Страница 11 из 17
– Зажги, пожалуйста, лампу, она там! – указала Нахтамону Меритшерит на маленькую нишу в стене.
– А разве тогда твой отец не заметит, что её зажигали? – прошептал Нахтамон.
– Он никогда не спускается сюда сам, – ответила девушка. – Посылает слуг.
Узкий проход вёл в галерею, вырубленную в известковой скале. Она была уставлена деревянными сундуками, большими глиняными кувшинами, мешками и корзинами со свежими овощами.
– Ты бывал когда-нибудь в дворцовой кладовой? – спросила Меритшерит, осторожно ступая по холодному полу пещеры.
– Шутишь? Она охраняется не хуже, чем сокровищница Амона. – Освещая путь фонарём, произнёс Нахтамон.
– У отца тоже есть опасные ловушки…
– Что?
– Шучу я, успокойся, – тихо посмеялась Меритшерит. – Отец надеется, что изображения богов защитят его сокровища от чужаков. Ну и ещё вот эта странная дверь.
Нахтамон осветил дальнюю стену и остановился как вкопанный. Перед ним возникли статуи грозной львиноголовой богини Сехмет, держащей в руках длинные ножи. Они выглядели, как настоящие, хотя были сделаны из камня. На створках двери показались два кроваво-красных божественных ока. На петлях были изображены странные звероподобные существа – духи-охранники. На двери не оказалось ни ручки, ни замочной скважины.
– Ты веришь в гнев богов, Нахтамон? – спросила Меритшерит.
– Верю. А ещё я верю в принципы, – улыбнулся юноша. – И один из моих принципов говорит мне, что нельзя останавливаться на полпути. Я уже видел такую дверь раньше.
– Значит, ты знаешь, как её открыть? – завороженно произнесла девушка.
– Да, Шерит, только это не обычная дверь, и мне нужна будет твоя помощь. Видишь кинжалы в руках могучей богини?
– Вижу.
– Хватайся за их рукоятки и повторяй за мной…
Меритшерит, поборола мимолётную дрожь, прошедшую по всему телу от спины до кончиков пальцев, и взялась за рукоятку кинжала, опасливо взглянув на лик богини Сехмет.
– О, Могучая богиня, – подобно жрецам Амона затянул юноша.
– О, Могучая богиня, – повторила за ним Меритшерит.
– Не тронь меня, входящего в твою сокровищницу.
– Не тронь меня, входящего в твою сокровищницу.
– Ибо я наивная маленькая девочка, которая залезла в кладовую папочки.
– Ибо я наив… Постой! Что?
– А теперь резко тяни вниз! – скомандовал Нахтамон, и Меритшерит машинально послушалась его.
За створками что-то щёлкнуло, и они распахнулись.
– Она что магическая? – удивилась Меритшерит.
– Нет, Шерит, механическая. – Ответил Нахтамон.
– Я это и имела ввиду! – пытаясь скрыть свои неловкие мысли, произнесла девушка и тут же влетела внутрь.
Теперь пришла очередь удивляться Нахтамону. За дверью его встретили огромные статуи, столы из кедра с ножками в форме бога Бэса – хранителя домашнего очага, великолепные лампы в оправах из электрума, расписные алебастровые сундуки, статуи в полный рост с инкрустациями, множество амулетов и фигурок людей, сваленных в кучу. Единственный раз в жизни Нахтамон видел подобное, когда был ещё совсем маленьким. Тогда Хентит Сатамон взяла его с собой на Западный берег, туда, где находился мир мёртвых, гробница его отца. Примерно такую обстановку он застал и там.
– Идём, это здесь! – поторопила его Меритшерит, словно ничего особенного не увидела вокруг себя.
Что-то массивное стояло рядом с макетом корабля из дерева на каменном пьедестале.
– Откуда ты знаешь? – прошептал Нахтамон, всё ещё восхищаясь окружающими его предметами искусства.
– Интуиция, – задумалась Меритшерит, а потом стянула с каменной плиты льняное полотно.
Нахтамон прикрыл рот, сдерживая смех:
– О, Амон, что у них с головами? Где твой отец откопал это?
– Я же говорила, ему привёз вельможа с севера, – оглядывая рельеф на плите, ответила Меритшерит.
