Маг-хранитель

Кипелов старался, подливая масла в огонь. Денис выключил музыку.

К счастью, блондинка, очевидно, обладавшая повышенной чувствительностью к неприятным запахам, не унималась.

– Да уберите его кто-нибудь! Все провоняемся, пока доедем!

– Что прицепилась к человеку? – устало возразил ей мужчина в чёрной куртке из кожзаменителя и вязанной шапочке, возвращавшийся, скорее всего, с ночной смены. – Всем ехать надо. Не нравится – садись на такси.

– Ты кто такой – мне указывать? – мгновенно переключилась на новый объект обладательница шубки. – Я за проезд заплатила!

– Ну, и езжай молча.

– А он заплатил?

– А может, он пенсионер? – встряла сердобольная девушка в розовой курточке и наушниках.

– Пусть покажет удостоверение! – отрезала блондинка. – Или вымётывается!

Последнее слово она произнесла так смачно, что не оставалось сомнений – это одно из её любимых.

Бомж продолжал буравить взглядом Дениса.

– Вот пристала к человеку… – проворчал работяга.

– А пусть перестанет вонять! Или вымётывается!

– Ну, как же он перестанет вонять? – недоумевала девушка в розовой курточке, главная ошибка которой состояла в том, что в словах блондинки она пыталась искать логику.

Дремавший до того парень в камуфляжной форме и белых кроссовках поднял голову.

– Ну, вы даёте! – восхищённо произнёс он, оглядывая спорщиков. – Бомж не может не вонять. Иначе он не бомж.

– Так мы теперь что – все провоняться должны? – не сдавалась блондинка с тонким обонянием.

– Бомжи в Донецке редкость, – рассудительно продолжал ополченец. – Хоть в «Красную книгу» заноси. Я с июня ни одного не видел. Это – первый!

Он поднялся. Покачнулся – трамвай входил в крутой поворот у обувного объединения «Контур» – и схватился за поручень. Денису на миг показалось, что его кисть покрыта плотной рыжей шерстью. Глупости, конечно. Скорее всего, перчатка такая.

Сделав несколько быстрых шагов, военный поравнялся с бомжом.

– Чьих будешь, дядя? Звать тебя как?

Эти слова отчётливо услышали все. Больше того, отдалённым эхом в голове молодого человека прозвучало: «А-ба эн? Му?» Денис не только не знал этот язык, но даже не догадывался, какому народу он может принадлежать. Да и человеческая ли это речь?

Не слишком ли много сегодня загадок? Так и с ума можно спрыгнуть. Как там говорится? Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша…

Бомж глянул исподлобья на ополченца. Быстро, недобро. Так глядит собака на хозяина, отбирающего кость. Но пёс, живущий рядом с человеком, знает, кто главный, чья рука даёт пищу, но может и жестоко наказать. Поэтому реакция бомжа оказалась вполне предсказуемой. Он съёжился, втянул голову в плечи и на ближайшей остановке выкатился из трамвая. Разве что хвост при этом не поджал.

Парень в камуфляже улыбнулся в пшеничные усы.

Возвращаясь, он прошёл мимо Дениса, тихонько бросив:

– N'ayez peur de rien. Nous sommes toujours proches.[2]

Это сработало, как контрольный выстрел. Французский язык Денис всё равно не понимал. Судя по тону, ополченец был настроен благожелательно. Но что он хотел сказать? Неужели, его появление не случайно? Как там говорилось в СМСке? «Держись. Мы рядом».

К счастью, поездка завершилась. Народ, скопившийся на «Пожарной площади» кинулся штурмовать вагон и пассажирам, покидающим его, пришлось постараться, чтобы не быть затоптанными.

С облегчением выскочив на свежий воздух, Денис помчался в университет на трясущихся ногах. Только оказавшись в первом корпусе – пустоватом и гулком, он почувствовал себя безопасности. Почему? Да кто его знает… Просто почувствовал, что здесь за ним никто не следит, никакой бомж не станет гипнотизировать взглядом и рядом не окажется «цыкающей» зубом старушки. Хотя, если задуматься, голливудские фильмы ужасов учат нас – как только ты расслабишься, решив, что опасность миновала, неведомые силы нанесут новый удар.

