Лошадь масти игреневой

– Та-аак, девки… Чего-то вы мудрите. А, ну, живо выкладывайте, в чем дело!

Он пытался выглядеть строгим. Но, выглядел обычным, обеспокоенным за судьбу друзей, не очень молодым мужчиной. Я посмотрела на старушку с вопросом в глазах. Это, все-таки, была ее тайна. Она, тяжело опустилась на лавку, вытерла уголком платка глаза, на которых были слезы, и, махнув рукой, проговорила:

– Рассказывай, Олюшка. Чего уж там!

Глава 6

Пол ночи я ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Все думала, что я, наверное, сваляла дурака, рассказав все милиции. Тут бы надо по-тихому, без суеты разобраться. Безо всяких там допросов-протоколов. Степанида же ото всего отопрется. Скажет, что знать ничего не знает, и видом не видывала, и слыхом не слыхивала. И что дальше? Воры только насторожатся. И, уж точно, никто с повинной не прибежит и не покается. Мол, вот он я, вор неудачливый, вяжите меня. А шуму то уж власти наделают, это точно! Ох, грехи мои тяжкие… Лучше бы надо было самой, потихонечку. А, теперь что? Надо завтра, если Пиреев приедет с ним бы как-то по секрету поговорить. Может еще и обойдется.

С этими невеселыми мыслями я и уснула. Всю ночь мне, почему-то снилась Матильда, а в ее ушах посверкивали «Слезы Ангела».

Проснулась я с тяжелой головой, будто, в бане угорела. Холодная вода меня мигом привела в бодрое состояние и духа и тела. Звезды мерцали над поляной, ночь никак не хотела покидать эти места. Лес стоял тихий, смирившийся с наступившими морозами. Только слабый ветерок в кронах вздыхал тяжело, опрокидывая снежные шапки вниз.

Я отпустила Матильду немного побегать на свободе, перед тем как оседлать ее. Она бродила по поляне, забитой снегом, грустно опустив голову. Ее подружка, Айра, только я открыла дверь умчалась в лес. Последнее время, она все чаще убегала и реже возвращалась. Близилось время волчьих свадеб. И, я переживала, что скоро наступит такое время, что, звериные инстинкты возьмут свое, и моя девочка насовсем нас покинет, заведя настоящую семью. Но, я хотела, чтобы все мои друзья были счастливы, не зависимо от того, буду ли я грустить при этом.

Пока не наступил рассвет, я решила поставить тесто, чтобы порадовать моих мальчиков пирогами. Поймала себя на мысли, что Егорку с Павлом я уже называю «мои мальчики». Было удивительно и радостно это осознавать. Вскоре, дом наполнился ароматным духом печева. Я выстлала корзинку чистым полотенцем и аккуратно сложила в нее еще горячие пирожки. Оценивающе посмотрела на нее, и добавила еще два свертка с пирогами для Марии Афанасьевны и Михалыча.

Я подъехала к дому Павла, когда рассвет только-только начал гасить последние звезды. Над крышей кузницы уже вился дымок и слышен был звон молота о наковальню. Павел тоже был ранней птахой. Моему появлению он обрадовался. Поцеловал нежно в холодную с мороза щеку, отчего мое лицо запылало ярким румянцем и стало жарко. Поговорив немного, и поведав о моем вчерашнем «походе» за маслом, я оставила корзинку с пирогами и поехала в контору. Зайчик Михалыча уже лениво жевал сено рядом с крыльцом, привязанный у коновязи. Михалыч топил печь в конторе, яростно орудуя кочергой. Пирогам он тоже обрадовался. Я быстро выскочила из конторы и бегом добежала до дома Марии Афанасьевны. Передала ей сверток с пирогами и попросила, что, если вдруг, я прогляжу подъехавших милиционеров, чтобы она без меня разговор не начинала. Я надеялась, что Пиреев сегодня, все-таки, пожалует в село, чтобы разобраться с заявлением старушки, о пропаже серег. Так же бегом, вернулась опять в контору. К моему удивлению, юный зоотехник уже был на рабочем месте. Про себя, удивленно хмыкнула. Надо же, тоже ранняя пташка.

