Хякки Яко

Факт своей смерти и повторного рождения я принял легко, как-никак, полгода осознавал себя и мир вокруг. А вот то, что я младенец, взрослым сознанием... хотя скорее его остатками, было воспринято в штыки. Чувство собственной беспомощности, слабость, отвратительное зрение и слух, всё это доставляло огромный дискомфорт, к счастью, мне было чем отвлечь себя.

То ощущение зуда, по всему телу, что так досаждало мне прежде, теперь приводило в восторг и трепет. Да и ощущалось, по-видимому благодаря более развитому уму, совершенно иначе. Вместо тысяч иголок, что вонзились в каждую клеточку моего тела, я чувствовал... потоки, что струились во мне. Словно вторая кровеносная система, они разносили энергию, что зарождалась и хранилась где-то в районе моего живота. И это ещё не конец! Подобную, хоть и во многом отличную от моей, энергию я ощущал и вокруг себя! Она была повсюду! Данное открытие повергло меня в просто детский восторг. Была ли это магия, или нечто другое, я не знал, но сам факт того, что мне стали доступны возможности, что и не снились ранее — опьянял. Однако, кое-как взяв себя в руки, я поумерил свой пыл. Вот так бросаться с места в карьер, не стоит. Я ведь едва осознал себя, и на фоне этого, проводить какие либо эксперименты с абсолютно неизвестной мне субстанцией, мягко говоря, не очень разумно. А потому, окончательно успокоившись, я принялся за детальный осмотр всех тех воспоминаний и граней моего прошлого, что остались со мной.

Не знаю точно сколько времени это заняло, но последствия моей инвентаризации оказались поистине ошеломляющими. Я так увлекся просмотром собственной памяти, что даже не заметил, как очутился... где-то.

Выглядело это место донельзя отталкивающе. В перекореженных конструкциях, словно бы слепленных рукой безумного скульптора-модерниста, я узнавал отдельные образы моей прошлой жизни: часть моего офиса, гостиная моего дома, мой компьютер и рабочий стол, всё это, утратив свои пропорции и внешний вид, в нелепом нагромождении окружало меня, однако настоящий шок я ощутил, когда увидел собственное отражение в искривленном зеркале. Я был... собой, таким как прежде. Одетый в деловой костюм, высокий мужчина, но... Всё это было так размыто. Я не мог разглядеть цвет своих глаз, не видел явных черт лица, я словно бы представлял из себя плохое и расплывчатое фото! И это пугало, до дрожи.

Резкая вспышка эмоций буквально выбила меня из этого странного места, и я вновь осознал себя завернутым в пеленки младенцем, а моё сознание, по видимому решившее что с него на сегодня хватит, начало уплывать в далёкие дали, и в этот раз я не стал ему препятствовать, слишком уж многое произошло сегодня, дабы я мог за один раз всё это осознать и переварить. Мне жизненно необходим был отдых и время, дабы во всем разобраться.

***

Старая Нэн с умилением и радостью, на испещренном морщинами лице, смотрела на маленького Тэкеши*. Лихорадка и боли, что так терзали его всю прошедшую весну, наконец отступили. И малыш, впервые за долгое время, заснул спокойным и крепким сном.

Потрепав чужого, но ставшего столь родным ребенка по головке, и вновь подивившись, прядкам пронзительно алых волос, что венчали её. Старуха начала готовить нехитрый ужин. Вечером ей надо будет сходить за молоком для дитя, хорошо хоть кормилиц сейчас много, а то пришлось бы малышу голодать. Да и поправился он, слава Ками, как раз ко дню отъезда, теперь у него есть шанс пережить переход.

— Уау-у.

— Тише, тише. — несмотря на почтенный возраст тут же прошептала Нэн, мигом оказавшись близ лежанки. — Тише маленький, спи, спи. Тебе нужно набираться сил, чтобы стать сильным воином. Спи, родной, и ничего не бойся.

