Одзёсама

– Извините, я передумала.

– Что именно? – Парень удивлённо поднял правую бровь.

– Отвезите меня на Сибуя.

– Без проблем, – он сбавил скорость и свернул вправо. – Вам туда срочно?

– Нет.

– Думаю, что пробок не будет.

– Разве?

– Я сменил маршрут, на пять минут дольше, чем обычно. Если бы поехали по прямой, то простояли бы в пробке часа два, а то и больше. Сейчас там какой-то мост ремонтируют. Вы же не против?

– Нет, – я помотала головой.

Молодой человек подвёз меня к офису отца.

– Сколько я вам должна? – Скромно спросила я.

– Ничего, с такой красавицей было приятно провести время, – он снова улыбнулся.

Такое ощущение, что улыбка была частью его образа, который он не скрывал ни от кого.

– Спасибо, – я низко поклонилась.

– Это же офис якудза?

– Да, – я неловко отвела взгляд на двери.

– Вам точно сюда надо?

– Да.

– Мне подождать?

– Нет. Спасибо, можете уезжать, – я пошла к дверям в офис.

– Как вас зовут? – Крикнул парень мне вслед.

Я обернулась, но ничего не ответила ему. Мне было стыдно за свой статус дочери якудза. Он не заслуживает даже видеть меня, не то чтобы знать, как меня зовут.

Дверь в кабинет отца была приоткрыта, я посмотрела в щель. Отец целовал какую-то женщину с длинными каштановыми волосами. Она застегнула кофту и поправила причёску. Отец смотрел на неё не отрывая взгляд. Я зашла в кабинет.

– Ацу, что ты здесь делаешь? – Встрепенулся отец.

– Мимо проходила, решила зайти. Ты не рад?

– Нет, что ты. Это моя дочь. Ацу, знакомься, это Коно Норико. Моя помощница.

– Приятно познакомиться, – женщина улыбнулась, но от этого её лицо не стало добрее.

– Ацу, я вызвал такси, Норико поедет с тобой. У меня сейчас важное мероприятие, – отец выставил нас за дверь.

Вместе с Норико мы спустились на улицу, где стояло жёлтое такси. Я внимательно посмотрела на её физиономию. Ничего особенного в ней не было, обычное маленькое лицо с острым подбородком, скулы среднего размера. Бледное лицо с тонной тонального крема на коже. Язвительный рот с матовой помадой на некрасивых губах.

– Красивые серьги, – я посмотрела на украшения.

– Спасибо, – она угловато улыбнулась.

– Такие же отец подарил маме на годовщину в этом году, – надменно сказала я.

Женщина опустила свой остекленевший взгляд в землю.

– Этот агат похож на глаза моей матери. Отец заказывал эти серьги на заказ. Но ваши апатичные и пошлые глаза не заслуживают таких подарков. Есть легенда, что камень становится тусклым, когда его дарят гнилым людям. Именно поэтому в ваших ушах он уже не блестит.

– Девушки, вы собираетесь ехать или мне вас тут вечность ждать? – С вредностью сказал таксист.

– Я с такой гадюкой, рядом не сяду, – я отвернулась от неё.

– Горо любит меня, а не твою мать! – Крикнула Норико обиженным голосом.

– Коно-яро, – я стиснула зубы и дала ей пощёчину.

Я не стала садиться в машину, а пошла прочь, подальше от того места. После такой неприятной встречи на душе остался гадкий осадок. Как будто из меня достали все внутренности и закидали обратно. Стоило только подумать об этой дамочке, как тут же вырисовывалась сегодняшняя картина. Противно, аж с души воротит.

Я шла прямо по тротуару, на светофоре загорелся зелёный. Толпа людей переходила на противоположную сторону. Я встала посередине пешехода, зелёный свет сменил красный. Водители сигналили мне, я повернулась к автомобилям лицом. Из чёрного «Lexus» вышел Осаму.

– Ацу?! Что ты здесь делаешь?! С ума сошла?! Быстрее садись в машину, – он крепко вцепился в мою руку.

– Жизнь слишком сложная для такого ранимого человека, как я.

– Потом будешь философствовать, – Осаму дёрнул меня.

Я специально упала на асфальт, но, не рассчитав силу, я поцарапала локоть. Осаму поднял меня, и посадил в салон автомобиля. Я не слушала, что он говорил мне. В моих глазах стояла темнота, и лишь проблески света нарушали мой покой. Осаму обработал мне рану, и заклеил пластырем.

– Какой самый худший поступок вы совершили в своей жизни?

