Галопом по Европам

К центральному шатру подъехала группа всадников. Один из всадников, к которому обращались подчеркнуто уважительно, бросил несколько слов, потом зашел в шатер. Видно, это военачальник. У входа в шатер застыла охрана.

Отдыхавшие воины громко, резко переговаривались. Лагерь расположился настолько близко к избушке, что все было прекрасно слышно. Магический переводчик не выключали, чтобы он набрался словарного запаса, провел лингвистический анализ и был готов переводить.

Ядвига и Кощей пристально наблюдали за вечерней жизнью воинского лагеря. Избушку никто не видел. Иллюзия была настолько убедительной, что маленькие, коренастые воины заходили за удобный холмик, чтобы оправить свои естественные надобности.

Увидев это в первый раз, Яга, недовольно фыркая, наложила заклинание отвода глаз. Теперь, даже случайно, никто из врагов не мог набрести на избушку лазутчиков. Родовое волшебство всегда отводило в сторону нежелательного посетителя.

Никто еще ни с кем не воевал. Никто никого не убивал. Но было четкое понимание: это враги. И надо разобраться, нужна ли помощь местным жителям.

***

Уже почти стемнело, когда в затихающем лагере появились новые лица. В сопровождении вооруженных воинов в лагерь медленно и важно зашел караван из двух верблюдов, нескольких кибиток и трех десятков конников.

Быстро поставили два шатра. В один из шатров направились два человека, которые сидели на одном верблюде. Даже по сравнению с невысокими воинами, эти две фигуры казались совсем небольшими.

Один из мужчин гортанно раздавал команды, затем отправился в тот шатер, который Яга и Кощей посчитали шатром командира. Скоро туда потянулись рабы, несущие корзины, котлы, бурдюки, мешки и мешочки. В шатре явно намечался пир. Приехал, скорее всего, друг начальника.

Еще долго от спящего лагеря доносились хриплый смех мужчин, пировавших в большом шатре. Костры еле тлели, было темно. Казалось, что уже ничего не случится. Даже Ядвига и Кощей решили выпить успокаивающий сбитень и укладываться спать.

Но кот Черныш, благополучно проспавший весь день, решил поучаствовать в наблюдении. Он удобно разлегся на подоконнике окна, выходящего в сторону военного лагеря. И уже через несколько минут раздалось довольное:

– Кто смеялся мр-р-р, что я все проспал? Мр-р-р. Все только начинается.

Подошедший Кощей возразил:

– Может, в туалет в кустики направились люди? Почему сразу решил, что намечается что-то?

– Мр-р-р, когда человек идет в кустики, он смотрит вперед, ищет кустики. Это мое мр-р-р личное наблюдения. А эти человечки мр-р-р маленькие больше боятся того, что сзади осталось. Крадутся, как будто, мяу, они мышки, которых ловят кошки.

– Ну, пожалуй, ты в чем-то прав. Ядвига, иди, смотри. Кстати, действительно, фигурки маленькие, даже по сравнению с не очень высокими воинами. Может, дети? Но, в войсках?

Стоя втроем у окна, Ядвига, Кощей и Черныш молча смотрели на две маленькие, почти детские фигурки, осторожно крадущиеся мимо сторожевого костра. Воин демонстрировал хорошую выучку, он не спал. Бдил, изредка подкладывая полешки в затухающий костер и поглядывая на центральный шатер, из которого до сих пор доносились невнятные разговоры и громкий смех.

***

Уже несколько дней двигались в окружении больших и малых отрядов вооруженных людей, которые направлялись в одну и ту же сторону – на запад. Лейла почти оправилась от неожиданного изменения в своей жизни. Да – повзрослела. Детство неожиданно грубо закончилось.

Китаянка Лю рассказывала ей все, что должна знать молодая девушка, которая вскоре должна предстать перед своим повелителем. Лейла делала вид, что внимательно слушает, а сама думала о родном доме, вспоминала, как мама по утрам замешивает лепешки и делает творог, отец и братья уходят в поле, а ловкий Фархад усмиряет дикого коня.

– Лю, а у тебя любимый есть? – Лейла внезапно прервала беззаботно чирикающую китаянку.