На плите были изображены люди со странными удлинёнными головами, неестественно-тонкими руками, их глаза были похожи на миндальные семена, а висящие животы со складками и широкие бёдра сильно выделялись на фоне остального тела. Судя по сюжету, рельеф изображал супружескую чету, но не было никаких подписей, как будто картина так и не завершена художником. Супруги сидели рядом друг с другом на креслах с подушечками и ножками в форме львиных лап. Муж нежно держал жену за руку, его пухлые губы совершенно нелепо смотрелись на узком лице с тонкой бородкой. Рядом с супругами, как маленькие несуразные копии своих родителей, стояли три девочки, полностью обнажённые, с тонкими поясками и лысыми головками. Над ними, вероятно, было изображено солнце. Его лучи держали в руках маленькие амулеты Анх – символы вечной жизни.
– Вряд ли художник, сотворивший это убожество, получил хотя бы мешок зерна, – с насмешкой заключил Нахтамон. – У твоего отца очень странные вкусы. Хотя, учитывая, что он оставил его в подвале…
– А мне кажется, в этой картине что-то есть. – взглянула на юношу Меритшерит, – посмотри. Они ведь любят друг друга и не скрывают свои чувства. А их дети? Разве это не мило? В этой картине как будто запечатлена сама гармония. И не смотря на стиль, она очень хорошо передаёт суть настоящей идиллии, до которой нам ещё очень далеко.
Нахтамон пожал плечами:
– Жаль, мы никогда не узнаем, кто здесь изображён. Зато мы можем познать гнев твоего отца, если нас застукают здесь. Мы нашли то, что искали. Надеюсь, твоё любопытство удовлетворено? Теперь давай выбираться.
Меритшерит кинула последний взгляд на рельеф и, взяв за руку Нахтамона, освещающего путь лампой, последовала сквозь мрак подземных коридоров, как бог Ра, за своим проводником во тьме Дуата52.
Глава 4. Заговор
Нахтамон спустился в глубокую шахту по ступеням, покрытым мелкими зеленоватыми плитками, которые излучали тусклый свет и переливались, словно были наполнены чем-то жидким. Юноша не совсем понимал, что делал, но его тянуло вниз, в тёмную бездну. Из глубокого тоннеля доносились невнятные голоса, дул прохладный ветерок. Когда Нахтамон спустился, перед ним открылся просторный колонный зал. Из сводчатого потолка, как острые лезвия, торчали хрустальные сосульки. На юношу смотрели грозные лица статуй. На их головах красовались высокие короны белого и красного цветов53.
– «Кто они?» – думал Нахтамон. – «Правители древних эпох?»
Перед ним внезапно возникла рельефная плита, та самая, которую он видел пару дней назад в подземной сокровищнице. Странные люди на ней двигались, словно живые, а солнечный диск сиял золотом. Статуи древних царей заговорили с ним.
– Еретик! – закричали они злобными голосами. – Безбожник! Убийца! Тебе не избежать кары!
На лице Нахтамон почувствовал что-то вязкое. Он провёл ладонью по щеке.
«Что это? Кровь?»
Сзади раздался приглушённый рык. Нахтамон обернулся и увидел страшную морду с ослиными ушами и яркими красными глазами. Существо держало в своей когтистой лапе серповидный меч. Оно яростно накинулось на юношу и вонзило в грудь клинок. Нахтамона парализовало от боли. Он вдруг почуял запах благовоний.
– Нахтамон, мальчик мой, просыпайся! Вставай же! – теребил юношу Медути.
– Медути? В чём дело? – резко открыл глаза и вздрогнул Нахтамон.
Первые лучи солнца несмело пробивались сквозь решётчатую перегородку на балконе, но в комнате царил мрак.
– Вставай, одевайся! Нам нужно уезжать как можно быстрее! – взволновано воскликнул писец.
– Что? Куда?
– Давай же, Нахтамон, нет времени, тебе грозит опасность!
– От кого?
– От жрецов Амона!
– От жрецов? – вскочил с кровати Нахтамон. – Но что я им сделал? Моя мать, ведь она…
– В этом всё и дело, твою мать обвинили в безбожности. Они хотят свергнуть её!
– Этого не может быть! – не веря своим ушам, возмутился наследный принц. – Медути, если это шутка, то очень неудачная.
52
Согласно поверьям людей Та Мери, ночью ладья солнечного бога спускалась в Дуат и плыла через него, чтобы утром вновь показаться на восточном горизонте.
53
Корона красного цвета сиволизировала власть над Севером, а белая над Югом Та Мери.