Человек с того света

Накануне он получил письмо, проливающее свет на кое-какие обстоятельства.

Уважаемый Исаак Наумович!

Библиотечный фонд Академии наук СССР располагает копиями работ доктора философских наук Артамонцева Мефодия Георгиевича. Ознакомиться с ними можно с согласия Международного агентства глобальных проблем человечества (МАГ)…

…В дверь робко постучали. Гершфельд поморщился. По идее, никто не мог знать, что он у себя в кабинете Единственный человек, кто видел его входящим в диспансер с черного хода, была медсестра. Столкнувшись лицом к лицу в столь неурочный час с главврачом, она от неожиданности всплеснула руками и, забыв поздороваться, побежала к комнате дежурного врача.

— Не надо! — остановил ее Гершфельд. — Я пришел поработать над важным документом и хочу, чтобы мне не мешали… Понятно?! Никому о том, что я здесь, — ни слова! — бросил он и прошел в кабинет.

Стук в дверь повторился. Гершфельд кинул взгляд на часы. Было четверть девятого. Прошла уйма времени, а он ничего не успел сделать. «Не открою, — решил Гершфельд, — постучат и перестанут».

— Стучи сильнее, Сильва! — услышал он голос бегущего по коридору Гогоберидзе.

В дверь несколько раз ударили кулаком.

— Исаак, открой! Я знаю, ты у себя, — крикнул Шалва Зурабович.

— Что случилось? — не подходя к дверям, буднично спросил Гершфельд.

— У кавказца психический срыв. Орёт, что сходит с ума… Шпарит по-персидски… Несёт ахинею о какой-то своей связи с бесом… Просит сделать ему депрессант «зет».

Гершфельд распахнул двери.

— Не стыдно тебе? Ну что раскудахтался? — стоя на пороге, спросил он. — Неужели не ясно? У человека естественная реакция на тюремную камеру и бессонные ночи… Давно пора.

Гогоберидзе пожимает плечами.

— Я же должен доложить…

Профессор его уже не слушает. Он переводит взгляд на Хачатурян.

— Сильва Ашотовна, что вы предприняли?

— Ввела ему двойную дозу нашего обычного успокоительного.

— Разве «зет» отсутствовал?

— Был… Но мало ль чего он потребует.

— Ну, а что тогда вы прибежали ко мне?! Возвращайтесь к нему. И больше чтобы я вас не видел и не слышал!.. Всё!

Гершфельд с силой захлопнул дверь.

Глава четвертая

ЧЕЛОВЕК С ТОГО СВЕТА

Во времени живя,

Мы времени не знаем.

Тем самым мы себя

Самих не понимаем.

I

Очумело пробежав на четвереньках полкомнаты, Фолсджер застрял между ножками стула и замер.

— Ты убьешь его, папа! — взвизгнула дочь.

— Так не убивают! Как я убиваю, твой муж знает лучше всех, — цедит Марон, косолапо шествуя к окну.

Никому и в голову не могло прийти, что этот, на вид неподъемный, оплывший жиром шестидесятилетний развалина, в один миг может превратиться в стремительную, ловкую, с сокрушительной звериной силой пуму.

В молодости, когда он не был такой рыхлятиной, в Лос-Анджелесе и Сан-Диего, где Герман работал грузчиком, мало кто знал его настоящее имя и фамилию. Он был известен всем под кличкой «Рыжий Пума». И если сейчас у кого-нибудь из старых докеров на восточном побережье поинтересоваться, кто знавал Германа Марона — они искренне разведут руками. Дескать, таким здесь не пахло. Но стоит спросить о парне по прозвищу Рыжий Пума, как почти каждый из них, выпятив с уважением губы, протянет: «О-о-о! Этого конопатого бестию знали все!». И обязательно покажут на хромого Стива, у которого тот самый Рыжий кот отбил самую красивую во всем Лос-Анджелесе девушку, оттяпал доходный промысел и которого вдобавок покалечил…

