Страница 4 из 11
– Алина…
– Да, с первого раза у меня не получилось, – я пыталась говорить ровным тоном, – но я предприму еще одну попытку! Жизнь не заканчивается после одной-единственной неудачи, да даже после нескольких, ты же должен знать, ты управляешь бизнесом, а дела то поднимаются в гору, то наоборот… – я изобразила рукой подъем, а потом в отчаянии опустила ее вниз. – Я пытаюсь…
– Я знаю, моя дорогая, – отец положил руки мне на плечи и заглянул в глаза. Холодный взгляд пытался превратиться в ласковый. – И я здесь не для того, чтобы ругать тебя или что-то в этом роде, я просто хочу помочь. У тебя было время на то, чтобы попробовать, теперь позволь мне взять все дела в свои руки.
Конечно. Как всегда. Папа все исправит. Папа все решит. По-своему. Я опустила глаза, не зная, что можно сказать.
– Мне бы хотелось, чтобы ты вернулась домой и поступила на юридический… – тихо, но твердо сказал отец.
– Я никогда особо не хотела быть юристом, – я нервно дернула плечом.
Во взгляде отца появилась строгость.
– Алина, не морочь мне голову, мы все с тобой обсудили еще перед тем, как ты закончила школу. Я обещал, что у тебя будет только одна попытка, и ты ее использовала. Важнее всего то, что ты согласилась с условиями. Или мне нужно было составлять контракт, подписанный нотариусом?
Я подняла на него потухший взгляд. Теперь мне было нечем крыть. Отец еще с детства приучал меня к тому, что все договоренности нужно выполнять. Дал слово – держи. Даже не знаю, что папа делал с теми, кто нарушал свое слово. Кажется, один из его знакомых так бизнес потерял, не без помощи моего отца… Ссориться с папой могло быть опасно.
– Мне не поступить на юридический с моими баллами, – сказала я, вспоминая результаты выпускного экзамена.
Отец заколебался лишь на долю секунды. Хотя, наверное, это мои слова вызвали у него удивление – он не рассчитывал, что я так быстро перестану упрямиться и соглашусь с ним. Но я уже устала бороться с главой собственного семейства, да и со своей жизнью нужно было что-то решать. Из официанток я все равно решила уходить, может, обучение, каким бы оно ни было, даст мне хороший старт.
– Ну что ж, – отец деловито хлопнул себя по бокам. – Иди, пиши заявление на увольнение и поедем.
Я только отрешенно кивнула головой.
Папа был прав – на юридический я поступила без труда. Мне бы радоваться, но от этого факта мне стало противно – даже не столько от того, что все произошло по блату, а потому, что отец точно так же легко мог пристроить меня на журналистику. Но он этого не сделал. И теперь я здесь.
Я никогда не видела себя в роли юриста, даже не думала об этом. Вышло ровным счетом так, как я ожидала – обучение мне не понравилось. Первые несколько месяцев я честно пыталась вникать в информацию, которую давали преподаватели на лекциях, но зубрить законы оказалось очень скучно. Я чувствовала себя по-настоящему несчастной, захотелось все бросить и вернуться к работе официанткой.
Но такое решение все равно бы не решило мою проблему, поэтому я решила действовать иначе – все-таки подготовиться к экзамену, чего бы мне это ни стоило, а позже перевестись на журналистику. А то, что я дала отцу слово… Ну, я ведь все-таки поступила на юридический, значит, формально договоренность соблюдена, верно?
Само собой, работа продвигалась с трудом – нужно было совмещать подготовку с учебой, изучать много информации, писать статьи, сотрудничать с различными интернет-изданиями. О том, что такое сон, вообще пришлось забыть. Моим лучшим другом стал консилер, но и он с трудом справлялся с мешками под глазами, которые с каждым днем становились только глубже. Скоро я смогу складывать туда собственные статьи.
Стараясь убеждать себя в том, что все не зря, я продолжала работу. В один из таких вечеров в дверь моей квартиры постучали. Я подпрыгнула на месте от неожиданности – интересно, кого принесло? Из-за сильной занятости я почти ни с кем не общалась, но иногда гуляла или ужинала с некоторыми однокурсниками. Я нахмурилась – предупреждала же вроде, чтобы сегодня меня не трогали – работы навалилось слишком много.