Снаружи пошёл дождь, я смотрела, как печально капли разбивались о капот, оставляя за собой брызги. Осаму включил дворники, мрачное небо нависало над головой. Я видела, как дышит водитель, его ровное дыхание стало тяжёлым, он расслабил галстук. Дождь только усиливался, где-то вдалеке прогремел гром. Я дотронулась указательным пальцем до своего носа, он стал холодным. Люди открывали свои зонты и спешили домой. Когда нибудь, я тоже буду спешить домой, а пока что это лишь мечты.

– Я убил ребёнка, – полнозвучно произнёс Осаму. – Мне было двадцать лет, первая любовь. Она не знала, что я якудза. Когда наши отношения стали близкими, я всё рассказал. Она говорила мне уйти, но наш клан шёл в гору. Тогда она поставила выбор, либо ребёнок, либо бандиты. Я ничего не ответил, ушёл. Через три месяца, я узнал, что она спрыгнула с крыши. Уже прошло 20 лет, но я не могу простить себя. Больше я не стал ломать судьбы других. Мне было достаточно один раз обжечься. Этот грех висит на мне, и только я несу за него наказание. Я выбрал свободу, но не знал, что придётся расплатиться сразу двумя жизнями. У каждого есть то, что он скрывает, но рано или поздно скелет выпадет из шкафа. Тогда все узнаю, кто ты на самом деле.

– Почему так больно жить? Разве жизнь это не рай?

– Рай не всегда бывает солнечным. Иногда идут дожди, так и в жизни. Полоса белая, полоса чёрная.

– Что же в середине этих полос?

– Пустота, боль и отчаяние, которые так умело превращаются в радость, счастье и надежду. Все чувства, что окружают нас, лишь временно прикрывают вуалью настоящее. Истина так и останется далеко, где садиться солнце.

Когда мы думаем, что плохое закончилось, мы не можем знать, что будет дальше. Всё хорошее – стёртые краски плохого, которые мы виртуозно пытаемся закрасить. Лишь бы никто не видел наших настоящих эмоций. Так мы надеваем маску лжи ежедневно, используя её ежесекундно, – Осаму болезненно посмотрел вдаль.

– Извините, если доставила вам болезненные воспоминания своим глупым вопросом, – я вышла из автомобиля, припарковавшегося у моего дома.

– Ацу, не повторяй ошибку, которая когда то загубила чью-то жизнь, – Осаму зажёг фары и уехал.

Я стояла несколько минут под дождём. Набрав код, открыла дверь и вошла внутрь. Разувшись, я поставила свои туфли на полку в прихожей. В гостиной сидел отец. Я хотела пройти мимо него, но он окрикнул меня по имени. Сделав пять шагов назад, я оказалась возле арки в гостиную. На столе стояла бутылка и бокал для коньяка.

– Где ты была? – Сиповато спросил отец.

– Гуляла.

– С кем?

– Одна. Меня Осаму подвёз. Можешь сам у него спр…

– Тварь! – отец разбил бокалом аквариум. – Мелкая коно – яро! – он подлетел ко мне, и схватил за подбородок. – Какое право ты имеешь так разговаривать со старшими?!

Я сразу поняла, что Норико всё рассказала отцу.

– Твоей косё бэндзё не понравилось, как с ней обращалась дочь якудза?! – Я смотрела в свирепые глаза отца.

– Повтори! – Он стал ещё сильнее давить на мою челюсть.

– Эта косё бэндзё, даже рядом со мной не стояла! Она не имеет никакого права так обращаться со мной. Я дочь влиятельного якудза, она ничтожество по сравнению со мной и мамой!

После этих слов отец толкнул меня на пол. Я злобно посмотрела на него, он взял пепельницу.

– Рэйдзи! – крикнула я. – Ты не достоин мамы! И никогда не был лучшим мужчиной для неё!

– Мразь! – отец хотел ударить меня по голове пепельницей, но я вовремя увернулась. От его удара треснул паркет. – Я тебе всё дал! – он ударил меня по лицу.

– Ты отнял у меня намного больше!

– Заткнись!

После второго удара из моих губ потекла кровь. Отец пытался заблокировать мои движения, но мне удалось стащить подсвечник и ударить его по голове. Удар был не сильным, но он расслабил хватку. Я вырвалась, и побежала к себе в комнату. Закрывшись, я в страхе смотрела на дверь, в которую бился отец. С шестой попытки дверь отлетела, как фанера. В руках у отца была верёвка, он накинул её мне на шею. Я думала, что сегодня умру. В глазах потемнело, воздух перестал поступать в мои лёгкие. В один момент моя жизнь могла оборваться, если бы Ичиро опоздал на пять секунд.