Страница 8 из 19
– Логично, – я не смог удержаться от саркастичного замечания.
– Минус десять градусов, эксперт замерял. Ты, думаю, в курсе, что на такой жаре это невозможно, – мы с майором давно были на «ты». – Пока довозили до морга, тела остывали ещё на 3–5 градусов. Впрочем, в бумагах всё написано… Поможешь?
Лиходеев принёс с собой толстую папку с документами, но смотреть их я не спешил.
– Почитать – всегда успею. Рассказывай дальше, – я скрестил руки на груди, показывая, что пока к бумагам даже не притронусь.
– Уговорил, – произнёс майор так, будто это я и вправду его уговаривал. – Трупов уже десять. По одному каждые два дня. Никаких следов насилия. Тела мало того, что холодные, ещё и твёрдые, как камень. Наш прозектор сломал три пилы. Достаточно? Смотри бумаги!
Я всем видом показывал Лиходееву, что ему стоит продолжать. Нужны все факты.
– Мало, что трупы холодные и твёрдые? Они ещё и бледные, будто из людей слили кровь. Не хватит? Ну, слушай дальше. Кровь на месте, только замёрзшая, внутренних повреждений нет. Майор замолчал.
Лиходеев явно чего-то не договаривал. Он же не зря обратился ко мне? Это могло произойти только в одном случае – майор знал… догадывался, что соглашусь помочь.
– Давай уже, выкладывай главное. Думаю, из-за него ты ко мне и пришёл.
– У каждого из десяти – на руке знак. Идентичный, будто под копирку, до миллиметра. Ну, будешь смотреть бумаги?
После этого я раскрыл казённую бумажную папку серого цвета с белыми верёвочными завязками. Там, прямо сверху (ох, и майор, ох, и шельмец), лежали фотографии ладоней.
Я разложил снимки на столе. Десять рук десяти человек. На каждой будто выжжен силуэт цветка. Я сразу опознал эдельвейс – редкое растение, растущее высоко в горах. Пойти в горы и найти его считается очень хорошей приметой. Точнее – знаком. А тут – вот как. Символом удачи помечены мёртвые тела. Как говорится, со знаком везения у них не сложилось.
– Они выдавлены, потом почернели, – Лиходеев ответил на мой незаданный вопрос. – Ну, поможешь?
– А куда тебя девать, майор?! Чай будешь?
– Не до чаёв. Да и в такую жару… Минералочки холодненькой не найдётся?
Минералки не нашлось, Лиходеев согласился на чай.
– Где произошли убийства? В каких местах? – я сразу решил взяться за дело.
– У тебя есть карта города? – майор поворошил бумаги в той же бумажной папке и вытащил список.
Карта города у меня была, и Лиходеев это знал. Он просто хотел, чтобы я сам пригласил его туда, куда, обычно, никого не пускаю. Это небольшая комнатка за неприметной дверью. Майор там бывал. Кроме карты в моём «секретном месте» находятся некоторые артефакты и вообще то, что обычным посетителям лучше не видеть.
Лиходеев надел очки и, читая начал вкалывать в карту булавки согласно своего списка, булавки нашлись в его кожаном планшете. Надо же, он и это предусмотрел. Неужели я стал таким предсказуемым? Скорее всего – это его полицейский опыт. Профессиональная деформация, так сказать. Или дедукция, чем бы она не была.
– Ничего не замечаешь? – закончив втыкать иглы, обернулся ко мне майор.
Тут уже я показал, что тоже умею догадываться:
– Доставай нитки, или что там у тебя? Не думал, что ты такой любитель драматических эффектов.
Лиходеев вытащил из внутреннего кармана форменного пиджака катушку с красными нитками и соединил отмеченные булавками места.
– Ну как? – Лиходеев явно оказался доволен результатом.
На карте вырисовался идеальный десятиугольник. Я взял из рук майора катушку и соединил иглы крест-накрест.
– Вот здесь. Завтра, – я ткнул пальцем, хоть это и не совсем культурно, в место пересечения нитей.