Одногруппников в аудитории собралось не густо. Из восемнадцати на пару по электротехнике явились всего четверо. Большинство остальных, по словам старосты Серёги, отписались во «Вконтакте», что возьмут задание у тех, кто смог добраться. Кто-то провёл ночь под обстрелом в подвале, кто-то перебрался из общежития в родной город или посёлок и сейчас просто не мог вернуться с территории, где стояли ВСУ. Трое уехали с родителями в Россию. Давно, ещё в августе. Они ещё числились студентами, но вероятность возвращения с каждой неделей войны сходила на нет. И всего лишь двое – Катя и Олег – решили продолжить учёбу в Красноармейске, соблазнившись рассказами о бесперспективности получения диплома в Донецкой Народной Республике.

Доцент с кафедры общей электротехники, ещё не пенсионного возраста, но принципиально не пользующийся интернетом для рассылки заданий и лекций, кратко растолковал, как нужно выполнять индивидуальную работу, потом, ворча, как его все задолбали, объявил, что уходит в деканат, который располагался в другом корпусе, объяснять декану, как нужно разговаривать по телефону с теми, кто старше и мудрее.

Денис думал, что староста отправится с ним в третий корпус на кафедру «начерталки», но Серёга отказался, сославшись на домашние проблемы и побежал на «Золотое кольцо» – дорожную развязку неподалёку от автовокзала – ловить маршрутное такси. На двоих оставшихся рассчитывать, как на попутчиков не приходилось. Они ещё и задания по курсовому не получили – что там показывать? А Славка Ельцов так вообще заявил, что им должны зачесть всю сессию просто за то, что они остались, а не удрали, не предали вуз и город.

Пришлось в третий корпус идти одному. Денис и раньше в таких случаях предпочитал пройтись пешком. Времени тратится одинаково, зато тебя не мнут в троллейбусе, не топчутся по ногам, не бьют баулами по коленям. Сейчас, конечно, на этом маршруте не было того ажиотажа, как до войны. Даже утром, в час пик, а не то, что днём. Но и троллейбусов стало меньше. Тем более, ходьба пешком полезна для здоровья, особенно когда вынужден по несколько часов в день сидеть за партой или дома за компьютером.

Бульвар Пушкина пустовал – и погода не радовала, и слишком многие горожане уехали, опасаясь обстрелов. А те, кто остался, в это время были на работе, а не тратили время на прогулки. Дениса такое положение устраивало. Уж лучше идти по безлюдному бульвару, чем нарваться на бомжа с собачьим взглядом или собаку с человеческим. Радости от встречи с ополченцем, который свободно владеет французским, тоже было мало. Может, он и хороший человек, может, филолог по образованию, но для одного понедельничного утра сюрпризов как-то многовато.

От памятника стратонавтам до драматического театра Денису встретились всего парочка прохожих. Они куда-то спешили с хмурыми и сосредоточенными лицами. Да на гранитном крыльце бизнес-центра рядом с рестораном «Пушкин» маячили два автоматчика. Оттуда же отъехал джип с помятым бампером и задней дверцей, прошитой автоматной очередью.

Зато хватало дворников. В синих робах и оранжевых жилетах со светоотражательными полосками, они мели аллеи с прилежанием отличников-первоклашек, готовящих домашнее задание в прописях. Денис знал, что коммунальные службы Донецка ни на один день не сворачивали работу, несмотря на обстрелы и безденежье, но чтобы до такой степени… Убирать тротуарную плитку до единого листика? На это способны только донецкие дворники, суровые и беспощадные к любому мусору.

Не все рабочие-коммунальщики относились к работе с должной тщательностью, поэтому напротив бюста Пушкина старый и опытный распекал молодого, упустившего из-под метлы несколько кленовых листьев. Чудеса, да и только!

Денису время от времени казалось, что он оказался в другом мире. Всё здесь, вроде бы, такое, как и в привычном, а отличия есть. Как в фантастических романах о попаданцах – людях, угодивших волею случая в другое время или другую вселенную.

2

Ничего не бойся. Мы всегда рядом. (фр.)