Легенды Рива

– Ты говоришь о …

– Разве в волне творения есть другой гость?

Ривайр Сирис Криз не желает встречаться с гостем волны творения и на то у него есть свои причины. Он мудрее, чем гуманоид. Для магистра по имени Силити встреча с патроном мистерий, с тем, кто выше богов эшелона, с тем, кто дал трагилам великую мудрость, есть невероятная удача и столь редкий шанс, что на самом деле никто из магов в него не верит.

Волна творения бесконечна, но она заключена в материальную оболочку. Даже Высшие Сферы полны материи, хотя и лишены форм. За границей волны творения расположен непознаваемый хаос, которому нет названия. Хаос Внеграничья иногда посылает своих эмиссаров внутрь волны творения. С какой целью, нет возможности узнать, ведь как только сущность хаоса попадает в волну творения, она становится ее частью и обретает материю. Хаос, заключенный в материальную оболочку, будь он даже бестелесным духом, утрачивает знание своей цели и проходит в волне творения путь смертного. Рождаясь существом с телом, дальше дух познает тайны Дальней волны и, умерев, переносится в мир, где формы текучи – в Средние миры, тонкую прослойку между мирами обычных существ и Краткой волной, содержащей божественные принципы.

В Краткой волне и Высших Сферах личность сохраняется в виде принципа и, при очистке от всего материального, попадает в хаос Внеграничья. Это долгий путь, но другого выходя из волны творения нет. Магов манит и пугает одновременно непостижимый и огромный хаос Внеграничья. Они мечтают о нем, но не спешат расставаться с теми мирами, где им так привычно. И никто из них на самом деле не готов встречаться с гостем Внеграничья, даже если сам носит плащ с его изображением, потому что одна даже мысль о подобном контакте заставляет смертного впадать в священный трепет. Впрочем, к ривайрам такое правило не применяется, они не чтят богов и не боятся никого, даже самого Некроникуса.

Тран Сид Силити надевает свои лучшие одежды, красный с золотом плащ верховного магитсра, а сандалии, напротив снимает. Не подобает встречать в обуви такого высоко гостя. Волосы его убраны в хвост, а на глазах очки с темными стеклами. Он не прячет взгляд, он просто знает, что сияние гостя может ослепить его навсегда.

Два оборота вокруг оси мира Алый Жар магистр идет по пустыне, где все опалено и песок превратился в камень. Гралис жесток и жара почти убивает тело гуманоида, когда он видит перед собой огромную тень и падает ниц, не смея поднять глаза. Фигура, размером до небес, заслоняет звезлду и ее свет ярче, чем солнце Рива.

– Великий Меродах, твой верный слуга склоняет колени пред твоим солнцеподобным ликом. Нет большей радости и удовлетворения для магистра трагила-сай, чем видеть твой образ и внимать твоим мудрейшим словам.

– Наконец-то! – Грохочет фигура. – Так неудобно без тела!

И свет, подобный тысячи солнц, входит в тело Сида Силити. Магистр падает замертво, не успев ни с кем попрощаться. Сутки лежит неподвижно, а затем встает, отряхивая песчинки. Он слегка парит над горячим песком и тело кажется более сильным и здоровым, чем когда им владел старый магистр.

– И я рад видеть тебя, мой верный магистр, – отвечает он на речь, что давно умолкла, – жаль, что не успел поделиться с тобой вселенскими истинами.

И он хохочет, поднимая вихри с барханов. Мертвыми глазами смотрит на красный мир и качает головой, совсем, как Сид Силити, потом зарывает в песок некоторую вещь, замотанную в грубую мешковину и идет по воздуху Рива туда, где его ждут воины. «Жалкие миры! Жалкие миры!» – повторяет он с упорством слабоумного и выплевывает на песок сердце гуманоида, которое начинает разлагаться на жаре.

***

Сирис Криз сидит на троне, что сделан из песка, для ривайра такой трон – напоминание о том, что любая власть иллюзорна и никто не может на самом деле править Ривом и его воинами. Он обнажен, как и всегда. Так он встречает Сида Силити, вернувшегося из пустыни. Ривайр видит, что движения магистра изменились, взгляд остекленел, а плащ порван в нескольких местах.

