем крошка, уже знала, что и она, и её родичи — волки. И что обычные люди не рады волкам.

Кажется, папа и его воины уезжали именно из-за людей. Она не очень понимала, что нужно людям от её родных, а её родным от людей. Но мама плакала после отъезда папы, а мама — волчица строгая. Её даже папины воины боятся. И если мама плачет, значит, всё плохо.

Опавшие листья медленно, но верно засыпало снегом. А от папы вестей не было. Сначала снежинок было совсем мало, но день за днём снега заметали Волчью крепость — и скоро совсем замели.

На рассвете самой тёмной ночи, когда все, кто остался в крепости, выли на луну и еле сдерживались, чтоб не начать грызню между собой, в крепость приехали чужие воины. Совсем немного: Алиша разглядела троих. У одного из всадников поперёк седла был перекинут кто-то четвёртый. Наверное, раненый.

К чужакам Алишу учили не соваться, но эти всадники были одеты почти как папины воины, и она решилась.

Пробралась к подножию смотровой башни, обернулась волчонком и юркнула в сарай. Затаилась, как папа учил. Замерла. И скоро различила чужие голоса, доносящиеся с другой стороны сарая, от главных ворот:

— …разбиты! Твой муж, Алия, выжил, но взят в плен. И лишь Луна знает, что хуже.

Алия, мать Алиши, зарычала почти неслышно, но так, что у её родного волчонка дыбом встал каждый волосок.

— Прости за дурные вести, почтенная Алия, — сказал другой голос, вкрадчивый, неприятный. — Но может, тебе станет чуть легче, когда ты узнаешь, что мы привезли. Или точнее кого.

Челядь вокруг мамы заволновалась. Алиша уловила шёпотки и шорохи.

— Кого? — прорычала Алия.

— Бросай сюда! — приказал кому-то тот же вкрадчивый голос. — Это сын царя человеков, Августа Пятого. Живой наследник людишек! Можешь спустить с него кожу. Или перегрызть ему горло, почтенная Алия! Вкус его крови чуть скрасит наши дурные вести.

— Его отец пленил моего мужа? — тяжело спросила мама.

Алиша живо представила, как мамины глаза наливаются желтизной, клыки удлиняются, а лицо становится мордой. Когти на руках чернеют и растут. Речь становится невнятной, а взгляд — страшным.

— Да, это Август Пятый чудом разгромил войска твоего Аддалиса. И…

— Ни слова больше! Ар-р-р!

Послышался звук удара. Слуги зашумели, а Алише почему-то стало страшно.

— Мы оставляем его тебе, почтенная Алия. Ты принимаешь эту кровь?

— Да!

— Позволь непрошенный совет, Алия? — совсем мягко произнёс незнакомец.

— Говор-р-ри!

— Пусть его мучения длятся дольше долгого! Дай ему познать всю силу кровавой мести вашего рода! Не медли!

— Такой совет мне не нужен, Инар-р!

— Прости, почтенная. Что ж, нам пора. Наш господин Аттиас ждёт нас.

Алиша слышала, как вскочили на коней чужаки, как им открыли ворота, и они умчались прочь.

Ох, если мама узнает, что Алиша была тут, а не сидела в комнате, как положено, когда в крепость приезжают чужие волки, ей достанется ого-го как!

Алиша выскользнула из сарая и стрелой полетела к башне. Уф, кажется, никто не заметил!

Она превратилась в человека и быстро побежала по ступенькам. Интересно, а этот сын Августа Пятого, он какой? Алиша знала, что люди выглядят, как она сама и её родичи, но не умеют принимать облик волка. Как это? Ну не может быть такого, чтобы людь выглядел совсем как она сама! Может, у него есть рога? Или хвост, как у коровы? Или чешуя?

Алиша остановилась у окна на втором этаже башни. Надо посмотреть на людя одним глазком.

Она высунулась из окна, надеясь, что никто из слуг не заметит. Где же людь? Где сын человеческого царя?

Во дворе сновали слуги, устанавливая жуткие, пахнущие железом штуки и готовя зачем-то большой костёр прямо на каменных плитах у ворот.

Посреди двора стояла мама. Полуволк, получеловек. Алиша так пока не умеет: она или вся волчонок, или вся девочка.

