Страница 2 из 15
Теперь предстоит нажать кнопку, чтобы активировать её новую жизнь.
До соседнего саркофага всего несколько шагов, но это огромное расстояние для новорожденного. И я иду на трясущихся ногах. И скользкий след родовых вод тянется за мной по кафелю пола.
Корабль оглашается воем сирен.
Внутри, в коконе из воды и света, я вижу безмятежно спящую женщину. Не может быть, что бы такая красота произошла от меня! Золотые волосы в питательной жидкости клубятся дымом вокруг лица. Идеальное тело обещает наслаждение и плодородие. Богиня. И роботы-бабочки теперь заняты подготовкой к её пробуждению.
Моего самообладания хватает на то, чтобы нажать кнопку. Легкий трепет колибри на ветру – рыжие ресницы поднимаются над синевой глаз. Экран на крышке сразу загорается, демонстрируя женщине тот же сон что и мне… а я смотрю в её лицо, пытаясь постичь нашу судьбу. Интерес, отчаяние и сожаление на прекрасном лице наконец сменяется решимостью. Крышка потихоньку отъезжает. Она протягивает вперёд подрагивающую от этого усилия руку. Я нагибаюсь, пытаясь вытащить её из хрустального саркофага. Но красавица оказалась неожиданно тяжелой. Скользя в слизи и дрожа от напряжения, я кое как помогаю ей выбраться наружу. У неё такие маленькие ладони, что меня сразу наваливается груз ответственности. Раньше я никогда не был женат.
Женщина падает в мои объятия, не в силах вынести вес собственного тела. Колени подгибаются, руки трясутся.
Мы стоим, цепляясь друг за друга, главные герои новой исторической драмы. С обнажённых тел капает на пол липкая слизь. Чудо рождения совершилось. Занавес взмыл вверх.
– Адам? – одними губами.
– Здравствуй, Ева, – прочистив горло, хриплю в ответ.
Пока стайки роботов осушают наши дрожащие тела и вводят в вены тонкие иглы с питательным раствором, ещё есть время оглядеться.
Панорамный иллюминатор наглядно показывает нам – КАК выглядит бесконечность.
Корабль одновременно похож на стальную пустыню и на песчинку посреди немого космоса, полного вечной тишиной.
Неплохие декорации для первой сцены. И от нас сейчас зависит, насколько долгой будет пьеса, её начало и конец.
Сейчас время моего монолога.
Пока живу, я называю вечный танец газа и пыли Столпами Творения! Когда я исчезну, без свидетеля, Вселенная станет великим Ничто. Что я говорю – великим?! Просто ничто.
Только от меня сейчас зависит правильное начало истории. Ведь «как не надо» я уже в курсе.
Канта когда-то удивляло звездное небо. И нравственный закон, заложенный в человеке. У меня и того и другого с избытком… т. е. у меня вообще больше ничего нет, кроме звездной пустыни вокруг и своей души! Так что проверю твои слова на практике, старина Эммануил!
– Дорогой, где же наши дети?
Я оборачиваюсь на вопрос Евы.
– Дети! Стоит ли их будить пока мы не достигли цели?
– Конечно стоит! Я их не ещё не знаю. Но уже скучаю по ним! Пусть и они восстанут с нами.
Двое наших сыновей и дочь… Они лежат под прозрачными крышками таких же саркофагов.
– Вот они. И уже нам решать, будить ли.
– Да, да! Но как?
– Это совсем не сложно. Мы разбудим их, просто позвав каждого по имени.
Я смотрю в лицо первенца: тёмные брови, волевой подбородок, сжатые кулаки. Энергичный. Эгоистичный. Любимый и такой чужой. Он не похож ни на меня, ни на мать.
– С ним будут не просто, – тихонько говорю я, – но он как нельзя лучше подходит для начала начал. Он способен СОЗДАВАТЬ… Да, создавать!
Хотя… нет! Это просто глагол, не имя! Нет!
И я пытаюсь обмануть судьбу, остановить время, изменить извечный ход истории, свалив выбор на женщину. Не осознавая, что так уже было.