Несколько часов мы потратили с ним на то, чтобы разобраться в документах, по возникшим у него вопросам. Михалыч скорбно, пождав губы, смотрел на Алексея. Видимо, его недокормленный вид вызывал острую жалось в его большом и добром сердце. Только этим, я смогла объяснить себе то, что старый егерь поделился с ним своими пирогами. Глядя на то, как оба уплетают мои пироги, теперь уже у меня возникло это самое чувство жалости. Они сейчас были похожи на двух великовозрастных беспризорных детей. Мое женское сердце не могло без слез вынести этой картины, и я решила, что завтра напеку ватрушек и сварю им свой коронный борщ. Мой внутренний голос ни с того ни с сего, принялся ехидно мне нашептывать: «ты еще усынови их обоих». «Если потребуется, то и усыновлю!» – Тут же я дала достойный ответ, и, показала язык, мысленно, конечно. Такого мой внутренний голос не ожидал и сразу заткнулся.

Пока я так сама с собой развлекалась, в утреннем морозном воздухе раздался звук мотора, и милицейский УАЗик затормозил у крыльца конторы. Я внутренне сжалась, готовясь принимать очередной бой с блюстителями порядка. Где-то очень глубоко в моем сознании, теплился слабый лучик надежды, что Пиреев приедет один. Но, вышедший из машины Володя, на корню погасил этот самый лучик. В сердцах я аж плюнула.

Повернувшись к Михалычу, посмотрела на него со значением.

– Петр Михайлович, вам сейчас надо поехать на место, и все там показать нашему новому зоотехнику. А вы, Алексей Андреевич, оцените местность, и после обеда я жду от вас ваши соображения по поводу расположения фермы.

Михалыч стал моргать мне глазами. Причем, сначала левым, а потом правым. Мы вместе с парнем смотрели с легким недоумением на эту клоунаду. Наконец, Михалыч, откашлявшись со значением, официальным голосом, спросил:

– Ольга Викторовна, а как насчет транспортной единицы для нового специалиста?

Милиционеры уже топали на крыльце. Я разозлилась на старого егеря. Какого беса он время тянет?! Мне очень хотелось ему ответить: «Как, как? Каком к верху!» Но, в последний момент сдержалась.

– Скажете Митяю, пускай конька поспокойнее подберет. Все, вы свободны.

Воспользовавшись моментом, что Алексей смотрел в окно, а не на меня (как видно, его заинтересовали вновь прибывшие), я замахала на Михалыча руками, как ветряная мельница, чтобы быстрее выметался отсюда вместе с зоотехником. Он опять начал мне семафорить глазами. На что я просто сурово сдвинула брови. Мхалыча, как ветром сдуло. При этом, он тянул упирающегося Алексея за рукав. Тот пытался от него отбиться, мотивируя тем, что даже фуфайку еще не надел. Михалыч неожиданно на него рыкнул, что мол на улице оденешь. Зоотехник втянул голову в плечи, и покорно вышел вслед за егерем. И, наконец, я вздохнула с облегчением, видя, как за обоими закрылась дверь.

А я, нацепив на лицо улыбку, приготовилась встречать гостей. Мимолетно мелькнула мысль, что, пожалуй, первый раз за все время, встреча с Володей меня не пугает, и не вызывает такого нервного напряжения, как раньше. Но, на обдумывания этого у меня уже не осталось времени. Вновь прибывшие уже переступали порог, нестройно здороваясь. Володя, как всегда, вид имел хмурый. Ну, оно и понятно. Начальник районного отделения милиция – должность весьма хлопотная. А, тут я еще, без работы не оставляю. Не, нет, да подкину задачку, от которой потом район по полгода лихорадит. Так, что, я его очень хорошо понимала. Иван Петрович, напротив, вид имел цветущий и радостный. Мне лично, хотелось думать, что от встречи со мной. Да, и к слову сказать, почему бы и нет. Мои пророчества исполнились. За обнаружение золота и обезвреживание опасной банды (правда, не всей. Но, кто ж на мелочи внимание то обращает) ему присвоили капитанское звание. Хотя, справедливости ради, надо было заметить, что на плечах у Копылова тоже сверкали подполковничьи звезды. Но, от этого, радости на его лице, как-то, заметно не было. Пиреев, видя такую серьезность начальства, улыбку с лица убрал тоже. Надо полагать, в знак солидарности.

Копылов сел на край ближайшего стола и сурово спросил:

– Ну, что тут у тебя опять стряслось?

Обида обожгла мое ранимое девичье сердце, посему как, на мой взгляд, подобной суровости я не заслуживала. В отместку, я тоже стерла улыбку с лица и сурово заметила: