Прелесть (сборник)

Видеть огромную глубину пустоты, в которой звёзды сверкали, как далёкие сигнальные огни, было неприятно даже из наблюдательной рубки. Но видеть это из рубки управления, большое стеклянное окно которой открывалось прямо в пространство, было ещё неприятнее. Внизу не было дна, и не было конца вверху. То казалось, что вот к этой звезде можно протянуть руку и сорвать её, то она представлялась такой далёкой, что от одной мысли об этом расстоянии начинала кружиться голова.

Звёзды были далеко. Все, кроме одной. А эта одна сверкала, нак сияющее солнце, совсем рядом, слева.

Он отвёл глаза от окна, увидел ряды приборов и почувствовал себя неловким и совершенно беспомощным.

Некогда, сказал он себе, сживаться с Кораблём. Некогда узнать его поближе. Всё, что нужно сделать, он должен сделать только следуя разуму и отрывочным знаниям, ноторые получил от машины его мозг, неподготовленный и нетренированный.

Он медленно поднялся по ступенькам к креслу, на спинке которого было написано: «Пилот». Сел в кресло, и ему показалось, что он сидит на краю пропасти, откуда в любой момент может соскользнуть вниз, в пустоту.

Вцепившись в подлокотники кресла, он попробовал ориентироваться. Перед ним были ручки и кнопни, которые он мог поворачивать или нажимать, и этими поворотами и нажатиями посылать сигналы работающим машинам.

Он попытался думать, но космос был слишком близко. Он был слишком большим и пустым, и думать было бесполезно. Он не мог перехитрить космос. Он не мог с ним бороться. Космосу было всё равно, что станет с Кораблём и с людьми на нём.

Единственными, кому было не всё равно, были люди, запустившие Корабль, и, некоторое время, те, кто управлял им в начале пути. А теперь — только он. Только ему было не всё равно.

Он почувствовал необъяснимую тревогу. Звезда слишком близко — она не должна быть так близко!

Он с трудом оторвал взгляд от пустоты за окном и посмотрел на пульт управления. Он увидел только бессмысленную массу ручек и рычагов, вереницы кнопок, ряды циферблатов.

Он смотрел на пульт и понемногу начинал разбираться в нём. Знания, которые вдолбила в него машина, пробуждались. Он смотрел на показания стрелок и кое-что понимал. В его мозгу в дикой плясне закружилась математика, которой он никогда не знал.

Бесполезно, сказал он себе. Это была хорошая идея, но она не сработала. Машина не может обучить человека. Она не может вбить в него достаточно знаний, чтобы управлять Кораблём.

Где могут быть планеты? Как ему найти их? И когда он их найдёт (если он их найдёт), что тогда делать?

Корабль падал по направлению к Солнцу.

Он не знал, где искать планеты. И Корабль двигался слишком быстро — намного быстрее, чем было нужно. Всё его тело покрылось обильным потом.

Он открыл маленький ящичек под пультом. Там лежали бумага и карандаши. Джон набросал основные показания приборов. Скорость. Ускорение. Расстояние до звезды. Угол падения на звезду.

Он сделал расчёт, набросал график и после этого передвинул рычаг управления на два деления, надеясь, что он сделал это правильно.

Немного увеличить скорость, Чтобы избежать падения на Солнце. Проскочить мимо Солнца, потом повернуть обратно под действием его притяжения, — сделать широкую петлю в пространстве и потом вернуться к Солнцу. Вот что он сделал — вот что хотел сделать. Вот что приказала ему сделать машина.

Он сидел усталый, думая об удивительной машине, размышляя, насколько можно полагаться на мотки плёнки.

Через два часа Джон знал, что Корабль не упадёт на Солнце. Он пройдёт близко — слишком близно, всего в паре миллионов километров, но скорость его такова, что Корабль проскочит мимо. А когда снова повернёт к Солнцу, то полетит по очень опасной орбите, потому что, если оставить её неизменной, Корабль при следующем обороте упадёт на Солнце. Если бы Джон сейчас не увеличил скорость на два деления, то Корабль или врезался бы в Солнце сразу, или начал бы вращаться вокруг него по близкой, всё более суживающейся орбите, и освободить его не могла бы даже фантастическая сила мощных машин.

У него ещё было немного времени, и он должен использовать его. У него были знания, притаившиеся где-то в мозгу, и он должен разбудить их.

Теперь он был чуть больше уверен в себе. Вспоминая свою неловкость, он удивлялся, как это люди, запустившие Корабль с Земли, и люди, которые управляли им до того, как пришло невежество, могли так точно направить его.

«Автоматически… Автоматически…» — повторял он про себя. Корабль был автоматическим. Он сам летел, сам производил ремонт, сам обслуживал себя, сам двигался к цели. Мозг и рука человека должны были только сказать ему, что делать. Сделай это, говорили мозг и рука, и Корабль делал. Нужно было только дать задание.

Весь секрет и был в том, как приказать Кораблю. Что ему приказать и как.

Он слез с кресла и обошёл рубку. Он нашёл ещё приборы, знакомые и незнакомые ему. Самым главным из всего был телескоп, и после нескольких неудачных попыток он вспомнил, как с ним обращаться. Теперь он знал, как найти планеты — если это была нужная звезда и у неё были планеты.

Едва Джон успел отыскать одну планету, как услышал стук. Он оторвался от телескопа и открыл дверь.

Коридор был полон людей. Все кричали на него, кричали с ненавистью, и в рёве их голосов были гнев и осуждение. Он отступил на шаг.

Впереди стояли Херб и Джордж, а за ними все остальные — мужчины и женщины. Он поискал глазами Мери, но не нашёл.

Толпа двинулась вперёд, и Джон почувствовал, как волна страха окутала его.

Его рука нащупала рукоятку пистолета. Он направил ствол вниз и нажал кнопку. Только один раз. Вспышка осветила коридор, и толпа отшатнулась. Запахло горелой краской.

Джон спокойно проговорил:

— Это пистолет. Им я могу убивать. Я убью вас, если вы будете вмешиваться. Уйдите. Вернитесь туда, откуда пришли.

Херб сделал шаг вперёд.

— Это ты вмешиваешься, а не мы.

Он сделал ещё шаг. Джон поднял пистолет и направил на него.

— Я уже убил человека. И я убью ещё, если будет нужно.

Как легко, подумал он, говорить об убийстве, о смерти. И как легко сделать это теперь, когда я уже убил однажды.