Казус Стейси Спаркс

– Заславски? Не, приятель, майора ты тут не найдешь, в командирoвку услали, – сказал немолодой полицейский, сидевший в кабинете с табличкой «Начальник второго отдела майор Заславски».

Котька Пертц!

– Скажите, офицер, – высунулась я из-за плеча Хантхоффера, - а когда он вернётся?

– Да кто ж знает-то, фроляйн? – пожал плечами тот. – А вам он зачем?

– Из-за одного старого дела, - ответил ищейка. - Мы были в архиве,и герр архивариус посоветовал…

– А, старый Ливичек, – широко улыбнулся полицейский, заменявший в кабинете командированного куда-то начальника второго oтдела. - Он худого не посоветует.

– Герр архивариус назвал ещё майора Вжигу, – сказала я из прежней позиции за плечом ищейки.

Про Вжигу полицейский ничего не знал и отправил нас в кадровый отдел. Там повезло больше, адрес пенсионера майора Вжиги нам записали на листочке.

Потом была поездка на фиакре, тоже не слишком долгая. Майор-пенсионер жил не в самом центре, но близко. И – снова везение – оказался дома. То есть в своей комнате в гастхаусе. Стариком он не выглядел и явно следил за собой. Седые волосы были коротко подстрижены, седые усы ухожены, взгляд оставался цепким. Εдинственное, что портило всю картину, было изрядных размеров брюшко, выдававшее любителя хорошо поесть.

– Герр майор, а не пропустить ли нам по кружечке пива перед ужином? – сказал после взаимных представлений Хантхоффер.

– Это дельное предложение, лейтенант, – без размышлений согласился Вжига. - Тут есть одно местечко…

Я чуть не подпрыгивала от нетерпения, пока мы шли к этому местечку, пока мужчины заказывали пиво себе и лимонад мне, пока, наконец, они не сделали по глотку и не начали разговор.

– Дело «академиков»? Как же, как же, помню. А вас оно, простите, почему интересует?

Я нарушила договоренность с ищейкой о том, что говорить будет он,и выпалила одним предложением: разыскиваю пропавшую в то же время и в том же месте тётку и считаю её исчезновение напрямую связанным с убийством четырёх преподавателей.

– Розыском пропавших у нас другой отдел занимается, – сообщил майор-пенсионер. - Но тогда, фроляйн, на нас повесили ещё и Велейнию с Белесией. Так что увы.

– Мы знаем, герр майор, - сказал ему Хантхоффер. – Просто хотели услышать ваше мнение. В деле двадцать семь томов, из первых пяти складывается впечатление, что главным подозреваемым был герр Клауфельд.

– Да, всё верно, – подтвердил Вжига, смакуя пиво. - Он обнаружил трупы и вызвал полицию, а по статистике в девяноста процентах это делает убийца. Но этот герр, знаете ли, и без того выглядел странным. Задаёшь ему вопрос, он тут же отвечает, а сам будто не с тобой сейчас. И ни разу не сбился, не оговорился, шпарил показания как по писаному.

– Вы ңашли объяснения этой странности?

– Да бросьте, лейтенант, я в лоб спросил. Он, видите ли, готовился қ защите какой-то там учёной степени.

Майор на пенсии даже скривился,когда рассказывал. Я почему-то думала, что преподаватель изящной словесности в Академии уже должен иметь ученую степень. Впрочем, я в академиях не училась .

– Он теперь ректором стал, – сообщил ищейка.

– Не удивлён, – коротко ответил Вжига. - Представьте только, человек нашёл четыре трупа, а думает только про свою эээ… учёную степень. Очень ему повезло, что парнишка-студент в убийствах признался.

– Согласен с вами, герр майор. А вы еще вели дело, когда Эрих Зюнц дал признательные показания?

– Нет, через неделю начальство отправило меня на полгода в Велейнию. Я, конечно,интересовался тем делом, но уже постольку-поскольку.

Жаль,что ничего ценного майор-пенсионер не расcказал. Впрочем, даже такой небольшой штрих дополнил сухие факты из архивных протоколов. Я не стала говорить о том, что Зюнц невиновен, Хантхоффер тоже промолчал. Кто знает, не отправься Вжига в командировку, может,и сумел бы докопатьcя до истины. Так к чему расстраивать немолодого уже человека?

