Необычное и обыкновенное

Да и бабулину квартиру пора обновить, пока действительно не стал замшелым стариканом к тридцати.

— Марго! А пойдем-ка в отдел бытовой техники!

Чужие дела (реализм, детектив)

Моя тётушка всегда говорила: “Не суй нос в чужие дела”. Сама она так и поступала. Когда тётушка умерла, соседи и родственники послушно не совали нос в её дела: так она и пролежала в своём домике почти две недели.

К счастью, её тела я не видел, но слышал, как об этом говорили родители. Меня тогда потрясло то, каким одиноким может быть человек, когда никто не суёт нос в его дела.

…в кафе “У Фло” привычно пахло кофе и свежей выпечкой. Если бы не бубнящий телевизор в углу, то мне было бы по-настоящему уютно. Я невольно прислушался:

— …убийство молодой девушки… утопил в её собственной уборной…

Вот поэтому я не люблю ТВ: сплошь насилие, мрак и жестокость. Кто-то скажет: мир такой, но сколько окружающего мира пускать в свой внутренний, каждый решает сам.

— Вам как обычно, мистер Морган?

— Да, спасибо.

Хозяйка заведения, пожилая полная миссис Фло, улыбнулась в ответ, и вскоре передо мной появилась тарелка с аппетитными сандвичами с индейкой и чашка чёрного кофе.

— Фло, сегодня ведь понедельник? Разве Салли ещё в отпуске?

Я рад видеть Фло, но во всём важен порядок, а по понедельникам в кафе всегда Салли, темноволосая молодая женщина с грустными глазами. Она каждый год уходит в отпуск в одно и то же время и всегда возвращается пятого-шестого июля, а сегодня уже седьмое.

— Знаете, мистер Морган, Салли не вышла на работу. Второй день до неё дозвониться не могу. Надеюсь, у неё всё в порядке…

Фло покачала головой, обрамлённой седеющими кудрями, и вздохнула.

Уже шесть лет я завтракаю здесь каждый день, и Салли не пропустила ни одного рабочего дня. Её смена — понедельник, среда, суббота и воскресенье. Минус две отпускные недели.

— Я тоже на это надеюсь.

Телевизор продемонстрировал нам автоаварию, а потом начался прогноз погоды, так что я завершил завтрак в спокойной обстановке.

После завтрака прогулка по Лонг-авеню до сквера, затем возвращение домой другой дорогой. До обеда читать, после обеда работать над диссертацией: так проходит июль и половина августа, а потом начинается учебный год с его заботами.

По дороге к скверу я всё никак не мог отделаться от навязчивого голоса тётушки, повторявшего: “Не суй нос в чужие дела!” Мало ли по какой причине могла не выйти на работу взрослая женщина? Приболела, влюбилась, решила уехать и начать новую жизнь — всякое бывает.

Но за эти годы я неплохо узнал Салли: заболев, она обязательно предупредила бы Фло; влюбиться и потерять голову совершенно не в её характере. А что до отъезда… Как-то она сказала мне, что это не помогает. Куда бы ты ни уехал, от себя не убежишь.

Вернувшись домой, я позвонил бывшему однокласснику. Работал он в отделе убийств, а не в отделе пропавших без вести, но должны же у него быть какие-то связи?

Вечером Джо приехал со стейками и пивом. Жаловался на работу: кто-то убил няньку сынишки шефа полиции и весь отдел стоял на ушах. Выслушав меня, Джо пообещал пообщаться с коллегами, но по его глазам я видел: он не считает исчезновение официантки важным. Сама найдётся. А если и нет, то кому какое дело?

Ночью я лежал в слишком большой для меня одного кровати и думал.

После смерти жены я не мог спать, и после бесконечных выматывающих душу ночей шёл в кафе через дорогу, чтобы выпить кофе. Салли и Фло говорили со мной, потерянным, небритым незнакомцем с пустыми глазами. Фло о маленьких радостях, а Салли о большом горе. Если бы они тогда промолчали, не стали бы совать нос в мои дела, сумел бы я справиться? Или нет?

Странно, как много могут значить разговоры с почти незнакомым человеком, когда не помогают ни работа, ни друзья, ни психолог. В глазах знакомых я видел только жалость, а в глазах незнакомой официантки нашёл понимание. Позже я узнал, что она тоже потеряла дорогого человека.