Рабыня запнулась от неожиданности и замолчала. Только через несколько минут она заговорила снова, глядя невидящими глазами на вышагивающего впереди верблюда:

– Есть. Был. И муж был, и дочка была. Муж пропал, когда отправился с караваном моего отца-купца в Багдад. Мы потом узнали, что Багдад разрушили монгольские воины. Да снизойдет на них милость неба, – спохватившись, добавила рабыня.

– Лю, говори все честно. Я никому ничего не скажу.

– А что говорить? И к нам пришли монголы. Все думали, что можно будет откупиться. Старики так говорили. Да куда там? Пожгли, порушили все. В момент нападения меня не было дома, я как раз перед этим ездила к отцу узнавать судьбу багдадского каравана. Только через пять дней попала в свой разрушенный дом. Сосед, с которым дружил свекор, рассказал, как своими руками копал могилы и для моей семьи, и для своей.

Судорожно вздохнув, Лю продолжила:

– Над маленькой могилкой дочки меня и схватили. О том, что дальше было, не хочу даже вспоминать. В конце концов, я оказалась в услужении у купца Рахима, учила его дочку женским премудростям, потому что его жена умерла, а другую он не брал. Сейчас дочка вышла замуж. Долгое время я была просто служанкой у Рахима, а сейчас вот он меня к тебе приставил. Лишь бы оставил меня с тобой! Не хочу больше к нему! Проси, чтобы меня оставили тебе!

Лейла, внезапно привстала в своей корзине, потянулась к Лю:

– Давай сбежим! Я не верю, что этот хозяин будет милым и добрым. У меня есть Фархад. Я сбегу к нему!

– Но как же, – растерянно проговорила Лю, – мы так далеко уехали от твоего дома. Как ты найдешь своего Фархада? Женщина без мужчины всегда легкая добыча для дурных людей.

Но на Лейлу нашло озарение:

– А мы переоденемся в мужчин, в мальчиков. Надо только мужской халат и шапку, чтобы глаза прикрывало. Лю, дорогая, я умру в неволе. Неужели ты хочешь моей смерти? Я хочу домой, к маме и отцу. Хочу каждый день ходить по родной земле. Хочу пасти наших козочек. Хочу доить козочек и делать курт. Я хочу встречать каждый день Фархада с пастбища. Я не хочу этих нарядов и драгоценностей! Бежим со мной! На тебе нет цепей. Ты не будешь рабыней, ты будешь моей подругой.

А вот здесь Лейла попала в точку. Услышав о том, что она может стать свободным человеком, Лю сдалась. Здравомыслие умудренной нелегким жизненным опытом женщины уступило детскому авантюризму.

Трепещи, враг. Если у девушек есть план, никому не удастся их остановить. Сразу вспомнили, что в кибитке, которая тянулась в конце обоза, есть мешки с одеждой. Лю обещала во время остановки пробраться в нее и взять два комплекта мужской одежды. В это время Лейла должна была чем-то отвлечь внимание охраны.

С этой минуты откровенности Лейле стало легче. Лю – не враг. Когда есть рядом друг, то всегда проще.

Уже через три дня в корзине, в которой ехала Лю, и где хранились женские штучки, оказался сверток, в котором лежало два комплекта мужской одежды. Да, она была слишком большой для девушек, особенно сапоги. Но она была. Вечерами, когда походный лагерь засыпал, девушки в своей крошечной юрте примеряли одежду, учились в ней ходить. Готовили сапоги, напихав куски войлока в свободное пространство слишком большой обуви.

Долгими днями, покачиваясь в корзинах на верблюде, они придумывали, как будут идти назад по ночам, а днем отсыпаться в тайниках. Все казалось простым и реальным, ведь ночи такие лунные и безопасные. Надо лишь сбежать, а все остальное обязательно получится. Две маленькие наивные девушки в поисках свободы.

Лейла уже потеряла счет дням, так долго длилось путешествие. Купец к ней не подходил, ни о чем не разговаривал, в женскую юрту не наведывался. Он только иногда вызывал Лю и расспрашивал, как идет обучение полезным для наложниц правилам? Готова ли Лейла к встрече с хозяином и повелителем.

Потому и показалось неожиданным, что купец Рахим сам подъехал к верблюду, на котором ехали девушки, и сказал Лейле, чтобы вечером была готова к встрече с господином. Они уже почти нагнали его отряд. Лю получила задание нарядить и украсить наложницу перед встречей с повелителем.