Страница 13 из 19
– С животными что-ли разговаривать? – уточнила я.
– Ты совсем что-ли умом повредилась? – выпучила она на меня свои прозрачные глаза-пузырьки. – На кой с ними разговаривать-то? Учёным он станет. Как это… Ну, которые природу любят.
– Экологом?
– Да неважно, – махнула она рукой. – Травником, геологом… Жизненная сила его от природы питается, понимаешь? И всю его жизнь так будет.
– Ну это не редкость, – пожала я плечами. – Таких людей много.
– Так-то оно так, – согласилась Белена. – Только вот природа заранее ни перед кем не отчитывается, кого она одарить подобным образом собирается, а после появления на свет к таким деткам уже не подступиться. Они от тёмного колдовства от роду защищены. Пуповинку-то кто срезал, а?
– Мария.
– Вот то-то же! А где теперь эта пуповинка? В каких целях её пользуют?
– Не знаю.
– И не узнала бы, если б не я, – с гордым видом заявила мне мёртвая ведьма.
– Ага, – согласилась я. – Если б не ты, мне не пришлось бы по колдунам помощи искать, в сугробе рожать и своими способностями за жизнь Власова расплачиваться. Благодарно кланяться за это в пояс не буду, уж извини.
– Тю, какие мы нежные… – фыркнула она. – Я тебя что ли заставляла кругами носиться, когда искомое под носом было? А Дарёна к тебе и без этого пришла бы. Она ж знала, какое дитё ты носишь. И понимала, каким оно родиться может. Наплела, что боль нужна, чтобы твой дар от всего лишнего очистился перед тем, как она его заберёт, а ты и поверила. Мучилась, страдала, силу природную два дня в себя без меры тянула, чтоб разродиться, а она тем временем свои дела делала. И коню твоему ретивому хомут создала, чтоб не брыкался, а по её указке скакал, и тебя болью изводила, чтоб ты себя помнить перестала. Знаешь, зачем? Если бы ты своей рукой пуповину срезала, то могла бы через сына силу природную получать. Способности, что от Марфы тебе достались, Дарёне ни к чему. Про часть души своей она не соврала, а во всём остальном обманула. Для того она дар твой отняла, чтоб ты колдовство видеть и понимать перестала. Не ведала чтобы, что она сыночка твоего ненаглядного к рукам прибрала.
И снова как в сказке – чем дальше, тем страшнее. Не всякое тело способно долго душу чёрной ведьмы в себе носить. Мария множество раз меняла «сосуды», потому что они быстро приходили в негодность. Издеваясь надо мной, она буквально заставила природу щедро одарить моего ребёнка, потому что предпосылки для появления такого дара были очевидны. А потом, срезав пуповину, чёрная ведьма получила возможность тянуть природную силу через Владика для того, чтобы подольше поддерживать жизнь своего нового вместилища. Пользоваться природной магией она не может, но направить её во благо плоти – вполне. А я ослепла и оглохла с магической точки зрения. Раскатала губу на нормальную человеческую жизнь и семейное счастье. Так бы и было, если б мне не втемяшилось снова заняться магией. Точнее, так бы всё выглядело.
Мария снова прибрала к рукам Фросю и Нефёда. Кикимору она заставила демонстративно уйти, но велела не спускать с меня глаз, когда я нахожусь вне дома. Фроська тоже была в Мизгиревке – шастала поблизости, оставаясь незаметной. И на ней такой же ошейник, как на Нефёде. А домовому было велено присматривать за мной, пока я в доме. Я ведь, наивная, с ним делилась своими мыслями о том, что с магией мне было бы проще, а он всё это своей истинной хозяйке докладывал.
Болотник в нашем подвале действительно появился не случайно. До этого он у соседей в колодце жил, потому там всё так и загрязнилось, что чистить пришлось. Когда Мария-Дарёна узнала, что я о магии помышляю, она приказала нежити создать для меня такую проблему, чтобы я обязательно заинтересовалась и по уши увязла. Со Степаном Фроська первой познакомилась. Они общались, болотник с ней печалями своими делился. Фроська же и подала идею подсунуть мне болотника с его историей о разлучённых влюблённых – я же жалостливая и сентиментальная. А у Власова кикимора тем временем шепотками вырабатывала не свойственную ему виккафобию – это с её помощью Толя неожиданно начал панически бояться всего, что связано с колдовством.
