Страница 1 из 2

Рассказы о Минине и Пожарском

Костылев Валентин Иванович

Валентин Костылев

Рассказы о Минине и Пожарском

Из повести В. И. Костылева «Минин и Пожарский»

Художник Виктор Бритвин

Читателям

Рассказы, которые составили эту книгу, написал прозаик, автор исторических романов Валентин Иванович Костылев (1884–1950).

Родился будущий писатель в Москве в семье железнодорожного служащего. Из-за тяжёлого материального положения родителей рано начал работать, отучившись в школе три класса, но много читал, занимался самообразованием. Пробовал себя в литературном творчестве, описывая в своих произведениях жизнь бедноты, быт городских окраин. Его первый рассказ «Мелкий случай» был напечатан в журнале «Развлечение» в 1903 году.

После революции Костылев перебрался в Поволжье. Сначала жил в селе Воскресенском Нижегородской губернии, был редактором уездной газеты. А в 1922 году по приглашению редакции газеты «Нижегородская коммуна» переехал в Нижний Новгород, где и проработал много лет.

Именно с историей этого края связаны многие произведения Костылева. Первое большое сочинение писателя – роман «Хвойный шторм» (1935, переработанное издание 1947 года вышло под названием «Счастливая встреча») – посвящено событиям Гражданской войны в Заволжье. Роман «Питирим» (1936) – борьбе нижегородского епископа Питирима против старообрядцев, враждебных государственным преобразованиям Петра I. В романе «Жрецы» (1937) изображено начало царствования Елизаветы Петровны, национальное движение мордвы в Нижегородской губернии.

В 1938 году был опубликован роман Костылева «Козьма Минин»; а в 1940-м – повесть для детей «Минин и Пожарский», в сокращённом виде составившая эти рассказы. Но наибольшую известность писателю принесла трилогия «Иван Грозный» («Москва в походе», 1943; «Море», 1946; «Невская твердыня», 1947), за которую автор получил Сталинскую премию (1948).

Неведомые всадники

Хмурый декабрьский вечер 1610 года. На дороге, за околицей села Погост, близ Мурома, показалась длинная вереница верховых. Впереди ехал знаменосец. Позади шла польская конница, ощетинившаяся копьями.

Вот уже первая пара всадников вступила в село. За нею вторая, третья, четвёртая… Остановившись среди села, поляки соскочили с коней. Сверкнули вынутые из ножен сабли. Вспыхнули пуки соломы, привязанные к остриям пик. Загремели барабаны. Поляки врассыпную двинулись к избам.

Но тут случилось нечто совершенно неожиданное.

Из леса выскочили какие-то всадники. С гиканьем и свистом налетели они на оставленных польскими гусарами коней, разогнали их. Поляки не сразу сообразили, что случилось. Да и не было им времени соображать: неведомые всадники, не давая опомниться, храбро набросились на них и принялись рубить своими мечами направо и налево.

Но поляков было больше, чем их противников. Успевшие вскочить на коней польские гусары вступили в бой.

Погостовская улица огласилась криками, лязганьем железа, стонами раненых. Люди падали с коней на землю…

Польский отряд, привыкший без боя занимать мелкие селения, не выдержал удара. Пришлось спасаться бегством.

Победа была полная.

Козьма Минин

Всадники, появившиеся из леса на помощь погостовцам, были мирными посадскими людьми Нижнего Новгорода. Они составили несколько вооружённых отрядов, чтобы оберегать свой город от нашествия польских панов. Нижний – богатый приволжский город – был лакомой приманкой для поляков, но благодаря стойкости и сплочённости нижегородских жителей полякам не удавалось овладеть им.

Отрядом, который спас погостовцев от гибели, командовал посадский человек Козьма Минин, немолодой, высокого роста, широкоплечий мужчина.

Теперь, после боя, Козьма Захарович при свете лучины допрашивал по избам раненых поляков: что делается в Москве, какая там власть. Раненые говорили путано, неясно, боясь открыть нижегородцам всю правду. Однако Минин понял, что поляки захватили Москву и провозгласили там царём русским польского королевича Владислава.

Было тихо и темно на улице, когда Минин отправился в дом старосты, где он должен был переночевать.

Здесь его дожидались два самых близких его друга: Родион Мосеев и Роман Пахомов.

– Ну, братцы, и дела! – тяжело вздохнув, проговорил Минин. – Москва теперь не наша. Паны отняли её у нас! И королевича своего в цари нам навязали. Слыханное ли то дело?!

Ответом Минину было тяжкое, горестное молчание.

– Не раз мы били с вами панов вокруг Нижнего. Немало потопили мы их в Волге, – сказал Минин. – А коли так, не страшен будет нам враг и под Москвой, буде за это дело возьмёмся. Но нам нужно знать всю правду о Москве. Много ли там ляхов, и кто их сторону держит, и кто против них… Доброю ли волею московский народ признал королевича царём? Всё нам надо знать. Не из вражеских уст будем слушать вести, а из уст своих людей…

– Так научи же нас, Козьма Захарыч, что теперь нам делать? – сказал Пахомов робко. – Как нам быть?

– Думаю я, мои соколики, нет у нас людей, более знающих Москву, нежели ты, Мосеев, и ты, Пахомов.

– Да неужто ты хочешь нас послать?!

– Не я, а все наши люди нижегородские… Не впервой вам! Идите туда и разведайте обо всём. Никому не говорите, что вы нижегородцы и ради чего явились. Боже вас сохрани! Берегите тайну крепче жизни. Чует моё сердце: неладное творится с нашими правителями, боярами… Не верю я им. Уж не они ли и продали Белокаменную ляхам?

Поутру Мосеев и Пахомов сняли с себя кольчуги, шлемы и сабли. Остались в одежде странников: через плечо сумки, посохи в руках, а на груди большие медные кресты. Попрощались со своими товарищами-ратниками и бодро зашагали по направлению к Московской дороге.

Бояре-предатели

Москва действительно попала в руки польских панов.

А случилось это так.

После смерти первого Лжедимитрия, Гришки Отрепьева, московский престол перешёл в руки «боярского» царя Василия Шуйского. Бояре провозгласили его царём, бояре же и стали полными господами на Руси.

От этого ещё тяжелее, безрадостнее стала жизнь крепостного крестьянства.

Начались восстания, перешедшие в настоящую крестьянскую войну.

Польша, давно уже стремившаяся к завоеванию Московского государства, решила этим воспользоваться для нападения на него.

Король Сигизмунд двинулся с войском к Москве, осадив по дороге сильнейшую русскую крепость Смоленск. Отдельные отряды его войск, кроме того, разбрелись по многим русским областям, грабя и сжигая города и сёла.

Бояре во главе со старейшим боярином князем Мстиславским решили пойти на уступки королю, который обещал не посягать на самостоятельность Московского государства, а только «водворить в нём порядок».

Бояре, по договору с поляками, решили избрать себе в цари польского королевича Владислава, сына Сигизмунда.

29 сентября (9 октября по новому стилю) бояре добровольно впустили в Москву и Кремль пятитысячный отряд поляков не как завоевателей, а как друзей и союзников против восставших повсеместно крестьян.

Под иноземным игом

Когда Мосеев и Пахомов пришли в древнюю столицу, то они сразу поняли, что Москва превращена поляками в завоёванный город.