Обитель

– Болит?

– Ага, – не особо дружелюбно отозвалась девушка.

– Дай угадаю, – Волче отшвырнула бычок, пропихивая руки в серые спортивные штаны. – Кто-то сказал тебе не лезть к нему, а ты положила на это огромный хер, за что получила по заслугам?

– Ха-ха, – наигранно протянула Карина, закончив с обследованием. Она уложила голову на собственные колени и обняла их руками, тихо вздыхая. – Не угадала, – даже прикрыла глаза, но всё равно спросила: – Ещё одна попытка?

– Не люблю одни и те же игры.

– Да что ты?

– Постоянство – скука смертная.

Карина снова вздохнула. Кажется, от беседы с этой противной особой у неё начиналась новая, но уже какая-то другая мигрень.

– Стерва, – чётко и громко произнесла Карина, смело взглянув Волче прямо в глаза, но особо не шевелясь. – В прошлый раз ты притаилась здесь, да?

– Точно жить не хочешь. – Волче наклонила голову, демонстративно щёлкая шейными позвонками, а затем и другой стороной.

– Да валяй. Всё равно у тебя кишка тонка.

– Я не бью инвалидов.

– Я не…

Волче её перебила:

– И ущербных.

Карина дернулась, как от пощечины, и тут же вскрикнула, саданувшись рукой о какую-то железную балку. Девушка притянула руку к своей груди, шипя от невыносимой боли.

– Ты ужасна, – вплетая грамотную речь в процесс матерного страдания, Карина наградила Волче взглядом, полным осуждения. – Я больше сюда ни ногой.

– Чума, – удовлетворённо кивнула Волче, хотя в её интонации все так же не читалось никакой радости.

– И не заговорю с тобой.

– Блеск.

– Даже смотреть в твою сторону не буду.

– Долго же до тебя доходит. Это именно то, чего я хотела.

Карина поднялась на ноги, задрав голову. Она глубоко вдохнула и выдохнула ноздрями. Волна ярости окатила её, точно холодная вода, и девушка передёрнула плечами, громко произнося:

– Спасибо!

Волче неожиданно вскинула бровь, отвечая:

– Какого хуя?

– Ты меня разозлила. – Запуская пальцы в волосы, Карина собрала их в хвост и ловко скрепила резинкой, вечно находящейся на её запястье. – Остальное временно не имеет значения.

Развернувшись к выходу из клетки, Карина выбралась из хозяйственного помещения и спустилась на четвёртый этаж, вжимая палец в кнопку звонка. Уже хорошо знакомый свист раздался за дверью, которая сразу же распахнулась.

– Карина! – охнула Сахар, встречая девушку на пороге. – Что с твоим лицом… Карина?

Карина не произнесла ни звука, молча застывая перед дверью Обители. Стиснув зубы до скрипа, она зажмурила глаза, а когда открыла снова, то зрение её окончательно подвело. Силуэт Сахара растекался перед глазами, точно иллюзия. В переносицу ударил острый запах слёз, что предательски струились по щекам Карины, будто она несчастный младенец. Стыдно, но сил держаться не было. Душу рвало так, что даже мигрень  казалась небольшой неприятностью, а то что царапины от слёз щипало – это и вовсе детский лепет.

– Карина…

– Спрячьте меня, – на одном дыхании прошептала девушка.

– От кого?

– От всего.

Глава 4

Иногда Карине снился дождь. Тёплый летний ливень, омывающий её тело, дарил ощущение умиротворения, веру в светлое будущее и надежду на спокойное настоящее. Не то чтобы она в красках запоминала подробности подобных снов. Карина в принципе плохо визуализировала любые сны после пробуждения, но отголосками запах мокрой земли и озона навязчиво лез в ноздри именно после снов о дожде ещё какое-то время, даже когда девушка открывала глаза.

– Доброе утречко, – прощебетала Гаер, чьё лицо первым угодило в поле зрение Карины и оказалось слишком близко на её взгляд.

Медленно моргнув, Карина отодвинулась спиной к стене позади, чтобы сохранить своё право на личное пространство.

– Как себя чувствуешь? – но Гаер это ничуть не смутило. Она сложила локти на матрас и продолжила глазеть на пробудившуюся.

– Как говно, – Карина заговорила охрипшим тихим голосом, чему сама удивилась. Прислонив ладонь ко рту, она прокашлялась несколько раз подряд, чтобы прочистить горло. – Но вроде пойдёт, – только это не помогло ей вернуть привычный голос. – Где я?