Открыв дверь, я с удивлением увидела за ней отца.
– Ты не звонил… – протянула я. Папа никогда не приезжал без предварительного звонка, кроме того раза, когда привез меня обратно в родной город. Это было его собственное правило, которое касалось не только меня, но и всех, с кем он общался – всегда звонить перед визитом.
Отец понимающе скривил нос.
– Не люблю приезжать без звонка…
– Вини во всем меня! – из-за папиного плеча выглянуло довольное мамино лицо. – Сюрпри-из!
– Привет! Давно не виделись, – я была рада видеть маму, но испытывала небольшое раздражение из-за того, что меня оторвали от дел. – Вы так неожиданно нагрянули… А у меня даже еды никакой нет… – я начала лихорадочно вспоминать, когда в последний раз вообще что-то готовила.
– Не переживай, у нас все с собой, в ресторане заказали, – мама протиснулась в коридор и повертела передо мной двумя большими пакетами с пластиковыми контейнерами. – Раз уж мы без звонка, очевидно, что ты не ждала гостей, поэтому решили сами тебя накормить.
– Это мило, – устало улыбнулась я. – Идите пока на кухню, а я выключу ноутбук.
Проводив родителей на кухню, я отправилась в комнату, чтобы немного привести себя в порядок. Заглянула в зеркало – удивительно, что родители в обморок не упали от такого зрелища! Футболка мятая, пучок на голове сбился набекрень. Осуждающе покачав головой, я потянулась за расческой.
– Алина, ты… – услышала я голос отца, замерший на середине фразы.
Поджав губы, я медленно повернулась в его сторону. И вот надо было ему зайти в мою комнату, когда в ней творился самый настоящий кавардак – на столе стоял ноутбук с открытым Wordом, вокруг него валялась куча бумаг с вариантами статей – половина этих бумаг небрежным ворохом лежала на полу, – там и тут стояли кружки с недопитым кофе. Отец подошел к столу и поднял учебник русского языка, лежащий поверх бумаг. Я с внутренним содроганием наблюдала за тем, как папа пристально вглядывается в этот учебник.
– Не похоже, чтобы ты занималась изучением законов конституции, – тихо сказал он.
Я испуганно сглотнула, еле дыша, и внутренне напряглась – неизвестно, как папа отреагирует на то, что я упорно сопротивляюсь его решению сделать из меня юриста.
– Законы даются мне с трудом… – честно призналась я, опуская глаза.
Отец положил учебник на место, глубоко вздохнул и снова взглянул на предметы, в беспорядке лежавшие у меня в комнате. Краем глаза я наблюдала за его поведением – выражение лица папы не было злым, только задумчивым. Правда, легче мне от этого не становилось, я чувствовала, как гулко бьется сердце в моей груди.
– Тебе настолько это важно? – спросил отец, указывая в сторону моего рабочего стола, где беспорядочно лежали записи, над которыми я так долго корпела.
Я уверенно кивнула, ни на секунду не засомневавшись.
– Но почему? – в голосе отца было столько непонимания! Ох, папа, всего моего словарного запаса – а ведь он у меня немаленький – не хватит, чтобы объяснить тебе, человеку, руководствующемуся во всех делах только разумом и холодным рассудком, каково это – иметь дело, которое любишь сердцем. Поэтому я сказала только:
– Для меня это больше, чем хобби. Это то дело, которое делает меня счастливой, и сдаваться я не хочу.
Папа растерянно переводил взгляд с ноутбука на меня и назад. Наконец, его плечи опустились.
– Я даже не думал, что все настолько серьезно… – он задумчиво почесал затылок. – А, впрочем, ладно… Поступай на свой журфак, я тебе даже в этом помогу… – папа махнул рукой в сторону вороха бумаг на столе. – Не надо тебе столько трудиться, иначе здоровье угробишь.
Меня будто по голове чем-то ударили. Неужели мой обычно ледяной папа действительно произнес то, что я сейчас услышала? Да нет, не может такого быть.
– Ты серьезно? – я посмотрела на отца не верящими глазами.