Немножко женаты

– Если бы ты хотел как лучше, ты бы так не удивлялся моему решению, – произнесла я, сглатывая предательский комок, возникший в горле. – Разве ты не читал все статьи, которые я публиковала в школьной газете? Разве я не показывала заметки из городской газеты?

– Конечно, я все это видел, – сказал отец, слегка пожимая плечами. – И я совсем не против таких затей, но только на уровне хобби, понимаешь? – он проницательно посмотрел мне в глаза, будто бы пытался силой мысли убедить меня в своих словах. – Подобные занятия имеют место быть в жизни, если только они не мешают развитию и работе…

Если только они не мешают развитию. Но проблема в том, что именно в сфере журналистики я видела свое развитие. Да, я осознаю, что учиться будет трудно, что писать придется много, что известными журналистами становится далеко не каждый, но мне это и не нужно было. Мне хочется заниматься тем, что интересно, только и всего.

Но папа не поймет этого. В его мире – мире денег и суровых мужчин, ведущих бизнес, – понятиями вроде «интересно» никто не руководствуется. «Так лучше», «так выгодней» – вот и все, что я слушала всю свою сознательную жизнь. Папа не раз говорил о том, что я буду продолжать его дело. Видимо, он так и не отступился от этой мысли, хоть я никогда и не интересовалась его бизнесом.

– Послушай, я уже говорила тебе, что развитие бизнеса для меня неинтересно… – мягко начала я, боясь заглянуть в глаза отцу. – Я хочу пойти своей дорогой, и именно так я и вижу свой путь – писать статьи для журналов и газет.

У папы невольно вырвалась усмешка, хотя я видела, что он пытался себя сдержать.

– Что? В наше время все проще, а онлайн-ресурсы в интернете читаются многими, – сказала я.

– И все же это не то будущее, которое хотел бы для тебя я, – сказал папа.

– Я уже все решила, – я закусила губу.

Повисло молчание. Папа сосредоточенно разглядывал светло-серый ковер, расстеленный на полу в моей комнате. Я сидела вполоборота, сжимая рукой спинку стула с такой силой, что костяшки пальцев побелели – я была готова держать оборону до конца.

– Ты точно хорошо подумала? – спросил папа. В его голосе мелькнула неуверенность, как будто бы он готов был сдать свои позиции. Хороший знак! Я слегка расслабила руку, сжимавшую стул.

– Да, я абсолютно уверена в своем решении.

Снова молчание. Сердце стучало как бешеное – что же изменилось в настроении папы? Неужели он передумал насчет моего обучения?

– Учти, я помогать при поступлении не собираюсь, – сказал папа. – Хотя, если бы ты выбрала что-нибудь другое…

Я поспешно подалась вперед.

– Я ни о чем тебя не прошу, – предупреждающе сказала я. – Я просто поставила тебя перед фактом, что хочу поступить на журфак.

Папа вздохнул с таким видом, будто бы я произнесла ругательное слово, и мученически уставился мне в глаза. Я сдаваться не собиралась и выдержала этот взгляд, стараясь даже не моргать.

– Ну что мне с тобой делать, горе луковое… – пробормотал папа.

– Любить. Ценить. Считаться с моим мнением, – выпалила я, не задумываясь.

– Несмотря на то, что тебе почти восемнадцать, ты все еще такой ребенок… – папа устало потер переносицу и прикрыл глаза, будто бы этот разговор доставлял ему физические неудобства. – Ты еще многого в жизни не понимаешь, а мне бы хотелось оградить тебя от ошибок…

Боже, хоть один подросток в своей жизни не слышал от родителей подобной речи? Неужели трудно понять, что от всего не оградишь, а учиться лучше всего на собственном опыте? Хоть какое-нибудь поколение родителей это поймет? Я внутренне зареклась лезть со своими замечаниями в жизнь своих будущих детей. По крайней мере, в тот момент, когда они станут достаточно взрослыми для того, чтобы принять решение насчет своего будущего.

– Все будет хорошо, я в этом уверена, – просто сказала я.

