Нечестивый

Призрак посмотрел на Хромого, будто пытался понять, не издевается ли над ним старик. Его глаза недоверчиво сузились, губы поджались, а голова наклонилась: всего на пару градусов, но этого было вполне достаточно, чтобы прочесть явное недоверие на молодом бледном лице. Но через секунду его настроение переменилось и он довольно улыбнулся.

– Да тебе же это нравится, – протянул он, словно только что разгадал еще одну огромную тайну.

– Мне не нравится, что кто-то хочет убить моих братьев.

– И тем не менее ты счастлив, – задумчиво произнес Призрак, рассматривая Хромого, и, решив для себя что-то, резко встал. – Хорошо, Праведник так Праведник, на том и порешили. Отправляемся завтра на рассвете с заправки возле «старой лошади», постарайся не проспать, старик.

Глава 7

Тогда…

– Агат Два, это База. Внимание: от 30 до 40 из колонны повернули на третью. Идут к вам. Выдвигайтесь. Прием.

– База, Два. Вас понял, выполняю. Прием.

– Пятый. Квартет. Начинаю работать.

– Второй, Пятый. Прикрывай. 10 на первом этаже. Херачь по ним!

Выстрелы.

– Пятый, Два. Чисто. Проходите.

– Квартет. База. Возле моста скопление. Около 50. Ждите. Три минуты. Коршун на подлете. Повторяю. Коршун на подлете.

– База… ТВОЮ МАТЬ!

Это была нескончаемая музыка для ушей Беркута. Клубный дом оказался единственным местом на целый округ, где царили тишина и спокойствие. Несколько оставшихся внутри людей готовились к выезду, а лично у президента было еще семь минут, которые он с удовольствием сможет потратить на превосходный кофе.

– Скоро выдвигаемся, – вошел Хельмут. Он был собран, как никогда: выдержка, уверенность, хладнокровие – все это читалось в каждом движении. – Что там происходит?

– Там ад, друг мой, как и планировалось. Ну и как тебе такое? И в сравнение не идет с твоими разбоями, которыми ты в детстве баловался? – он засмеялся.

Хельмут не успел ответить. В зал ворвался Хромой. Преисполненный воодушевления, с абсолютно безумной улыбкой на своем бородатом лице, он не мог усидеть на месте.

– Вы это слышите? Да-а-а-а, мать вашу. Они сделали все круче, чем мы даже подумать могли. Они же согнали в город абсолютно всех! Еще немного и тут армия появится.

– Да, черт побери, мы сделали это, – повторил Беркут. – Если честно, братья мои, – он обнял Хельмута и Хромого за плечи. – Я до последнего не был уверен, что у нас все так складно получится. Даже утром… Даже этим утром, каюсь, я еще допускал мысли, что кто-то может подвести нас. Кто-то может смалодушничать и отказаться от нашего общего дела.

– Таких нет, – остановил его Хромой. – Твое дело…

– Наше. Это наше дело, – поправил Беркут. – И в том, что сегодня все получится, братья мои, наша общая заслуга. Вы двое – мои верные сторонники. Самые близкие и дорогие мне люди, моя семья. Не было бы вас, у нашего дела не было бы будущего. Говорю вам, уже сегодня ночью мы станем единственной властью в этом городе. Да что в городе? В этом округе. А к концу этого месяца – на все девять округов!

Хромой и Хельмут как один поддержали его одобрительным криком.

– Тогда по машинам. Начнем представление.

Два трака с десятью бойцами «Нечестивых» неслись по узкой и ухабистой колее. Их небольшой отряд собирал лично Хельмут под наблюдением Беркута, а контролировал все переговоры Хмурый Лис. И это были не просто лучшие и преданные люди, сейчас бок о бок ехали отчаянные сорвиголовы, каждого из которых в этом городе ждал внушительный срок.

Беркут любил таких. У него странным образом получалось находить не только связь с ними, но и строить нечто извращенно похожее на отеческие отношения. Каждый из бойцов боялся не его силы или расправы, а простого осуждения. Страшился настолько, что слова не мог сказать против и готов был убить любого, кто оскорбит их лидера. Со стороны могло показаться, что это его семья. Но проповедник смотрел дальше. Это был его личный охранный отряд. Верные как псы, они готовы были умереть за «Нечестивых» и за него лично. Особенно, за него.

