Вертолетчица

Наконец явился Чарлик с двумя бутылками водки и бутылкой шампанского, и со свертком под мышкой.

– Нафиг ты шампанского купил, – возмутился Сашка. – Или в нагрузку к водке давали?

– Нет, просто мы сегодня идем в гости на женскую половину общаги. Я тут познакомился с одной из пятьсот девятой комнаты, обещала организовать подруг.

– Это со Светкой или с Валькой? – спросил Эдик.

– Со Светкой, классная девчонка.

– Да у нее пятно от ожога на полшеи и на полщеки, – хмыкнул Эдик. С ней если целоваться, лицо нужно платочком завешивать.

– Чарля у нас слепондя, снял очки, и все бабы красотками стали, – рассмеялся Капуста. – Ты их кстати одевал, когда в магазин пошел?

– Да, одевал, – обиделся Чарлин. – Ну, есть у девчонки маленький изъян, там почти незаметно.

– Хорошо, идем. Я, как старший товарищ, должен убедиться, непорченая ли невеста, – продолжал прикалываться над другом Сашка.

– А кто еще будет? – задал резонный вопрос Эдик.

– Подружка, которая живет вместе с ней, и еще двоих приведет.

– А закуска где?! – заревел басом Капустин, разматывая сверток и вынимая из них пару кроссовок.

– Закуску Светка обещала организовать. А эти красочи я в магазине за тридцать рублей купил. Мне такие в Мурмане моряки за сотку предлагали.

– Это последние подарки дядюшки Хонеккер, – презрительно посмотрел на кроссовки Эдик. – Сейчас все магазины в Уренгое барахлом из ГДР завалены. Давайте по маленькой пропустим, у нас килька и полбулки хлеба для закуси есть.

Через час подвыпившие друзья стали собираться на вечеринку. Один Василь уселся на кровати и никуда не торопился.

– А ты чего отстаешь от коллектива? – спросил его Чарлик.

– Ему нельзя, – ответил за друга Эдик.

– Почему? Триппером что ли болеет?

– Нет, он пиздорванец.

Чарлин с Капустой вопросительно посмотрели на Василя, но не один мускул на лице белоруса не дрогнул.

– Объясни, – произнес Сашок. – Это подсудное обвинение.

– Василь, покажи, – улыбаясь, сказал Эдуард.

Белорус приподнялся с кровати и, приспустив спортивные штаны с трусами, вывалил на обозрение здоровенный член в бородавках, уверенно свисавший с ладони.

– Да… это по-жеребячьи, – нараспев произнес ошарашенный Чарлик.

– Вот поэтому бабы из нашей общаги с ним больше общаться не хотят.

– Не грусти, Василь, еще найдется и на твою ялду пилотка, – похлопал белоруса по плечу Чарлик.

В 509 комнате молодых буровиков встретил хорошо отсервированный стол. Четверо девчат проявили большую сноровку, чтобы за каких-то три часа настрогать такую уйму салатов, потушить мясо и сварить на целую толпу пюре.

– А где же ваш четвертый? – спросила Светлана, на щеке и шее которой действительно красовался большой шрам от ожога.

– Да это Василь должен быть, – ответил Эдуард. – Но, если он нужен, я могу позвать.

– Нет! – хором взвизгнули девчата.

Три из них посмотрели испытующим взглядом на четвертую, и маленькая худенькая девушка, сославшись на дела, удалилась. Осталось шесть человек, которые легко делились на пары. Светка оказалась рядом с Чарлиным, Эдик – с завитой, как барашек, Валентиной, за Сашкой принялась ухаживать брюнетка с пухлыми щечками, назвавшаяся Олей.

Выпив по три рюмки за знакомство, за Новый Уренгой и за неотразимых представительниц женского пола, молодежь включила медляк и принялась танцевать.

– Ольга, как вас такое прелестное создание, занесло на край земли? – спрашивал Сашка у прижавшейся к нему девушки.

– Закончила нефтегазовый техникум и поехала сюда по распределению, теперь работаю лаборанткой.

– Техникум – это хорошо, а я всего лишь путягу окончил, но присмотрюсь, тут как да что, и в институт через годик на заочный поступлю.

– Вам, парням, легко, с образованием можно и бурильщиком, и мастером, устроиться, а я на повышение могу только в управление перейти, а там, как известно, все места заняты.

– Пошли покурим, – предложил парням Чарлик.

Молодые люди вышли на лестничную площадку и закурили крепкий Беломор.