– В гостиной! – весело уведомила её Гаер.

– Она очнулась? – раздался незнакомый голос.

– Правда очнулась? – и ещё один.

Карина приподнялась, слегка поморщившись от яркого солнечного света.

В гостиной, помимо самой Карины и Гаер, находилось ещё пять неизвестных девушек, двое из которых сидели на кровати в углу комнаты и занимались весьма странными вещами. Одна в латексных перчатках зажимала металлическими клещами губу другой.

– Давай, соберись, а. Я так никогда не проколю, – сказала девчонка в перчатках.

– Не обращай на них внимания, – Гаер привлекла внимание Карины, и та обернулась. – Обычный спонтанный пирсинг после ночи пьянства в девять утра, – доложила Гаер, тыча пальцем в собственную щеку. – Ты вчера пришла вся порезанная. Сахар тебя подлатала. Когда она вышла из этой комнаты, ты уже спала. Я хотела поболтать с тобой, но мне запретили тебя будить. – Гаер поджала губы. – Рассказывай. Что случилось?

– А, – Карина глупо моргнула. – Да так, ссора с предками.

– Это они тебя так? – Гаер удивлённо раскрыла рот. – Нихуёво. Это был нож?

– Стекло. – Карина отбросила одеяло в сторону, но тут же схватилась за край и прикрылась им обратно. Кто-то её раздел. – А где… моя одежда?

– Вся в грязи! – хихикнула Гаер. – Стирается, где ж ещё. Надень мою?

И тогда Гаер шустро подскочила, стремительно покидая гостиную. Карина осталась наедине с незнакомыми ей девушками. Некоторые поглядывали в её сторону с нескрываемым любопытством, особенно те, что разместились на кровати напротив. Девушки лежали вверх ногами и странновато улыбались, пока их взгляды блуждали по лицу Карины.

– Как житуха? – поинтересовалась одна из них.

– У меня? – уточнила Карина, натягивая край одеяла выше.

– Нет, блин, у папаши твоего, – усмехнулась спрашивающая. Кажется, остроумная шутка зашла её компаньонке, которая  хихикнула, аккуратно топая ногами по стене.

– Блять, можно, пожалуйста, заткнуться? – рявкнула пирсерша, крепче сжимая металлический инструмент. – А ты не кряхти. Давай, делай вдох и завались нахер. – После этого она поднесла иглу к дрожащей девушке в её руках. Дальше Карина не видела, но слышала, как одна из них пискнула. Ещё через несколько секунд активного копошения девушка в латексных перчатках убрала инструменты и отстранилась. – Готово, на, смотри, – и протянула своей жертве маленькое зеркальце. Та, кто ещё секунду назад хныкала и дрожала, просияла, точно первый солнечный луч, любуясь новой примочкой под губой.

– Вера, это чудо! – высказала своё мнение девушка с пирсингом.– У тебя золотые руки.

– Ещё бы.

– Эй! – Карина вновь обернулась на голос грубиянки напротив. – Так чё, как жизнь?

– Уж получше твоей, – огрызнулась Карина.

– Да ты на, угараешь? – захохотала та. – Не ты ли вчера всю ночь бубнила: «мама», «мамочка», «не надо, пожалуйста», – наигранно протянула девушка, и Карина, не дожидаясь продолжения чужих издевательств, молниеносно схватилась за подушку, отправляя ту в сторону своей обидчицы.

– Воу, – грубиянка резко приподнялась, принимая вертикальное положение. – Офонарела? – и хотела уже было отправить пронёсшуюся подушку обратно, но в комнату вовремя ворвалась Гаер с целой кипой тряпья.

– Вот футболочка, штанишки, майки, рубашки, топики, юбочки, – перечисляла Гаер, швыряя кипу одежды на кровать Карины, но та даже не взглянула. Уж слишком она была увлечена их беззвучной баталией взглядами с грубой девкой напротив, которая отпустила снаряд-подушку и скрестила руки на груди, нахмурилась. Её компаньонка уселась с такой же хмурой рожей, только руки закинула за голову. – В общем, выбирай, Карина. Карина? Так… – упирая руки в боки, Гаер посмотрела туда, куда смотрела Карина. – Слышьте, куры, – обращаясь к двум агрессорам, заговорила Гаер. – Опять дедовщину устроили?