Страница 7 из 18
А сорок машин ушли в европейский тыл чего-то делать. Это точно диверсия, хотя напакостят неприятелю братцы на хороший прорыв. Что ещё могут сорок танков без пехоты и артиллерии? У них в баках всего на пятьсот километров, сто из которых потратили в тылу…
Правда, я ж не видел, может, их долили перед делом. Всё равно пятьсот километров хода немного, это точно диверсия в тылах. Только европейцы не знают, и будут реагировать на всю катушку.
И, пожалуйста, не смейтесь, вечером в дружину Касатки пришло пополнение и семь «Ратник-28» от Совета обороны. Ребята займут позиции и будут ждать врага, как ничего не случилось.
Мы же заправились, загрузились снарядами и пулемётными коробами, закинули трофеи в машины и поздно вечером уехали в тыл. Даже свои могут думать, что угодно.
И я могу что угодно думать на переходе летней ночью. Досуга навалом, да заполнять его нечем, вот и лезут непрошенные мысли. Даже мне, боярину, в штабе карты не показали, только Касатка назвал близлежащий городок. Название мне ничего не сказало, какое-то южно-русское, а боярин поведал, что мы в пятистах километрах от границы.
Вообще, не в курсе, много это или мало за три недели нападения. Больше двадцати километров в сутки, вроде, приличные темпы? С такой скоростью до осени европейцы подойдут к Москве. Хотя мы тут по идее защищаем Кай-ёв.
А ведь могут дойти, если скорость не снизится. Если нападение действительно внезапное. Блин! Сам лично столько делал, чтобы оно не стало неожиданным, и всё-таки сомневаюсь. Дружины же реально поставили в оборону! И кадетов послали на фронт!
Ага, и кадет Большов едет ночью в танке, рассуждая о стратегии. Сам кадет не погиб с ружьём, и танк его не захватили на границе. Совет обороны выделил машины из запаса и сформировал танковый полк.
Приехали мы на фронт запросто, авиация врага не досаждала. После танковой атаки мы спокойно занимались бытовыми делами, и Касатка не жаловался на постоянные нападения с неба. Вот артиллерия у немца хорошая, и миномёты он любит, а про самолёты боярин не говорит.
Значит, нет у врага сил бомбить позиции, и на все коммуникации он не может нападать. Наседают враги на важнейшие объекты, а там хорошо отбиваются.
У нас тоже пока совсем нет или очень мало штурмовиков. Ну, полёты «кукурузников» не считаем. А истребители, вроде бы, работают.
Лично видел за всё время только один воздушный бой. Толком ничего не понял, самолёты кружили в высоте. Да и не стал я стоять, задрав голову, никто из ребят вокруг на суету в небе внимания не обращал. Просто там делали свою работу, и точно толпой никого не избивали.
Получается, что русская авиация не уничтожена внезапным ударом? И танки враг не спалил? Европа не захватила богатые трофеи и воюет на свои? Тогда по науке русские должны временно оборонять удобные позиции и отходить перед значительно превосходящими силами. Просто ещё идёт мобилизация страны. Всё по плану.
Но откуда это ощущение паники? Кадетам не дали доучиться, дружины поставили в оборону…
Хотя кадеты и должны стать военными, а дружины для того и придуманы. И «Московский еженедельник» комментирует сдержано и общё. Вернее даже ура-патриотический «Московский еженедельник» комментирует очень сдержано и очень общё.
Надо будет ещё посмотреть прессу, но из того, что застал, выводы грустные. Никаких сообщений по сути, никаких версий, лишь официальные заявления советов – не поддавайтесь панике, отстаньте, мы работаем.
Нормальный русский сразу впадает в панику, у него единственный вывод – это полный и бесповоротный этот… конец. Я тут в танке ещё располагаю фактами, что-то сам вижу, а простые ребята у станков? Мдя. В этой реальности русские тоже не умеют в информационную войну!
Под утро встали в чистом поле на окраине небольшой деревеньки. Заглушили мотор, вылез я из танка и к стрекотанию сверчков получил уже привычный треск наших бипланов. Командир велел водителю Диме спать, мне и Павлику охранять его с танком, а сам пошёл к взводному узнать новости.