– Великий магистр нашел то, что искал? – Спрашивает ривайр и ему не приходит в голову склонить колени или хотя бы голову, хотя он и догадывается, что Сид Силити уже совсем не магистр Трага.

– Нашел. – Ответ краток и из глаз вырываются лучи солнца, которые сожгли бы все, что не так прочно, как воля урожденных на Риве.

– Ты устал и голоден, великий магистр?

Кажется, Сирис Криз смеется над гостем и его светом, подобным солнцу. Он предлагает кувшин из глины, в котором только песок и блюда из грубого фарфора, на которых тоже лишь горсть песка.

– Угощайся. Это все, что вскоре от нас останется. Боюсь, твой вход опустеет, а Рив войдет в легенду, МЕРОДАХ.

Меродах берет кувшин с песком и пьет из него, засыпая в плотно закрытый рот магистра песок, который превращается в живительную влагу и берет в пальцы песок, и песок начинает пахнуть жареным мясом, так, что у Сириса Криза кружится голова.

– Спасибо за дары, великий воин. Кажется, я слышу отчаянье в твоем голосе. Действительно ли ты обеспокоен тем, что мой вход опустеет и ни один дерзкий ривайр больше не пройдет в Среднюю волну? Если это все, что тебя волнует, я зря потратил время.

Меродах смеется и лишь шевельнув пальцами, создает себе трон из песка, который в два раза больше и изящней, чем тот, что вылепили воины Рива для своего лидера. Когда он садится на трон, то полон изящества и величав, как истинный правитель миров. Иллюзия оживает и в закатном Гралисе начинает казаться, что трон не из песка, а из золота очень тонкой работы, а сидящий на нем гуманоид полон жизненных сил и всегда был правителем. Только дыры на плаще да мертвый блеск неподвижных глаз выдают, что за сила двигает марионеткой – бывшим верховным магистром трагила-сай.

– Я вижу, с тобой бесполезно соревноваться в остроте ума, повелитель мистерий, ведь тебе подчинена Мара и Иллюзия. Но разве тебе не жаль твоего лучшего магистра? Он учил тысячи магов молиться на тебя, почитать тебя как бога.

– Очень жаль… Но он так жаждал, чтобы моя мудрость ему принадлежала, теперь она в нем. А почести и молитвы, зачем они мне? Разве что я совсем одряхлею и стану похожим на ваших богов, живущих за счет потока энергии низших миров? Выпьешь со мной?

Он наливает из кувшина ароматное вино и протягивает кубок ривайру, но когда тот подносит его к губам, то вино превращается в песок и слышно, как тихо смеется гость, прикрывая улыбку рваным плащом. Вино течет по лицу, кости сломались, но гость веселится, как никогда, ривайры забавляют его.

– Ладно, – Сирис Криз швыряет кубок с песком, – если ты пришел помочь, то сейчас самое время. Если у тебя цель посмеяться над смертными, то проваливай и не мешай нам умереть. Мы не просили тебя о помощи.

– Почти мертвые, но такие гордые… Я пришел помочь. Слушай. В секторе, захваченном трактоидами, есть одна пещера в ледяном астероиде, там я спрятал металл, обладающий очень редкими свойствами.

– И что это за свойства? – Сирис Криз как будто не проявляет заинтересованности, он смотрит на песчаных птиц без перьев, любуется закатом Гралиса, пилит шершавым камнем свои черные ногти. Голос его звучит совершенно равнодушно, словно лишь скука заставляет его задавать вопросы. Именно так и надо разговаривать с тем, кто прибыл из Внеграничья. Достаточно проявить нетерпение или заинтересованность, как плата за помощь станет невероятно огромной. Воин Рива прекрасно понимает это в отличие от гуманоида с Трага, уже расплатившегося своей жизнью. Впрочем, на Риве не найдется никого, кто бы хоть на миг пожалел Трана Сида Силити.

– Уникальные свойства, ривайр. Возможно это единственный металл в Дальней волне, который не разрушается при столкновении с антиматерией. Что скажешь, воин?