– Она же нашёптывала, что ребёнка у тебя отобрать надо. Что плохая ты, что зло людям делать хочешь. Что бежать от тебя надо, сверкая пятками, если ты хоть какого-нибудь колдовства коснёшься. А тут не просто колдовство – тут я! И про яблочко… Где яблочко-то молодильное, что Дарёнка вам презентовала?
Мне даже идти к серванту не пришлось – я видела, что яблока нет, ещё тогда, когда пепельницу доставала. Только у меня никаких крамольных мыслей по этому поводу не возникло – Толя сто раз уже говорил, что надо этот презент выбросить.
– Нет яблочка, да? – усмехнулась Белена. – И мужа своего ты теперь не найдёшь. Я б раньше сказала, да только возможности вырваться сюда не было.
– Откуда тебе знать, что кикимора Власову нашёптывала? – недоверчиво осведомилась я.
– Ну так шепотки-то видны, а я вроде как пока ещё ведьма, хоть и мёртвая, и не настолько сильная, как раньше, – последовал ответ, сопровождаемый очередной усмешкой. – Глаза-то у меня на том свете не отняли. И голову тоже. Одно с другим сложить могу и выводы сделать. Дарёна тело сменила, и я знаю, как она теперь выглядит. Мужик твой с яблоком молодильным исчез и ребёнка забрал. А яблоки эти не только годы назад отматывают, но и память об этих годах тоже. Не вспомнит он тебя. А Фроська его туда отведёт, куда хозяйка велит. Кикимора-то с ним уехала, чтоб сам не потерялся и дитё не потерял.
– А убить меня не проще было? – задала я вполне логичный вопрос. – Как-то всё слишком сложно.
– Убить нельзя ни тебя, ни мужика твоего, потому как тогда пуповинка силу утратит, – развела Белена руками. – Дитё-то от вас двоих народилось. Пока оба живы, силу можно в полную меру пользовать. Как один помрёт, сила ополовинится. Целое-то лучше половины. А яблоки из воздуха не растут. Если есть одно, значит, и дерево имеется. Вас обоих и дитё ваше ими до-о-олго кормить можно. Не одно столетие.
– Это бред, – озвучила я своё мнение. – Такая дикая схема ради того, чтобы из тела в тело не прыгать?
– Ну так а Дарёне-то на том свете тоже уж давно прогулы ставят, – пояснила мне мёртвая ведьма. – Для того, чтоб из одного тела в другое перескакнуть, опасный путь проделать надо под самым носом у смерти. Думаешь, это просто?
Я уже ни о чём не хотела думать – у меня опять ум за разум зашёл. Одно только успокаивало – если верить Белене, то вредить мне, Власову или нашему сыну Дарёне не с руки. Она при таком раскладе оберегать нас всех троих должна.
– А она разве вредит? – удивилась Белена, когда я высказала эту мысль. – Пока она только мужа и ребёнка от тебя подальше убрала, чтоб ты, неуч, каким-нибудь криворуким колдовством им жизнь ненароком не сократила. Ты ж как медведь, шершнем в зад ужаленный, напролом всегда прёшь, пути не разбирая. По сторонам не глядишь, о последствиях не думаешь. От тебя она самое ценное и оберегает. О тебе-то волноваться – только время зря тратить. Ты и на пустом месте приключения отыщешь, потому как спокойно жить не можешь.
– А о какой большой беде для моего сына ты, в таком случае, распиналась, когда уговаривала выслушать тебя? – оскорбилась я.
– Ну так о тебе и говорила, – заявила она с таким невинным видом, будто прописную истину озвучила. – Ты для своего мальца сейчас и есть главная беда. Слепа, как крот, а в колдовство лезть собралась. Наворотишь опять дел, а потом плакать будешь.
– Я наворочу? – злобно сощурилась я. – В прошлый раз тоже я всё наворотила? Ты с больной-то головы на здоровую не перекладывай.
Следующие полчаса мы на повышенных тонах обменивались взаимными претензиями. Время от времени перепадало и Нефёду, который с мокрой шкурой и несчастным видом продолжал сидеть в ванночке с остатками холодной воды, переводя полный ужаса взгляд то на меня, то на Белену. Ни одно из сказанных ею слов домовой не подтвердил, поскольку после вопля «Дарёна!» ошейник из чёрной магии заставил его умолкнуть надолго – широкий рот просто исчез с наглой морды невольного предателя. После этого на любой из заданных вопросов Нефёд только одинаково испуганно моргал, и добиться от него чего-либо вразумительного было невозможно.