– Мы ведь вольны назвать их как угодно? – громко говорю я, пытаясь затормозить крышку его саркофага, почему-то поехавшую в бок, – Придумай имена обоим, дорогая.
– Назови первого сам! – говорит жена, с любовью склоняясь над вторым. Золотые кудри падают на стекло. Женщина проводит по нему тем неуловимым движением, которым протирают запотевшее окно. И, улыбаясь, смотрит на лежащего мальчика, как в небо.
Прежде чем я успеваю вставить хоть слово, она произносит:
– Ах, как похож на меня. Назову его Авель.
Его крышка тоже приходит в движение.
И мы с женой смотрим друг на друга, внезапно осознав, что натворили.
Я, хватаясь за голову, с ужасом понимаю, что не справился. В самом начале.
– Это классический сюжет, дорогой! – невозмутимо произносит жена, выпрямившись, – но у нас ещё есть дочь. Предлагаю назвать её Элпис.
– Надежда, – соглашаюсь я, – Хорошее имя для девочки!
Ноябрь 2021
Михаил Афонин
Курица, яйцо и…
Конец третьего тысячелетия ознаменовался исходом человечества на другие планеты. Следующие одна за другой эпидемии превратили родину людей в «космический объект с неблагоприятными условиями». По большому счёту, Земля перестала быть планетой «земного типа».
Но люди оказались готовы к подобному повороту событий. Постройка огромных кораблей-городов – тому прямое подтверждение.
Когда космической экспедицией на корабле «Георгий Береговой» были обнаружены два космических тела, пригодных для жизни людей, судьба человечества оказалась решена. Переезд, точнее – перелёт, о котором ранее только говорили, стал неизбежен.
На «Георгии Береговом», хоть он и принадлежит России, находился международный экипаж. Это стало компромиссом в борьбе за первенство в поиске планет земного типа. То есть, вместе нашли – вместе будем жить. Но не всё так просто.
Условный Запад, США и сателлиты, устроили беспощадную информационную войну. Итогом стало реальное, а не виртуальное, разделение на мир с западными ценностями и остальной, поддерживающий Россию.
Обе найденные планеты подверглись ускоренному терраформированию. На процесс всё равно ушло тридцать лет, но люди готовы были ждать. И дождались. Результат – успешное заселение Новой Америки и Земли-2.
Кто стал обитателями какой планеты, догадаться совсем нетрудно. Западный мир полностью отгородился от России.
– Эти русские – придурки, – президент Новой Америки, Джон Джонсон, начал совещание с сенаторами.
– Это не совсем так, – когда аплодисменты умолкли, Даг Шонстон, сенатор от штата Нью-Калифорния, взял слово. – Нельзя недооценивать русский менталитет.
Джонсон не смог удержаться от презрительной ухмылки. По Большому залу совещаний, под завязку заполненному сенаторами, их помощниками и секретарями, прокатился неодобрительный гул.
Сенатора Шонстона считали изгоем. Мало того, что он был женат на женщине, так ещё и все четверо его детей были рождены естественным способом, а не зачаты и выращены в пробирке.
К слову, у самого президента Джонсона жена тоже была. Её роль исполнял чернокожий мужчина с квадратной челюстью и непомерно огромными синтетическими мышцами. Он получил должность сенатора и сейчас присутствовал на совещании. Ещё все знали, что в следующем месяце у американского лидера появится и муж, мулат субтильного телосложения. Сейчас жена и будущий супруг Шонстона состоят в браке между собой, где выполняют прямо противоположные функции. Новая Америка гордилась свободными браками, и подобная ситуация никого не удивляла. Семья, состоящая из троих-пятерых мужчин – это норма. С женщинами наблюдалась похожая ситуация.
Тем временем Джонсон подал знак, чтобы Шонстону отключили микрофон.
– Мы знаем, о чём вы будете говорить, Даг. Снова о семье? Я угадал? Опять хотите сказать, что таких, как вы и ваша… хм… жена, много? Вас пять процентов! Вы – статистическая погрешность. Вот вы кто!