***

Именно в этот день, истории одного человека, одного клана и целого мира изменились навсегда. В маленьком шалаше, под тихие звуки колыбельной, мирно спал тот, кого в будущем будут превозносить и ненавидеть, тот кто для одних станет Богом, а для других воплощением Дьявола. Впрочем, пока что там был лишь маленький ребëнок, которому предстояло пройти долгий путь перед тем, как он станет Эмма Дай-О*, предводителем и бессменным лидером Хякки Яко*.

По прошествии пары дней, в моей, и без того переполненной событиями жизни, стали происходить существенные изменения. Проявились же они, как ни странно, в моём развитии.

***

До этого я был и ощущал себя, как вполне обычный младенец, по крайней мере чисто физиологически, единственным аспектом выбивающимся из ряда вон, была та самая энергия, что я чувствовал как в себе, так и вокруг. Однако, по какой-то причине, она себя никак не проявляла, или же я так думал.

К своему стыду я пропустил момент… инициации? Трансформации? Не суть важно, главное, что её последствия не заметить я не мог никоим образом, ибо в один из будних дней, что я прозябал в пелёнках, я вдруг осознал, что могу двигаться, причём вполне нормально! Ну или хотя бы не как жертва шоковой терапии. Да, описание моих попыток привести это тельце в сидячее положение достойно книги, а то, что я испытал, выбираясь из этих проклятых пелёнок и вовсе — целой баллады. Правда, по итогу, у меня так ничего и не получилось, хотя и совсем безрезультатными мои ёрзания не остались, так как по их итогу я… свалился с лежанки на землю.

«Кровать» на которой спал я и моя, пусть будет — бабушка, ибо, хоть мои зрение и слух оставляют желать лучшего, но уж отличить покрытую морщинами и складками кожу пожилой женщины я вполне способен, представляла из себя кучу шкур и прочего тряпья, расстеленную на ворохе сухой травы, так что «летел» я недолго, однако за эти пару мгновений свободного падения я трижды успел похоронить как себя, так и мою неуёмную жажду деятельности.

Упал я наиболее отвратительным образом — головой об землю и, если честно, уже приготовился отправиться на следующее перерождение, но прошла секунда, за ней вторая, а я всё так же продолжил пялиться в потолок моего жилища, что благодаря моему отвратительному зрению представлял из себя сплошное размытое пятно. По прошествии ещё пары секунд я наконец осознал, что преждевременная кончина отменяется и… разрыдался. Не знаю что послужило тому виной — детское тело, мой собственный ужас от осознания возможной отправки в небытие или же всё сразу, но факт остаётся фактом.

На мои крики тут же прибежала мой опекун. Я понял, что это она, ещё до того, как полог шатра был стремительно отдёрнут в сторону. Всё же, как я и говорил ранее, эта энергия была везде — в почве, в воздухе, предметах быта и в людях. И у каждого она была своя, отличаясь по структуре и насыщенности. Во мне её было много, по крайней мере, в сравнении со всеми людьми, что я чувствовал, коих, правда, было прискорбно мало: моя бабушка, пара кормилиц, что приходили в наш шатёр и обеспечивали меня пропитанием, ну и, изредка, я мог «заметить» кого-то на улице, однако, радиус моей чувствительности составлял от силы метров пять, а место моего пребывания, по видимому, особым почётом не пользовалось, так что, за всё прошедшее время, я «выловил» лишь пару человек, что прошли достаточно близко, дабы я мог их ощутить. Впрочем, ничего нового они мне не принесли. Количество странной энергии в них было прискорбно мало, ведь у меня уже её было в тысячи раз больше. Есть чем гордиться! Наверное.

Как бы то ни было, энергию своей «бабушки» я прекрасно помнил, а потому, когда сухие морщинистые руки подхватили меня, я не выказывал ни малейшего сопротивления, всеми силами стараясь успокоиться, что, кстати, было не так уж и просто.