Страница 4 из 7
Упоминание о законном мужчине отрезвило Петра. Он помолчал, потом произнес:
– Постарайся, пожалуйста, я буду очень рад тебя видеть.
– На работе увидимся, – голос Елены журчал в трубке, – не опоздай, пожалуйста, через два часа совет директоров, я там докладываю, мне важно узнать твое мнение первым.
– Да-да, я уже выезжаю, – зачем-то соврал Петр. – И очень надеюсь продолжить обсуждение вне офисных стен.
– Мне было очень хорошо, – с какой-то грустинкой в голосе произнесла Елена и завершила звонок.
Вечером этого же дня Петр и Елена сидели в маленьком ресторанчике. На столе стояла бутылка новозеландского «Совиньон блан» и сборная солянка из морских гадов, на которых ни он, ни она не обращали никакого внимания. Сделав заказ тысяч на пятьдесят, разговаривали о книгах. Беспроигрышная тема. Всегда и везде. Петр, казалось, оседлал любимого конька.
– Я недавно начал обустраивать библиотеку. Ты вчера видела. Собрал все книги со старой квартиры, с дачи, со второй дачи, где живет моя мама, и обнаружил давно пропавшую Сунь-цзы «Искусство войны». В молодости я зачитывался ею. И вот что я заметил, перелистывая зачитанные до дыр страницы… Смотри, как красиво излагаю. – Петру была свойственна самоирония. И Елене это нравилось. – Оказывается, любовь и война – очень близкие темы. Они практически всегда идут рука об руку, пересекаясь. – Петр явно умничал, но это доставляло ему удовольствие.
– Прекрасная Елена, из-за которой пала Троя? – Молодую женщину не очень интересовало искусство войны, а про искусство любви она, хотя и была замужем, до прошлой ночи знала немного.
– И не только это. Любовь – это борьба за энергию. В битвах же побеждает тот, у кого энергии, а следовательно, и любви больше. По Сунь-цзы, наибольшего успеха добьется тот воин, который войдет в ритм чередования мужских и женских энергий. Сила мужчины зависит от любви и силы женщины, которая всегда своей эмоцией – а значит, своей энергией – подпитывает воина. Недаром в старину, захватывая город, прежде всего убивали жену князя, лишая его поддержки, любви и энергии. И тогда исход битвы был предрешен. – Глаза Петра горели. Он вовсе не был уверен в правильности своего утверждения. Но звучало уместно и красиво. Значит – сгодится.
Лена слушала со спокойным вниманием. За окнами ресторана город как-то по-особенному торжественно и ярко светился в лучах закатного солнца. Веселая трескотня ласточек разбавляла негромкий шум редко проезжающих автомобилей. Пятница, вечер. Дачный сезон. В такие безлюдные московские вечера время похоже на детскую жвачку: пахнет ванилью, корицей и шоколадом, а тянется бесконечно долго и однообразно. Этот вечер был одним из тех, которые так напоминают усталую улыбку засыпающего города.
Петр чувствовал себя с Леной легко и спокойно. Такое было второй раз в жизни. Первый раз – давно, еще до студенчества. С Ольгой… Да что вспоминать… Что было, то прошло. Петр уже давно старался не думать про Ольгу, забыть, вычеркнуть из памяти. Старая, но все еще ноющая рана. Даже когда Глеб сообщил ему, что разводится с Ольгой, Петр отреагировал холодно, почти беспристрастно, будто речь шла не о его первой любви, а о чужой женщине. Ольга и стала для него чужой сразу, как бросила его, променяв на Глеба.
С Еленой все было по-другому. Петр долго ее не замечал. Да и что могло быть общего у вице-президента крупнейшего холдинга «Бегемот» Петра Сергеевича Ивановского и аспирантки журфака Елены Осиповой?
Петр обратил внимание на Елену только спустя два года после того, как та начала работать в «Бегемоте». Елена тогда была простым менеджером PR-отдела, работала под началом директора по маркетингу Ирины Валерьевны Савиной. Начальница была наглой, чувствовала себя хозяйкой в офисе, иногда брала на себя смелость указывать сотрудникам других департаментов на их ошибки и промахи вместо самого главного начальства. Последствия однодневного мужского внимания председателя совета директоров Глеба Игнатова к ее прелестям. Которые, кстати, Петр прелестями не считал: Ирина ему не нравилась ни как женщина, ни как человек. Но свое мнение он другу не высказывал. Незачем. Неинтересно. И главное, бизнеса не касалось.
