Страница 4 из 18
Я промолчала.
Отец открыл дверь, мы зашли в большой коридор. Он снял с себя плащ и повесил на вешалку.
– Не отставай, – подгонял Ичиро.
Они быстро шагали своими длинными ногами, я еле – еле успевала за ними.
Все мужчины заняли свои места за прямоугольным столом. Мне не хватило стула. Один из мужчин в малиновом пиджаке уступил своё место.
– Твоя? – Мужчина в зелёной рубашке показал на меня пальцем.
– Моя, – отец сделал глоток вина.
– Как зовут? – Мужчина обратился ко мне.
– Сколько ей лет? – Кто-то крикнул из-за стола.
– Жених имеется? – Прозвучал надменный голос.
Я замялась, мои щёки начали гореть, а нос чесаться.
– Парни, не грузите ее вопросами, она у меня скромная, – отец похлопал меня по плечу.
– Это видно, – сказал мужчина напротив меня.
– Ацу, самая мелкая в семье, – отец посмотрел на меня. – Ей в этом году будет девятнадцать.
– Может, мужа ей найдём? – предложил мужчина в зелёной рубашке. – Что скажешь, Горо? – он посмотрел на отца.
– Ой, не знаю, не знаю, – отец покачал головой. – Кано, ты говорил у тебя сын есть. Как насчёт него?
– Ему уже 35, – засмеялся мужчина.
– Возраст только красит, – отец поддержал его смех.
– У него есть жена, – Кано выпил сакэ.
– Когда успел жениться?!
– Год назад, я же говорил.
– Столько событий, – отец поправил галстук.
Трапеза продолжалась три часа. Я наелась за пять минут. Мужчины постоянно о чём-то разговаривали. Когда кто-то матерился, извинялся, т.к. за столом сидела одна единственная девушка. Но это было до того момента, пока все не напились сакэ и вина.
Я не смотрела ни на одного мужчину, потому что все они были неприятной внешности и со злыми взглядами. Казалось, что если не туда посмотрю, то меня начнут бить. Скорее всего, это мой страх из-за отца и братьев. Я копалась в своей тарелке, выбирая кукурузу и зелёный горошек. Ичиро старался много не пить. Джиро положил под язык три таблетки. Сабуро разговаривал с каким-то парнем. Широ, молча, играл в телефон. Отец бурно обсуждал с Кано и другими мужчинами, какие – то дела.
У якудза не принято женщине сидеть за одним столом с мужчинами. Впрочем, такие правила есть у любых бандитов. Какой толк от женщин. Разговор поддержать не может. Пить много не хочет. Одна головная боль.
Мне разрешили, потому что я первый раз оказалась в этом логове. После «длительного» обеда все мужчины ушли в игровой зал.
– Эй, Ацу, не оставайся здесь одна. Пошли, – Широ взял меня за руку и привёл в другую комнату.
Я села на диван и наблюдала за действиями мужчин, которые играли в карты. Через пару часов, я почувствовала, что хочу спать. На часах было семь вечера. Моя спина устала находиться в одном положении.
– Ацу – тян, иди к нам, – крикнул Кано – сан.
– Она не умеет играть, – отец кинул лёд в бокал с виски.
– Научим, – засмеялся Кано – сан.
Я подошла к отцу, скромно скрестив руки.
– Садись, – отец посадил меня рядом с собой.
Кано – сан объяснил правила игры, которые я не запомнила. Когда раздали карты, я впервые видела такие картинки.
– У тебя плохой расклад, – Широ стоял сзади меня.
– Так, уйди, – отец оттолкнул его. – Пусть сама учится.
Я проиграла, так продолжалось двенадцать раз. Мужчины всячески обзывали меня. Эти слова были не оскорбительными, но обидными для меня. В этом обществе, я чувствовала себя пустой, словно из меня выкачали всю энергию. Ситуация была похожа на страшный сон, где двадцать шесть мужчин пытается кинуть в тебя своё пошлое слово. Для кого-то это нормально, но не для такого ранимого человека, как я. Под конец каждой игры, когда я проигрывала, у меня в горле стоял ком. Отец был пьян, из трезвых только мой брат Широ.
– Горо, пусть идёт к девчонкам, Ацу, наверное, скучно, – сказал Кано – сан.
Широ проводил меня к двери.
– На себя открывается, – это было последняя его фраза, после которой он ушёл.
Приоткрыв дверь, из – за дыма я не сразу заметила там женщин, которые сидели на полу с сигаретами в руках.