– Гитару бы сейчас, гитару, – нараспев произнес Чарлин. – Я пока сюда летели, песню сочинил, Эдик. Гитару надо, я бы сейчас сбацал.

– А что ты раньше не сказал, я бы свою прихватил. Сейчас найдем, я знаю, у кого на этаже есть.

– Сашка, мне Светка кое-что по секрету шепнула, – произнес Чарлин, когда Эдуард ушел. Ты с этой Ольгой не целуйся, она вафлерша.

– Кто сказал?

– Да об этом вся общага знает.

– Что она тогда ее пригласила?

– Да она сама напросилась, когда узнала, что новые люди в гости придут. Хочет замутить с тем, кто не в курсе, а потом, может, тот уже и влюбится.

– Спасибо, что предупредил, но за щеку ей всунуть не возбраняется же?

– Приветствуется, – рассмеялся Чарлик.

– Смотрите, целых две достал, сейчас мы на пару слабаем, – радостно сказал вернувшийся Эдик

– Девочки, увидев ваш прекрасный северный город, я сразу написал про него песню! – провозгласил Чарлин, вернувшийся в комнату.

– Не верьте ему, он успел мне все уши прожужжать, пока ее сочинял.

Ну, здравствуй, Новый Уругвай.

Девчата, ноги раздвигай.

Еще чуть-чуть и в гости жди.

Мы пробурили пуп земли, буровики!

Эй, Новый Уругвай,

Эй, Новый Уругвай, встречай!

Чарлик начал выдавать на-гора второй куплет, Эдуард поддерживал его блатными аккордами своей гитары. Сашка Капустин сидел на кровати, и к нему, как мягкая кошечка, прижималась Ольга. Чарлин умел поразить девушек способностью на ходу сочинять стихи, а уж если это была песня, на которую он затратил побольше времени, у девчат просто отвисали подбородки.

– Пойдем, я тебе свою комнату покажу, – прошептала на ухо Сашки Ольга.

– Покажи, – согласился Капуста, и они покинули компанию.

– Вот тут я живу, – отворяя комнату в конце коридора, сказала Оля.

В чистенькой уютной комнате пахло парфюмерией, по стенам были развешены вырезки из журналов. Девушка включила ночник и прижалась телом к сильному Сашкиному телу, пристав на носочки, потянулась губами к его губам. От мягких женских обнимашек член молодого человека напрягся, но ощутив ее близкое дыхание, он осадил ее, надавив руками на плечи. Ольгин порыв был смят, и она очутилась сидящей на кровати. Ее глаза в полутьме увидели, как разошлась молния брюк и выскочивший наружу член уперся в ее губы. С секунду она промедлила, а затем зарыдав, упала головой на подушку. Не ожидавший такого поворота Капуста взял стул и, усевшись у изголовья девушки, принялся ее утешать.

– Оля, ты чего, что случилось?

– Кто тебе успел наболтать? – услышал Сашка сквозь стоны.

– Да не кто.

– Это все Светка, сучка! – оторвала Ольга голову от подушки. – Просила же ее молчать! Вот дрянь!

– Оля, ты, о чем?

– Да о том, только зашел, а уже хуем мне в губы тычешь.

Девушка снова со всхлипами зарыдала в подушку.

– Меня уже в пизду по-человечески четыре месяца никто не ебет.

– Да успокойся, я могу тебя выебать. У меня вот даже презерватив в кармане есть. Смотри, японский, у моряков, вернувшихся из загранки, за три рубля покупал. Успокойся, Оля, все хорошо.

Капустин принялся стаскивать через голову девушки платье. Ее белое пухлое всхлипывающее тело еще больше возбудило его. Так и не сумев стащить платье, он оставил его задранным и, сняв с Ольги трусы, поставил ее в таком виде раком. Молодая женщина все еще пускала слезу, когда ее скользкая пизда приняла Сашкин член.

Сашка ебал ее долго, два дня назад Наталья Павловна устроила ему в Мурманске проводы до полной потери семяизвержения. Он не менял позиции, не хотел видеть скорбных женских слез, хотя слезы Ольги уже высохли, а после возгласа ох-хо-хо на губах заиграла улыбка. Капустин все убыстрял и убыстрял темп и, наконец, с трудом излился в презерватив, который через несколько секунд оказался под кроватью. Он устало растянулся на узкой кровати, а Ольга, стянувшая с себя платье, прижалась к нему горячим телом.