Страница 6 из 7
– А ты не знаешь? – удивился тот. – Там, выход откуда ты должна найти сама. Или не найти… Как тебе больше нравится.
Повисла тишина. Где-то капала вода, где-то потрескивал огонь. Минотавр выжидающе смотрел на неё влажными карими глазами.
– Спасибо. Я… Пожалуй, я пойду. Попробую выйти отсюда, – немного подумав, решила она: не хватало ещё застрять в лабиринте!
– Ну-у-у попробуй, – протянул человекобык, выплюнул травинку и поднялся.
Она в ужасе замерла, ожидая атаки. Но Минотавр равнодушно повёл накачанным плечом, что-то нажал на ободранной кирпичной стене и исчез в бесшумно открывшейся перед ним двери.
Она огляделась. Вокруг – круглые стены, как в башне. Несколько уходящих в темноту коридоров. Какой выбрать?
– Что, всё-таки решила выбираться? – проскрежетало над головой.
Попугай! Нашёл её! Она обрадовалась вредной птице как старому другу. Он же выведет её?
– Ты поможешь мне вернуться домой? – она нежно погладила его по хохолку.
– А тебе зачем? – попугай удивился так искренне, что ей стало неловко.
– Пойдём, – вместо ответа она двинулась к ближайшему коридору.
Пожалела она об этом сразу. Кому понравится, что его встречает гарпия?
Полуженщина-полуптица невозмутимо сидела на кованом основании светильника, и на уродливое клыкастое лицо падал тусклый отсвет факела. Светлее от огня почти не становилось, зато по стенам колыхались отвратительные тени. Пахло гнилью.
Она зажала нос одной рукой, второй инстинктивно прикрыла голову и стремглав бросилась вперёд, в любой момент готовая к тому, что в спину вцепятся когти чудовища. Или в затылок ударит его клюв.
Обошлось. В коридоре стало темнее, воздух очистился. Немного успокоившись, она перешла на шаг. А где попугай? Бросил её здесь? Не стоило доверять ему.
– Кеша-хороший, Кеша-хороший! – донеслось с потолка.
– Вот ты где! Почему ты не предупредил меня?
– Пр-ривет!
– Зачем ты притворяешься? – разозлилась она. – Ты же всё понимаешь!
– Пр-ривет!!!
– Ты издеваешься???
Ответом было громкое рычание, и она поняла: попугай здоровался вовсе не с ней. А может, хотел предупредить, но зачем? Как она могла бы подготовиться к встрече с огромным двухголовым псом?
– Мамочки… – просипела она, вжимаясь в стену.
– Мамочка-мамочка-мамочка, – заверещала птица. – Я же говорил, за мамочку есть, кому вступиться.
– Я не сделала ничего плохого его маме! – она беспомощно глянула на пернатого.
Но тот уже куда-то исчез, оставив её один на один с Орфом. Пёс оглушительно лаял, подходя всё ближе и ближе.
«Ну всё…» – отрешённо подумала она. Хотя, чего она так боится? После всего, что на неё свалилось, разве страшны чудовища? В голове замелькали обрывочные картинки, которые она в последние месяцы старалась отгонять – слишком было больно. Вот она сидит у постели умирающего мужа, вот опознаёт тело брата, вот вглядывается в искажённое ненавистью лицо сестры… Вот она в кабинете нотариуса, непонимающе уставилась в документы. Вот… Она тряхнула головой и посмотрела прямо в глаза чудища. В четыре горящих блюдца, пылающие среди косматой бурой шерсти. Прошла минута, другая…
Постепенно из глаз Орфа уходила ярость, горящие блюдца тускнели. Наконец, пёс фыркнул и уставился на свои лапы. Она осторожно сделала шаг вперёд – чудовище не пошевелилось. Ещё шажок, ещё… Из раскрытых пастей разило тухлым мясом, это она осознала уже на бегу. Коридор стал шире, посветлело, в лицо ударил поток свежего воздуха.
«Лети!» – голос попугая прозвучал неожиданно звонко, напевно. И она полетела. Ветер подгонял, кружил, трепал волосы, проходился холодом по спине. Как во сне. Во многих её снах, которые заканчивались одинаково: падением. И сейчас она тоже начала падать… Падать, падать… В Бездну?