Елена пришла в «Бегемот» сразу после окончания университета. Она готовилась к поступлению в аспирантуру, только-только вышла замуж, производила впечатление вполне довольной жизнью молодой женщины, чем крайне раздражала Ирину Валерьевну. Но Елена с первого дня работы показала свою креативную жилку и недюжинную смекалку, а потому Ирина была вынуждена смириться с появлением новенькой в ее отделе. Впрочем, Елене доставались от начальницы сложные и неблагодарные проекты, с которыми она справлялась, «выруливая» в самых запутанных ситуациях. Так она проработала почти два года. Повышения зарплаты не просила, свою значимость не прокачивала, хотя Ирина чувствовала, что эта девочка гораздо умнее и талантливее, чем ей позволено проявляться.
Петр обратил внимание на Елену, когда та вместо заболевшей Ирины Валерьевны докладывала на совете директоров о маркетинговой стратегии компании на предстоящий год. Петр удивился, насколько доклад Елены был более живым и полным новых идей, в отличие от прочтения сухих цифр в рапортах Ирины. Петр стал присматриваться к Елене. Она будто не замечала его взглядов, была всегда отстраненно-сосредоточенной. Обручальное кольцо на пальце тоже не прибавляло мотивации. Петр никогда не позволял себе заходить на чужую территорию. В его распоряжении всегда было достаточное количество свободных женщин, которые интересовали его гораздо меньше, чем Глеба.
С Еленой после ее выступления на совете директоров все пошло как-то не так. Петру нравилось в ней все: от локона, кокетливо заправленного за маленькое ушко, до столь несвойственного женщинам аналитического склада мышления, который Елена ярко демонстрировала в отсутствие Ирины Валерьевны. Петр ловил себя на том, что все чаще и чаще думает об этой женщине…
Ситуация кардинально поменялась случайно. В корпоративном ресторане сгорел бойлер, повар судорожно дозванивался до ремонтников, обед для сотрудников отменили, Петр вышел из офиса и отправился в соседнее кафе. Приятно удивился запаху свежемолотого кофе, сладкой ванили, пряной корицы и всего того, чем всегда пахло там, где творилась магия горького напитка, молочной пены, где аппетитно стояли в витринах вавилонские башни из макарон, чизкейков и трепетно дрожали панакоты в креманках.
У окна сидела Елена, взволнованно разговаривая с кем-то по телефону. Увидев входящего Петра, кинулась к нему:
– Петр Сергеевич, Ирина Валерьевна опять на больничном, а мне нужно срочно уехать из офиса. Я могу отпроситься у вас? – Она была сильно взволнована.
– Да, конечно. У вас что-то случилось? – участливо спросил Петр. Корпоративная этика и человеческое сочувствие.
– Да, то есть нет… Если можно, я сейчас не буду вам рассказывать. Можно я зайду к вам завтра?
«Да, конечно», – хотел ответить Петр, но Елена уже схватила сумочку и выбежала из кафе, не дожидаясь его слов.
На следующий день, в девять утра, Елена уже была в кабинете Петра. Он поинтересовался: что случилось? Надо ли помочь? Лена попыталась было уклониться от разговора, поблагодарив и сказав, что все обошлось, но хозяин кабинета был настойчив. А может, просто не хотел быстро отпускать эту женщину, так сильно заинтересовавшую его.
– Так что же у вас все-таки случилось?
– У меня муж пьет…
– Почему же вы с ним живете?
– Для этого надо объяснить, почему я вышла замуж.
– Объясните…
– Здесь? Вам? Это долго… да и… зачем вам это.
Петр сам не знал зачем, но зато был уверен: да, ему нужно услышать эту женщину, понять ее, сопереживать ей…
И Елена стала рассказывать ему о своей жизни. Петр не требовал таких подробностей, но неожиданно для себя полностью погрузился в ее историю.
Лена рано повзрослела. Детство она провела в маленьком городке Арзамас-17, что в Горьковской – теперь Нижегородской – области, где жили ее родители, физики-ядерщики, и дедушка – академик, отправленный в бывший Саров в 1947 году. Арзамас-17 был городком закрытым, стратегически важным объектом, а значит, жизнь в нем была подчинена только одному – атомному проекту. Елена с детства привыкла, что в распоряжении семьи были служебная дача и машина, продукты бабушка брала в спецраспределителе товаров, а родители – молодые и задорные ученые – получали зарплату с надбавками в 75 процентов. Лена родилась в конце 80-х и еще успела застать эпоху коммунистического рая в Сарове. Золотой город, золотое время… Любимица всей семьи, Лена росла без конкурентов в лице братьев и сестер. Бабушка одевала ее в розовые воздушные гэдээровские платьица, папа привозил из Москвы тонконогих Барби, а дедушка-академик каждый вечер читал внучке вслух о Томе Сойере, Питере Пэне и даже давал смотреть американские комиксы с диковинными ниндзя.