Страница 13 из 15
Вчера прошло крупное мероприятие в центре города — открытие салона военной техники. На нем были представлены передовые разработки ученых из научных родов со всей Империи. Не обошлось и без скандала. Барон Кузнецов объявил войну
графу Илларионову. Все сделано официально, на глазах у остальных аристократов. По правилам, если вызов прозвучал публично, то срок его рассмотрения не учитывается, и военные действия наступают в момент оглашения войны'.
Надя повернулась ко мне.
— Ты знал про эти правила? — удивилась она. — Но они же настолько редко используются…
— У меня полное собрание законов Империи в кабинете, ты что забыла?
Она неловко опустила глаза.
— Я думала, ты их не читал, они же для красоты…
«Далее, как стало известно буквально пару часов назад, барон Кузнецов победил в войне родов и уничтожил главу рода Илларионовых. Это достаточно редкий случай. Особенно поразила скорость, с которой все закончилось. Мы знаем, что войны родов могут длиться месяцами, а в редких исключениях и годами. Но несколько часов? От всей души поздравляем барона Кузнецова».
— Приятно? — хихикнула Лора, наклонившись к моему лицу.
И тут же проснулся телефон.
Мне звонили с того канала, на котором я выступал, когда разоблачал Налимова. Они хотели эксклюзивное интервью. Пришлось отказать, потому что дел было невпроворот. Но милая девушка, которая со мной говорила, сказала, что это не проблема. Она в курсе моей загруженности, и может взять интервью в любое другое время, или приехать в Широково. На этом мы и распрощались.
Дверь в кабинет Островского распахнулась, и оттуда вышел сам Николай Романович и заплаканная женщина. Увидев меня, он сильно удивился, и как-то неловко попытался встать между мной и ревущей дамой.
Но когда мы пересеклись с ней глазами, я на секунду увидел злость и отчаяние. Еще сильнее разрядившись, она направилась к лифту. Николай Романович все время ей что-то шептал на ухо и гладил по спине, пока она не зашла в лифт и не уехала.
— Михаил, проходите, — он пролетел мимо нас к себе в кабинет.
Когда дверь за нами закрылась, он подошел к мини бару, открыл и достал бутылочку минералки.
— Вчера хорошо погуляли? — улыбнулся я, наблюдая, как он за один подход выпил всю воду.
— Ох, и не говори. Ну чего стоите? Садитесь. Я примерно догадываюсь, зачем вы пожаловали.
— Верно, за имуществом Илларионова, — сказал я. — Хочу оформить все на себя до отъезда, — и тут уже повернулся к Наде. — Так же все его «белые» производства со всеми бумагами.
— Какой ты нетерпеливый, — упав в кресло, сказал Островский.
— Скоро Универсиада, я сегодня уезжаю, — пожал я плечами.
— Из огня да в полымя, — пробормотал он. — Но могу тебя немного огорчить. Видишь ли, это дело выйдет несколько сложнее, чем планировалось, — он достал папку из стола. — Не все имущество записано на графа.
Судя по всему, эту папку он приготовил заранее, только насколько заранее?
— Хотите сказать, что он перестраховался?
— Попробовал, — пожал плечами Островский. — Его жена пыталась подарить большую часть имущества своей матери. А оно уже не попадает под закон о войне родов.
— И что делать? — спокойно спросил я.
Николай Романович очень хитро улыбнулся.
— Михаил, надеюсь, вы помните, что я один из лучших юристов в столице?
— Безусловно, иначе я бы с вами не стал работать, — кивнул я, и это было чистой правдой.
— Ну так вот, — он достал еще одну папку. — Никакие операции с имуществом убитого главы рода не законны, ввиду того, что оно уже не принадлежит ему.
— Интересно, но в чем загвоздка?
— Дело в том, что часть все-таки была подарена. И требуется время, чтобы доказать время смерти Илларионова и время оформление дарственной.
— Я понял, тогда мне надо оформить хотя бы ту часть, которая осталась.
— Да без проблем, — еще одна папка из стола легла передо мной. — Вот, прошу, — он посмотрел на Надежду. — Думаю, дальше ты ему сама подскажешь.
— Конечно, Николай Романович, — кивнула она.
Мы уже начали выходить.
— Что за девушка, которая вышла из вашего кабинета? Смотрела на меня, как будто я ее враг, — вспомнив посетительницу, спросил я у Островского.
— Неудивительно, это была жена того, кого вы убили ночью.