Рассвело, за селом забухали разрывы и принялись бить из пулемётов. Паша с умным видом выдвигал сто первую версию того, что там творится, и зачем мы тут всё ещё стоим, а я его внимательно слушал.
Пришёл очень деловой командир. Он разбудил Диму и приказал всем занять места. Мы шустро запрыгнули в люки, водитель понятливо запустил двигатель, а Серёга по внутренней связи дал вводную:
– Завтрак дадут после дела. Сейчас обходим деревню, расходимся и помогаем пехоте атаковать вражеские позиции.
После прогрева поехали воевать. Между позициями метров триста, едем двумя шеренгами потихоньку и с короткими остановками, чтоб не передавить своих пехотинцев. Серёжа связался на общей волне с неким ротным и с ним координирует продвижение.
Парни перемещаются перебежками и стреляют из винтовок. Я тоже стреляю, Паша один за другим подаёт фугасы. Первыми выстрелами заткнули пулемёты противника – почти в каждом танке маги. Я просто чувствую врага и неплохо освоился с пушкой.
Перед первыми окопами врага Серёга начинает автоматический отстрел из внешних гранатомётов. Нам везёт, оба ещё работают. Позиции неприятеля накрывает разрывами.
Сыплется земля, и пехота вжимается в землю, а Дима начинает разгон. Танкам нужно очень быстро преодолеть вражеские траншеи…
Чёрт! Противотанковые пушки дождались целей! Успели сделать по три выстрела, кого-то точно подбили практически в упор да ещё и сбоку. На разгоне особенно не прицелишься, но я тут маг на секундочку – дружно разносим засады.
На скорости приходим через линии вражеских окопов. Где тут позиции полевой артиллерии?
– Вперёд, Димон! – командует Серёга. – Это только присказка, вся сказка впереди! Паша, бронебойный! Тёма, дальше будут танки!
Угу, у командования свои планы. Но отчего ж мы не встретили «панцири» на позициях? С каждой секундой всё интересней…
А пока я всё это думаю, Дима на всей скорости за передним танком обходит высотку и спускается в низину. Опачки! Бью с ходу врагу в корму. Взорвался сволочь.
Пашка хватает бронебойный, Дима чуть гасит скорость и делает «дорожку», я перехожу на следующую цель…
Вот пока всё это происходит, вкратце о сути. Очень много вражеских танков устроили в низине засаду и даже кого-то дождались, уже стреляют. А тут мы такие.
Рявкнула пушка, второй пробит и загорелся. Паша тащит новый снаряд, я хватаю другую цель, а Дима стоит на холостых – на нас же пока не смотрят. Выстрел!
Дима едет вперёд, а то мы ж тут не одни, позади наши тоже хотят пострелять. Да и враги приходят в движение, разворачивая башни. Ладно, подождём…
Сразу четыре «панциря» впереди задымили. Молодцы, парни!
Ещё трое. Дима, когда дорожка?
Снова четверо! Сколько можно, Дима!
Блин, тут враги почти кончились. Кто-то, огрызаясь, едет на горушку. Хрен с тобой, Дима. Ловлю раскачивание пушки и жму на спуск. Последнего пробивает пять снарядов…
– Дорожка! – кричит Дима.
– Иди в жопу, – ворчу раздражённо. – Враги закончились.
– А я снаряд почти вставил! – воскликнул Павлик.
– Заткнулись все, – торжественно сказал Сергей. – Всё кончилось, вы молодцы, просто помолчите пока.
Из подбитых машин выпрыгивали враги и разбегались. Кое-кто побежал за ними с автоматами и сёк очередями. Некоторые вставали с поднятыми руками, таких просто расстреливали.
Нам запрещено только пытать, в остальном полная воля. Вот если сдал европейцев в особый отдел, и к ним приставили охрану, тогда они считаются пленными по всем конвенциям.
Но меня не волновали эти европейцы. Нам навстречу выезжали танки «Рысь-1», те самые, кто ушёл врагу в тыл. Всего двадцать пять машин из сорока с лишним. Да мы оставили на немецких позициях около десятка. У меня сжималось сердце. Полк отведут на доукомплектование…
Вообще-то хулиганы наши в рейде взорвали четверых с повреждёнными гусеницами. Негде было чинить. Большинство машин потеряли в засаде, в которую сами же и полезли по приказу.