А у ног мамы обнаружился окровавленный щенок. То есть ребёнок. Это и есть сын ужасного человеческого царя? У них тоже есть ребёнки?

Мальчик был чуть старше самой Алиши. Грязный, неподвижный. На лице — кровоточащие царапины. Это мама его ударила. Но разве можно бить щенка? На Алишу мама никогда не поднимала ни руку, ни лапу.

На мальчишке — даже через грязь видно — дорогая одежда, шитая золотом. Хорошие сапожки на меху. Порванный плащ, тоже подбитый мехом.

Мама глухо зарычала и пнула людёнка. Он слабо застонал и попытался отползти. Мама схватила его за шиворот, подняла над камнями двора и уставилась ему в лицо жёлтыми волчьими глазами на полуизменённом лице.

— Жить тебе до ночи, падаль! Сожру тебя живьём!

Она вскинула морду и завыла.

Алише стало совсем страшно, и она юркнула обратно в башню. Взлетела по ступенькам в свою комнату, прыгнула под одеяло и замерла.

Вот бы скорее листья стали зелёными, и приехал папа! Он всегда знает, как сделать, чтобы мама не злилась. И чтобы всё-всё было хорошо.

…Но до зелёных листьев ещё далеко-далеко…

Неужели мама хочет съесть людёнка? Он же маленький! И что значит, что его отец взял папу Алиши в плен? Она видела, как папа с воинами играет в сложную взрослую игру с фигурками. Там пленные фигуры просто ставят на стол. Но если мама в ярости, значит, в жизни всё не так.

Ближе к полудню зашла кухарка, принесла еды и наказ сидеть в комнате. Мол, госпожа Алия очень занята.

Алиша кивнула, взяла мясо и спросила:

— Юма, а что такое плен?

— Ой, зачем вам, маленькая госпожа?

— Ну скажи! А то у мамы спрошу!

— Ой, ну это когда посадят враги куда-нибудь и не пускают.

— А потом?

— А потом казнят!

— Прямо насмерть? Совсем-совсем?

— Да, прям совсем-совсем! Но это взрослые дела, Алиша! Вам ни к чему. Забудьте!

Кухарка ушла, а Алиша совсем загрустила. Получается, папу чужой царь посадил куда-то, а потом казнит? А мама съест людёнка? Насмерть, совсем-совсем. Он тоже, получается, в плен попал?

Нет, так Алише не нравится!

А если… а если его выпустить? Тогда он скажет своему папе, чтобы он отпустил Алишиного папу! Вот как всё просто! И не надо никого есть!

Алиша обрадовалась, выбралась из одеяла и немного покружилась по комнате. Всего-то и надо, что спасти людёнка.

Она выскочила за дверь, осмотрелась и осторожно спустилась к окну во двор. Ни мамы, ни слуг, ни человечка там не было. Видимо, волки отдыхают то ли после полной луны, то ли перед съедением людёнка. А его самого, наверное, спрятали до вечера, чтоб не убежал.

Алиша прокралась во двор. Принюхалась. Ага, вот он, незнакомый запах с кровью. Сюда. Теперь вот сюда. Вокруг этой штуки. Теперь направо. Ой…

Чудом разминулась с конюхом. Ух, вроде не заметил.

Вот туда. Ага! Людёнок обнаружился в погребе под старым оружейным складом. Склад уже давно опустел, но запоры там стояли крепкие.

Ладно, вот этот она откроет, а вот дверь в погреб заперта на замок. Ключ есть у мамы и у старого Даниуса. Что же делать? К маме сейчас лезть нельзя. А вот старый Даниус без ума от Алиши. И если маленькая госпожа захочет, чтобы он принёс ей вкусненького, оставив наедине с ключами, он, конечно, послушается. Но стоит ли обманывать доброго старика из-за непонятного человечка?

Алиша чуть не заплакала от досады. И старого Даниуса обманывать не хочется, и оставлять людёнка на съедение маме нельзя…

Алиша стукнула по стене, ушибла руку, решила, что поделом ей, злодейке, и пошла к Даниусу.

Вскоре с ключами, тефтельками и горящими от стыда щеками она вернулась к складу. Еле-еле отперла засов и шмыгнула внутрь.