Утром после завтрака я не пошёл в сквер. Вывел из гаража “форд” и поехал к дому Салли. Адрес мне дала Фло: в полиции ей сказали, что надо подождать, и она искренне обрадовалась моему желанию проведать Салли. Ехать сама она не решалась.

Салли жила на втором этаже старого доходного дома. Красные кирпичные стены, узкие окна, лестница с крутыми ступеньками.

Владелица дома, статная дама с подозрительно прищуренными глазами, пускать меня не хотела.

— Нет-нет, так нельзя! Вот вернётся мисс Уиллис, тогда и зайдёте. Если она пригласит.

— Поймите, я беспокоюсь за Салли. А вдруг она там, внутри? Вдруг стало плохо с сердцем? Давайте зайдём вместе: я ничего не буду трогать, просто посмотрю.

Дама всё ещё хмурилась, но, кажется, моя тревога передалась и ей.

Я добавил:

— Меня прислала миссис Фло: Салли у неё работает.

Дама кивнула и сказала:

— Я знаю Фло. Хорошо, зайду с вами. Но если вы хоть что-то возьмёте…

— Я не преступник: если бы я хотел обокрасть квартиру, не стал бы вам показываться. Вот, моя визитка, — я вытащил бумажник, достал визитку и протянул женщине. — Тут мой номер, имя, место работы. Я ничего не скрываю.

Домовладелица спрятала визитку в карман, и мы пошли на второй этаж.

Первое, что бросалось в глаза, — разбитый ноутбук на полу и раскиданные по полу мелочи: карандаши, монетки, блокнот. Сердце сжалось в недобром предчувствии.

— Ужас какой! — всплеснула руками женщина.

Я прошёлся по квартире. На кухне полный порядок — никаких следов борьбы. Заглянул в спальню: постель аккуратно застелена, но дверцы шкафов открыты, а верхний ящик комода не задвинут.

На полу — шеренга средств для уборки. Кто-то убил Салли и пытался скрыть следы? Нет, зачем тогда открывать шкафы? Не похоже, что злоумышленник что-то искал: в шкафу пустовали лишь две вешалки, а в комоде не хватало одной стопки белья. Будто Салли сама собиралась второпях.

Но мне не кажется, что она просто решила продлить отпуск. Что-то тут не так.

Я заглянул в ванную: нет ни зубной щетки, ни расчески. Уже оттуда крикнул:

— Ничего не трогайте, мэм. Я сейчас позвоню в полицию.

— Но мы не должны быть здесь… — встревожилась женщина.

— Я свяжусь со знакомым полицейским, — успокоил я её.

Набирая номер Джо, толкнул дверь последней комнаты. На окнах плотные шторы, так что после светлой гостиной тут оказалось темно. Нащупал на стене выключатель и включил свет. С диванчика напротив двери на меня уставились с десяток кукол. Большие, нарядные и жуткие.

— Да, — раздалось в трубке. — Давай живо, Дуэйн. У нас тут ад!

Я быстро описал ситуацию, стараясь, чтобы в голосе не проскальзывали нотки страха: не люблю кукол. Те молча таращились на меня: большие глазища, фарфоровые лица, роскошные платья и изящные шляпки, сумочки, маленькие брошки. Наверняка дорогие.

Пересчитал: кукол восемь. На каждый не случившийся день рождения дочери Салли.

Страх сменился горечью.

Я вышел и торопливо прикрыл дверь, чтобы квартирная хозяйка не увидела фарфоровые памятники чужому горю. Конечно, скоро их увидит полиция, но для них это работа, а для этой женщины всего лишь странность квартирантки.

— Выходите из квартиры, дверь оставьте открытой. Потом вызывай патруль: ты пришёл её навестить, а тут дверь не заперта. Ничего не трогали? Трогали? Тогда скажи, что увидел открытую дверь, вошёл, а там вот это всё.

Копы прибыли довольно скоро, допросили нас и отпустили с миром.

…дома мне спокойнее не стало. Куда девалась Салли? Кто-то преследовал её? Она с кем-то дралась, а потом сбежала из дома? Тогда куда пропал её преследователь?

Где же ты, Салли?

Я включил ноутбук. Найти сайт местного отделения “Эмбер Алерт” оказалось проще простого. На мой запрос тут же ответил некто Джордж.