Она сидела на полу ванной комнаты, кутаясь в плед. Кроме давно не стираной ночной рубашки, под ним ничего не было. Босые пятки зябли на гладкой плитке – рядом с Бездной всегда холодно. Ну что, пора? Это же так просто! Глубоко вдохнуть, зажмуриться и шагнуть в Бездну. Бездна гостеприимно раскроется. И захлопнется.
«Чавк?»
«Нет», – твёрдо сказала она. Впервые за много месяцев выпрямилась, подхватила с полочки бутыль с пеной для ванны, открутила крышку, вдохнула аромат розового масла и… Направилась к шкафу. Платье выбирать.
Москва, июнь-ноябрь 2022 г.
Евгения Блинчик
Стрелку мне…
– Стрелку мне, стрелку! – я кричу прямо в лобовое стекло, – только зелёную!
– Прямо четыреста метров, – заявляет мне динамик. Дорога тут же поворачивает налево.
– Поверните направо, поверните направо – и дорога моментально выпрямляется.
Мимо лобового стекла пролетают голуби и соколы. У соколов в лапах гармошки, у голубей арфы. Оглушительная волна нежно-бравурного марша обрушивается на машину. Машина подпрыгивает, но руля ещё слушается. Мимо проносятся поля, по краям которых неспешно прогуливаются степные орлы в жилетках с золотыми часами и накрахмаленными салфетками на груди. Мыши-полёвки, музыкально припискивая, периодически выскакивают перед орлами, совершают несколько рок-н-рольных па с обязательным подъёмом-переворотом через клювы орлов и тут же, рыбкой, ныряют обратно в свои земляные норки. Промахнувшиеся мгновенно самоподжариваются, обливаются брусничным соусом и совершенно добровольно отдаются в лапы орлам. Орлы благосклонно принимают. Всё это я вижу, стремительно проносясь мимо, краем глаза.
– Не косись, а то реальное косоглазие случится – нудно поучает меня машина, – смотри прямо и в зеркала; и педальку, педальку-то прижми, а то я скорость теряю…
Тычу ногой вниз и понимаю, что жму на какие-то шестерёнки; педалей не нахожу – ни газа, ни тормоза. Осталась только педаль сцепления, но она вертится под ногой как юла и хихикает.
– Ай! – неожиданно орёт машина, – что это?
Дорогу нам преграждает, наклонив голову и свирепо глядя нам в фары, старая опытная и агрессивная овца-защитница. За её спиной через дорогу быстро перебегают молодые овечки и ягнята в золотых шкурах.
– Ни что, а кто! – ору я в ответ, – объезжай!
– Я не могу – со слезами в голосе воет машина, – там же ямы! Я же не трактор! У меня же колёсики и лапки!
Опускаю глаза вниз и вижу через пол, как все четыре колеса обрастают кошачьими лапками. Лапки мелькают с бешеной скоростью. А, будь, что будет! И я тяну руль машины на себя. Машина взлетает вверх с истошным кряканьем, теряя перья и чешую, сопровождаемая удивлёнными возгласами божьих коровок и кузнечиков.
– Эй, вы куда?! – изумлённо кричит вслед овца-защитница, – что за дела? А поговорить?
– Прости, подруга, некогда! – повиснув на проводах электропередач, машина чувствует себя в безопасности, – как-нибудь, при случае!
И, дав газу, в искрах воздушного электричества, планирует вертикально вниз, на гигантский дуб, увешанный золотыми цепями и с алмазным пирсингом в центральной части ствола, прямо там, где криво вырезано кухонным ножом: «Няня была тут». Мы не успели долететь, как с цепей посыпался дождь из котов в очках виртуальной реальности, с электрогитарами в лапах и пышно взбитыми двадцатипроцентными сливками на усах.
– Вот порвите мне партитуру, – свирепо воет кот с новомодным маникюром-заточкой на передних лапах и микронаушником в ухе, – распущу на лапшу из китайского ресторана!
– За печенью лучше следи, – мимоходом бросает машина, приноравливаясь к кривизне ствола, – диета у тебя не способствует, столько жиров жрать!
И начинает активно драть кору всеми кошачьими лапками на своих четырёх колёсах.
– А что?! – огрызается она на изумлённую русалку, из чьей зубастой пасти, от раскачивания дуба, выпала чья-то нога в рваном лапте, – если лапки есть, то им тоже надо размяться!