Десять человек может показаться слишком малой группой для нападения на колонну. Так оно и есть, если это кучка неудачников, которые не смогли все тщательно продумать и подготовиться. Беркут готовился долго, с остервенением просматривая все выпуски новостей, читая газеты, перехватывая переговоры военных и полиции, иногда лично вклиниваясь, заглушая радиосигналы или специально нагнетая обстановку, чтобы проверить, как на это отреагируют. И вот, его коронный час настал. Свет, камера, мотор.

– Перекрывай сигнал, – довольно произнес он.

Рации переключились на другую частоту.

– Колонна двенадцать. Это База, – нажал на кнопку Клоп, невысокий перекаченный детина с абсолютно лысой головой. Говорили, что он потерял волосы от анаболиков, которыми непрерывно пичкал себя в спортзале. – Проверка связи. Прием.

Он отпустил палец, и все замолчали. Ответа не было. Хромой недовольно посмотрел на часы.

– Колонна двенадцать. База. Как слышно? – повторил Клоп.

– База. Колонна двенадцать. Четко и ясно, – раздалось сквозь помехи с другой стороны, что вызвало довольные ухмылки у всех в траке.

– В городе красный, – произнес Клоп, чеканя каждое слово. – Маршрут перекрыт. Останавливайтесь. Через десять минут к вам прибудет сопровождение. Прием.

На другой стороне замолчали. Секунда. Две. Три.

– База, мы обходим город.

– Ждите гостей. Это приказ, – быстро ответил Клоп, но сразу добавил: – От этих уродов всего можно ожидать.

– Кто в городе? – прозвучал неуверенный вопрос.

– Код три красный.

– База. Колонна двенадцать. Вас поняли. Ожидаем.

Заварушка началась. Теперь не было возможности повернуть. Ровно в назначенное время траки догнали военных, и Беркут довольно отметил, что все, написанное Праведником, в точности совпадает с реальностью. Малый не зря топтал эту грешную землю. Даже место, где остановились грузовики, было на плане.

На дорогу вывалило несколько ребят в форме. Еще зеленые, только пришедшие на службу. Некоторые из них стояли с оружием наперевес, готовые сражаться с невидимым противником, но большая часть удобно устроилась на траве, подставляясь лучам уходящего солнца и довольно втягивая сигаретный дым. Это нарушало многие правила, но кто на небольшой поляне в глубине леса будет за ними следить? Притом что за последние несколько суток все изрядно измотались.

– Прохлаждаемся? – Клоп вышел из кабины, громко хлопнув дверью.

Грузовики были как на ладони. Стояли почти полукругом. Ребята в форме мгновенно вскочили на ноги, попутно выкидывая недокуренные бычки.

– Да ладно, – с пониманием произнес он. – Спокойно, мы вас довезем.

К нему подошел главный. Он недовольно поглядывал на мечущегося из стороны в сторону мужчину в штатском. Клоп заметил его краем глаза и сразу понял: мужичок сильно переживает.

Зато офицер ни капли не волновался. Скорее всего, за его службу это была далеко не первая колонна и уж точно не первая смена маршрута, чтобы обойти «горячее» место. Было еще одно, в чем Клоп не сомневался: человек перед ним – обычная штабная крыса, которая вываливается из своего кресла, только если за дело платят хорошие деньги. Всего на секунду он подумал, что и груз к военным не имеет никакого отношения. Но сразу решил, что это дело Беркута и его не касается.

Его мысли подтвердились, когда «штабная крыса» начал спрашивать о городе. Он всеми силами старался показать участие, но все в нем кричало: «мне плевать на округ, мне плевать на людей, мне только груз довезти и получить свои честно заработанные. Как это сделать быстро и безопасно?»

Клоп ухватил это сразу. Страх за собственную шкуру он распознавал с первых секунд. Он не мог сказать почему, но от своих жертв всегда чувствовал дикую вонь. Поэтому он предпочитал разбираться с противниками быстро и незаметно со спины. Вначале поговаривали, что это трусость. Беркут называл это милосердием. А со временем разговоры просто прекратились.