Они враждебно посмотрели на меня.
– Кто такая? – Нагло спросила одна из женщин.
– Цубурая Ацу.
– Дочь Горо?
– Угу, – я кивнула.
– У него есть дочь? – Спросила женщина с каре.
– Видимо, да, – блондинка выпустила дым изо рта.
– Можно мне у вас посидеть? – Сдерживая кашель спросила я.
– Садись. Но нужно снять одежду, – блондинка приняла неприличную позу.
– Зачем? – Я смотрела на неё.
– Дресс – код у нас такой, – засмеялась женщина с каре, и затушила окурок в пепельнице.
Приглядевшись, я заметила, что женщины были в нижнем белье. На их теле было много ирэдзуми, которые прикрывали их голое тело.
Я сняла свитер и джинсы, положив вещи в угол и села на пол.
Комната была средних размеров, воздух спёртый с запахом алкоголя и ментола. На окне висели жалюзи жёлтого цвета или они пожелтели от дыма. На подоконнике стояло радио, оно работало тихо, доносились тихие отголоски скрипки и пианино.
– Держи, – блондинка протянула мне сигарету.
– Иди- ка сюда, – женщина с красной помадой достала спички.
Я закурила, это было неприятное ощущение. В горле всё горело, от ядовитого дыма.
– У тебя совсем татуировок нет? – Спросила женщина с каре.
– Она же дочь Горо, – усмехнулась блондинка.
– Сколько тебе?
– 18, скоро 19.
– Молодая, – блондинка докурила сигарету, и начала новую. – А мне уже 25. Сацу 26, – блондинка показала пальцем на женщину с каре.
– Мне 26 в сентябре будет, – перебила Сацу.
– Я Нагиса, – блондинка посмотрела на меня.
– Приятно познакомиться, – я слегка улыбнулась.
– Акаги, – сказала женщина с красной помадой.
– Это Мисата, Нозоми, Орина, Кури и Хикара, – блондинка налила всем сакэ.
– Кем вы здесь работаете? – Я пригубила сакэ.
– Мы ойран, – вежливо сказала Нозоми.
– Помпезные ойран?
– М? – Нахмурилась Нагиса.
– Ойран и таю часто становились аристократки. Но гейши вытеснили их.
– Ах, ну, что ж. Тогда мы простые жрицы любви, – засмеялась Акаги.
– В Японии запрещена с 1956 года, – я посмотрела на женщин, они явно не понимали, о чем я говорю. – Ойран и таю развлекали элиту японского общества и сами имитировали стиль знатных женщин – разговаривали на вычурном придворном языке, были помешаны на дворцовом этикете. У каждой ойран была целая свита из слуг и учениц. Случайный человек, даже очень богатый, не мог просто так воспользоваться ее услугами – для этого нужно было знакомство с другим ее постоянным клиентом. Если в гейши шли дочери крестьян, рыбаков и вообще простолюдинки, то ойран и таю очень часто становились аристократки.
– Восток – дело тонкое, – Нагиса сбросила пепел в пепельницу.
– Гейши изначально были более доступным развлечением, их главными клиентами сначала были купцы. Поэтому вечеринки с гейшами в чайном домике долгое время были единственным доступным светским развлечением для предпринимателей. В обществе гейш каждый мог почувствовать себя уважаемым человеком. При этом гейши не спали со своими клиентами, – я поставила пустую чашку от сакэ на татами.
– Так мы не гейши, – Мисата прикрыла пальцами рот.
– Выходит, нас обманули, – Нагиса засмеялась.
– При этом гейши действительно воздерживались от свиданий, а первые гейши вообще были мужчинами – актерами и музыкантами. Гейши чутко отзывались на все веяния моды. Так гейши вытеснили ойран и таю. Разумеется, гейша не соблюдала целибат, однако она была не обязана ублажать клиента в постели. Как правило, у нее был один покровитель, который оплачивал все ее текущие расходы и обеспечивал ее рекламой.
Отношения между гейшей и её покровителем, могут складываться по-разному. Если покровитель имеется – сейчас это редкость, но в последнее время в роли данна всё чаще выступают различные фирмы. На самом деле материальная поддержка гейши была и остаётся прежде всего показателем финансового статуса и культурного уровня «спонсора»: покровительствует гейше – значит, дела идут хорошо. Купил, скажем, не очередной «мерседес», а гейше новое кимоно – значит, человек культурный, с духовными потребностями.