Я имел в виду, что следующее убийство серии, если оно всё-таки планируется, произойдёт завтра именно в той точке. На самом деле, всё просто, я сложил два и два. Между булавками одинаковые расстояния, фигура сложилась, а сегодня двадцатое. Если по трупу через день с первого августа, то завтра, двадцать первого, будет ещё один. Оставалось только одно свободное место – в центре фигуры, иначе нарушатся пропорции, и вероятнее всего, труп будет последним. Если завтра убийцу не поймаем, можно забыть о нём навсегда. Или до следующего десятка смертей.
– Ладно, майор, садись и раскрывай карты полностью. Ты же знал, что получится идеальная фигура и пересечение линий тоже делал. Признавайся, репетировал заранее всю эту геометрию? Хотел меня впечатлить? Впечатлил, – я засмеялся, представляя, как Лиходеев у какой-нибудь доски оттачивает движения, чтобы своим профессионализмом сразить меня наповал. – Теперь говори, что всё-таки надо от меня. Только чётко и прямо, по-полицейскому. Думаешь, орудует маньяк, спятивший на почве какой-то эзотерики?
– Я хотел тебя заинтересовать, – майор тяжело осел на стул.
– Считай, что заинтересовал…
– Убийца, или убийцы, явно по твоей части. Мы не знаем, сколько их. Свидетелей нет ни в одном из эпизодов. А значит – нам нужна защита. Твоя. Понятно? Оперативники будут работать в любом случае, но мы должны знать, с чем, с кем имеем дело. Не хотелось бы, чтобы мои парни тоже это… Холодными трупами с цветочками на ладонях в морг. Понимаешь?
– Слушай, Лиходеев, с этого нужно было начинать. Я подумаю.
– Если одиннадцатый труп намечается… Времени мало, завтра уже… – Лиходеев снял очки и ёрзал на стуле, как школьник.
– Это я сказал. Забыл?
– Не забыл, – майор встал и без прощаний направился к выходу. Всё логично. Если мы обошлись без приветствий, то легко можем обойтись и без всяких «до новых встреч». – Думай до вечера, больше времени нет.
Ишь ты! Он ещё и приказывать мне будет. А с другой стороны, я майора понимаю. Завтра он и его люди пойдут рисковать. Что с ними случится, когда они встретятся с убийцей, или убийцами, лицом к лицу? Вот поэтому я и простил Лиходееву и его приказной тон, и весь этот спектакль с картой, нитками и иголками.
Я рассмотрел фотографии ладоней трупов. Снимки качественные, ничего не скажешь, но лучше бы увидеть их живьём, если так можно говорить по отношению к мертвецам.
Что-то я становлюсь циником. Не находите? Хотя, а кем мне ещё быть?
Время приближалось к полудню – самая жара, я ехал в морг. Автомобиль решил не брать, отправиться на метро. Там, под землёй, по-любому должно быть попрохладней.
Остановившись в дверях морга я сообщил охраннику:
От Лиходеева, – всё равно же закончится звонком майору, если меня не пропустят.
– Он предупреждал, проходите, – охранник в помятой униформе нажал кнопку турникета, и я прошёл внутрь помещения.
И снова Лиходеев меня опередил…
Внутри препятствий не чинили, и согласились показать всех убитых непонятным способом. Я имею в виду этих, заледеневших в жару.
– Иероглифы у всех одинаковые, японские – прозектор перед тем как открыть первый холодильник, попросил меня расписаться в специальном журнале, что мол был такой-то, такой-то во столько-то.
– Какие иероглифы? – я удивился. Неужели майор что-то от меня скрыл?
– На ладонях, – прозектор положил журнал под стол.
У первого убитого на руке действительно красовался иероглиф. А как же эдельвейс? Куда он подевался? И где линия жизни? Как я выяснил при ближайшем рассмотрении, таковой не оказалось ни у одного из убитых. Как она могла стереться? Прав Лиходеев. Дело однозначно по моей части.
– И самое интересное, когда их привозили, рисунок был другим. После вскрытия изменился. Чудеса! – болтливый прозектор, которому, что вполне объяснимо, в морге не с кем поговорить, не умолкал.
– И что же там написано? Что означает иероглиф? – я решил поддержать разговор, ожидая ответ типа «а кто его разберёт?» или простого «не знаю».
– «Высшая справедливость». Я в интернете узнал. Там два иероглифа, на самом деле, просто сплетены чудно́, сразу не разберёшь.