Страница 2 из 2
– Да что же это такое! – разглядев это невозможно непостижимое пятно, он в ужасе всплеснул руками, неудачно переступил ногами, потерял равновесие и, чуть не свалившись с табурета, сел на пятую точку, отчего младенец радостно загулил и замахал руками. И в этот момент Акакий вдруг понял главное и самое страшное, – а именно, что и печи, непременного атрибута любого нормального дома, здесь нет. Рассудительность оставила его, уступив место почти настоящей истерике. Спрыгнув с табурета, он, в приступе паники, не обращая внимания на то, что обеими руками дерёт себя за седые волосы, свисающие паклей, начал быстро ковылять вдоль стен по кругу, тихонечко подвывая и повторяя: «Неужто опять?..», – и заглядывая во все углы и щели, словно пытаясь найти случайно незамеченную ранее печь. Находя вместо этого всё больше и больше признаков запустения и нежилого быта, он всё сильнее погружался в отчаяние, пока наконец в изнеможении не сел на пол под верстак и тихонько по-стариковски заплакал, вытирая рукавами слезы.
Почувствовав неладное, ребёнок снова захныкал, и Акакий, опять забравшись на стул, вновь принялся укачивать его, шмыгая носом и размышляя о своём невесёлом положении.
Где-то сбоку послышалось:
– Ну, здравствуй, суседко!
– И вам не хворать, – пытаясь незаметно стереть рукавом остатки мокроты на морщинистой щеке и оборачиваясь на голос, недружелюбно и насупленно буркнул Акакий. Не переставая покачивать колыбель, он молча исподлобья изучал прибывшего. Дворовых, а это был он, Акакий, как и любой уважающий себя домовой, не любил. «Только этаких гостей мне ещё тут не хватало», – недовольно подумал Акакий.
Домовые с дворовыми испокон веков не ладили, уж слишком разными они были. Вечные выдумщики и пакостники, шебутные дворовые постоянно подтрунивали над серьёзными и всегда обстоятельными домовыми, обижаясь, что те, в свою очередь, никогда не относились к ним всерьёз и считали оболтусами и лоботрясами. И уж точно Акакий был сейчас не в настроении обмениваться колкостями со своим извечным недругом. «Буду держать себя в руках и поскорей спроважу непрошеного гостя подальше, некогда мне тут любезностями обмениваться», – про себя решил он.
Дворовой был довольно моложав, веков пять, не больше. Держался степенно, и быстро уходить явно не собирался. Темно-пегие волосы были прибраны в хвост, на голове немного набок сидела плотная льняная шапка с отворотом. Глаза смотрели спокойно, внимательно и строго, прямо, без следа прищура или столь типичной для их народца издёвки.
– А мы уж тебя заждались. Думали, не объявишься. Давно пора! Третий десяток почитай уж как дом да без хозяина-то… – спокойно, и, казалось бы, вовсе не вредно, проговорил он. – Такой ладный дом, да без хозяина, – негоже.
Это, с виду безобидное замечание, стало последней каплей для измученного невесёлыми мыслями домового. Плотина негодования подмяла под себя остатки выдержки и хрупкий оплот едва восстановленного равновесия, и, несмотря на только что данное самому себе обещание не поддаваться на провокации, Акакий сорвался.
– Ла-а-а-адный?!! – яростным шёпотом взвился он, – Да ты надо мной, что ль, издеваться вздумал, ирод?!! Как землянка какая! Ни скамьи, ни стола, ни палатей! А грязища! Да сараюшка не прибрана, – и та приличнее смотрится! Хоть сколь-нибудь захудалой печи-мазанки не соизволили поставить!.. В такой хате и собаку поселить стыдоба, а они дитё разместить вздумали!.. А мать-то, мать! Младенчик ревёт-заливается, а она где?!.
– Да ты погоди, погоди, причитать-то, – сконфуженно проговорил гость… – с работы ей позвонили, за домом ругается, не слышит поди, вот и не подходит. Который месяц уж, как в отпуске с дитём, а все никак отстать не могут – вздохнул он, – Тьфу ты ну-ты! Прям как крепостная, – с досадой закончил новый знакомец.
– С какой такой работы? Это с покоса, что ли, да колокольцем позвонили? – язвительно проговорил Акакий, про себя подумав, точно ли всё в порядке с головой у нового знакомца.
– Да сколько ж ты спал-то, что таких простых вещей не знаешь? – изумлённо протянул дворовой.
– Каких таких вещей?! – снова взъярился Акакий, – Что избу можно без печи ставить? Что можно жить в доме, который хуже коровника?! – спрыгнув с табурета, потрясая сжатыми кулачками и наступая на гостя, яростно полушипел-полухрипел он, из последних сил стараясь не сорваться на крик, чтобы не напугать малютку.
Дворовой попятился, в примирительном жесте подняв руки, и миролюбиво увещевательным тоном проговорил:
– Охолони! Ишь разбушевался! Счастья ты своего не понимаешь. Ну да разберёшься ещё. Пойду я. Мы со Степанко на соседнем участке живём, как выйдешь, дом слева. А меня Федотом кличут. Ты, как остынешь да подразберёшься, заходи в гости. Мало нас осталось, надо держаться вместе, – вздохнул Федот и вразвалочку, слегка припрыгивая, пошёл в свою сторону.
Акакий несколько раз тяжело и шумно вздохнул-выдохнул, стараясь хоть немного успокоиться и вернуть себе вновь нарушенное равновесие. «Вот ведь тоже выдал «В гости!», ирод!», – наконец успокоившись, фыркнул он. Устав от пережитого, уселся на краешек табурета и, продолжая тихонечко покачивать колыбель, крепко задумался.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.