А если хромого Стива накачать пинтой-другой виски, то он, как пить дать, обзовет того парня «кровожадным вожаком портовых койотов», но обязательно ввернет, что Рыжий Пума был великим потрошителем судов. Таких здесь ни до, ни после него не было. «Раздевал» их на рейдах. Потом, скопив деньжат, Рыжий Пума исчез навсегда. Никто о нём больше не слышал. Наверное, предположил Хромой Стив, нашёлся такой, кто свернул ему шею. «На каждого сильного бог рождает сильнейшего, а на хитрого — хитрейшего,» — философски заключит он. И ещё Хромой Стив, пьяно всхлипнув, непременно расскажет, как он ещё в те времена раз и навсегда завязал с гангстерами-потрошителями трюмов. И именно тогда, спасая от бывшей своей братии — портовых койотов — имущество какого-то судна, он повредил себе ногу и стал инвалидом. Груз был богатейший…

«А что мне от этого?! — справедливо возмутится Хромой Стив. — Я потерял прежнюю силу. Зарабатывать как прежде не мог. Лет пять нищенствовал… Но бог вразумил пароходную кампанию. Она мне назначила пожизненную пенсию — 12 тысяч долларов в год…»

Этой части его рассказа, как правило, никто не верил. Над ним насмехались. Нашлись такие, кто его называл Враль Стив. Чтобы положить конец издевательствам. Хромой Стив как-то, изрядно напившись, вынул из комода припрятанную им официальную бумагу, выбежал на улицу и, горячо размахивая ею, как вымпелом, орал:

— Смотрите, сукины дети! Читайте!.. Знайте, что Стив не врёт…

Действительно, на бланке одной из малоизвестных фирм, над подписями и печатями, говорилось примерно следующее: такому-то-такому, Совет такой-то пароходной кампании за оказанную ей услугу учреждает пожизненную пенсию… Если по правде и начистоту, Стив не знал, когда, какой кампании и какого рода услугу он оказал.

Это знал только Рыжий Пума — Герман Марон, который, уехав из Сан-Диего, вовсе не сгинул. Такие, если не гибнут, — не исчезают… Мёртвой хваткой зверя, природной сметкой и крепкими кулаками он сумел вырвать себе кусок под солнцем. Империя Марона кое-что значила в Америке. А теперь… Теперь Герман Марон чувствовал себя обложенным со всех сторон волком. Нет, его еще не ранили и лапы его не угодили в капкан, хотя они так и прут в него.

Парни Роберта Мерфи тянутся к горлу, а он ничего не может поделать. Им запросто по рукам не ударишь… Как выяснилось, они из нового Отдела спровоцированных стихийных явлений, учрежденного ООН, и находятся в двойном подчинении — комиссара. Интерпола и Генерального секретаря лиги наций. С одним он в давней вражде. К другому нашел, казалось бы, верный ход, а тот не далее как сегодня утром послал его эмиссара к самой что ни на есть чертовой матери. Сказал, это-де первое и его личное задание на новой службе и пока не закончится следствие, он ничего определенного решить не может. Вдобавок на прощанье, видимо, для передачи ему, Марону, сунул этот вонючий документ. Текст Конвенции. Марон снова, пожалуй, в десятый раз, уткнулся в него.

«…Службе ОССЯ поручается расследовать факты катаклизмов, возникших в любом регионе земного шара, с целью выявления их причин и установления следующего:

1. Факт является результатом естественных процессов природы.

2. Факт внеземного происхождения.

3. Факт — результат умышленной или неумышленной хозяйственной, военной, научной и другой деятельности страны (стран), ее (их) военно-промышленных концернов, химических предприятий, исследовательских и испытательных центров…

… ОССЯ ведет следствие самостоятельно, в полном объеме, привлекая по своему усмотрению любых специалистов любого из подписавшихся под Конвенцией государства, которые обязуются не вмешивать в ход следствия, оказывать всестороннее, в том числе и техническое содействие означенной службе Интерпола, обеспечивать свободу передвижения…

Категорически запрещается:

а) требовать отчетов у сотрудников ОССЯ в стадии следствия;

б) передавать следственные дела, осуществляемые ОССЯ, соответствующим органам какого-либо одного или группы государств, независимо от того, затрагивает оно их интересы или нет…

ОССЯ обязан:

а) после окончания следствия, в присутствии официальных представителей ООН, Международного Суда и Прокуратуры, отчитаться о проделанной работе перед высшими Инстанциями того государства, где проводилось следствие;

б) иметь три экземпляра законченного дела;

в) оригиналы материалов следствия и вышеуказанного Отчета в течение недели после завершения расследования представлять в Коллегию Международного суда;

г) в тот же срок копию дела передать в канцелярию Генерального секретаря ООН для рассмотрения Советом стран — участниц Конвенции…»