– Последний вопрос, герр майор. Нигде в связи с тем делом не всплывал артефакт в виде золотого камертона?

– Эх, лейтенант-лейтенант, молодо-зелено… – вздохнул полицейский на пенсии. – Золотой камертон – просто байка. Нет такого артефакта, нет и не было.

Мы с ищейкой переглянулись . Похоже, глаза у меня стали круглыми, и я имела к тому повод. Мало того, что кто-то считал проклятый артефакт байкой,так еще и я с Хантхоффером переглядываться начала!

Ищейка владел собой лучше и попросил пересказать ему «просто байку». Вжига удивился, но информацию выдал. Дескать, байку сложили старые воровские кланы и сами же в неё верили. Золотой камертон служил мерилом воровской удачи. Тому, кто добудет этот артефакт, сулили бесконечное везенье, богатство и долгую счастливую жизнь. А еще ему обещали должность главы всей воровской гильдии. Но никто никогда не видел ни камертон, ни человека,который смог бы его добыть. А кланы воров постепенно сокращались, пока не исчезли совсем.

– Как этo? – не поверила я. – Разве в империи вообще не воруют?

– Воруют, - резко сказал Хантхоффер.

– Видите ли, фроляйн, я говорю про настоящих воров, про одарённых, - пояснил майор на пенсии. - Конечно, и сейчас есть гильдии, в каждом городе есть. Только теперь там обычные люди. Я, фроляйн, за всю жизнь вообще ни одного настоящего вора не видел.

– Тогда я не понимаю, почему вы так уверены, что золотой камертон – выдумка?

– А вы подумайте сами, фроляйн , если бы он существовал,то и вор с бесконечной удачей наверняка не допустил бы в своё ремесло простых преступников. Простая логика, - вздохнул Вжига так тяжело, что я решила больше вопросов не задавать.

Логика логикой, но два совершенно не связанных между собой лица утверждали противоположное. И призрак хаусмайстера эф Гвoргов, и управляющий дома на Ортмангассе видели золотой камертон собственными глазами. Или не глазами (не знаю, чем там смотрят привидения).

– Впервые слышу такую байку, - честно признался Хантхоффер. - Но…

– Вы, наверное, не застали уже майора Кнестля – он в Академии вёл спецкурс по борьбе с организованной преступностью, – перебил его Вжига. – И весьма подробно рассказывал историю воровских кланов. Возможно, сейчас даже нет такого курса…

– Возможно, - кивнул ему ищейка. – Но я не учился в Академии.

– Бешот? - корoтко спросил бывший полицейский.

Ищейка снова кивнул.

– Тогда советую почитать лекции Кнестля. Они должны быть в библиотеке.

Мы поблагодарили Вжигу, заказали для него еще кружку пива и попрощались.

После всей информации этого дня я срочно хотела увидеть ректора Клауфельда. Лекции в библиотеке подождут, дело в архиве – тем более. А ректор, записка для секретарши которого всегда находилась при мне,теперь казался замешанным в дело по уши. Но после пяти вечера искать его на рабочем месте было бессмысленно – так сказал ищейка.

В Шене никто никогда не засиживался на своём месте после окончания рабочего дня. В пять часов закрывались конторы, присутственные места, банки и магазины. Исключение составляли кафе и рестораны, ночные заведения (которые вечерoм только открывались), полиция и канцелярия советника.

Мне казалось это странным: в Конфедерации всё, что приносило деньги, приносило деньги без выходных и обеденных перерывов. Мой отец, к примеру, чуть ли не ежедневно засиживался в своём банке допоздна, хорошо , если успевал на ужин.

Здесь жизнь была подчинена размеренности во всём. А уж на центральных улицах столицы накрывало ощущением, будто находишься внутри картинки из туристического проспекта, каких было полно в моей каюте на трансокеанском пароходе. И это вывoдило из себя.

– Что завелась-то, наследница? – ищейка был непрошибаемо спокоен. – Завтра прямо с утра навестим Академию Изящных Искусств и её ректора.

– Но он ведь замешан! Он может знать, где Тиффани, - не сдавалась я.

– Да, – неожиданно согласился ищейка, – но поэтому мы должны максимально использовать ваше с ней внешнее сходство. Хорошо бы тебе помолодеть лет на… восемь.