Папа недоверчиво посмотрел на меня, и все же изрек:

– Ладно, твоя взяла!.. Но не спеши радоваться! – он предостерегающе покачал пальцем в воздухе, наблюдая, как на моем лице зарождается довольная улыбка. Я так и замерла с полураскрытым ртом. – Сначала выслушай меня, – папа нервно дернул ворот футболки и выпрямился, будто находился на встрече с одним из своих клиентов. Я непроизвольно выпрямилась вслед за ним. – Я принимаю твои решения, и все же не собираюсь пускать твою жизнь на самотек, так что у тебя будет шанс на поступление на журфак, но только один, – он серьезно заглянул мне в глаза. – Если у тебя ничего не получится, тогда идешь на юридический.

– Хорошо, – сразу же согласилась я, пропуская слова о юридическом мимо ушей – не стоит напоминать папе о том, что выбранные мной экзамены для заготовленного для меня им института просто не подходят.

– Только один шанс, – сказал папа.

– Спасибо, для меня это очень важно, – я лучезарно улыбнулась и обняла папу в порыве чувств.

– Ох, надеюсь, я не пожалею… – папа рассеянно погладил меня по спине.

Мне было уже все равно, что он говорит – я была счастлива от того, что папа одобрил мой путь, пусть и таким странным образом.

Глава 2

С тех пор началась моя интенсивная подготовка к выпускным экзаменам. Я так была одержима идеей своего пути, что тратила на подготовку почти все свое свободное время. Вот только было ли дело в мечте или в том, чтобы доказать отцу, что я чего-то стою и без его влияния? На этот вопрос я ответить тогда не могла, да и сейчас тоже, если честно.

Особое внимание я уделила литературе – разумеется, я знала, что сдавать этот предмет нелегко, очень редко ученики выбирают литературу в качестве выпускных экзаменов. Именно поэтому я испытывала волнение, когда сообщала своей учительнице русского языка и литературы, что буду сдавать ее предмет. Та посмотрела на меня с каким-то страхом в глазах и молча протянула один из вариантов заданий по литературе. Я села за первую парту и принялась изучать задания. Не со всеми из них я могла справиться, но сдача этого экзамена – один из шагов на пути к моей мечте, поэтому надо было решаться.

– Да, я понимаю, что будет сложно, – сказала я, возвращая учительнице бумаги с наполовину решенными заданиями, – но я намерена заниматься, и теперь знаю, какие проблески есть в моих знаниях.

Преподавательница взглянула на меня с гордостью, скепсиса в ее взгляде поубавилось. С тех пор она крепко взялась за меня, давая массу дополнительных знаний по литературе. В ответ она тоже требовала много, приходилось читать. Постоянно читать. Думаю, несложно догадаться, что книги в тот период стали моими лучшими друзьями.

Нет, я вовсе не какая-то серая забитая мышь, вечно грызущая гранит науки. По крайней мере, с помощью таких мыслей я утешала себя. Сейчас сдам экзамены, а потом как оторвусь!.. Хотя, честно говоря, до гулянок мне особого дела не было – я готова была учиться там, где мечтала, все остальное было не так важно.

Ко времени экзамена я была уверена в своих силах, и результат не заставил себя ждать – я сдала литературу практически на самый высокий балл в городе! Просто нереально!

Но радость моя длилась недолго – уделяя внимание литературе, я упустила из внимания другие предметы и получила довольно-таки низкие баллы по русскому языку.

Помню, как дрожали мои губы, когда я изучала листок с результатами экзамена. Я просто не могла в это поверить. Я же столько трудилась, и вот как все обернулось…

Я все же решила подать документы в вуз, где обучали журналистике. Для этого мне понадобилось приехать в другой город и остановиться в отеле, где я ожидала результатов экзамена – смотреть на лицо папы, сквозившее сомнением, было невыносимо, поэтому домой в этот период я возвращаться не собиралась.

Разумеется, я не поступила. Бурной реакции и слез не было – частичка моего подсознания осознавала, что так и будет, ведь моих баллов не хватало для поступления на бюджет, но надежда ведь умирает последней, верно? Но все же умирает…

Не поступила. Да, слез не было, и все же на душе было горько. У меня будто бы отобрали что-то важное, что-то очень ценное. Подчинить целый год одной цели и в итоге ничего не добиться! Кошмарно. Но у тебя нет сил переживать. Остается только пустота.